Славе 26 лет. Голубоглаз, бородат, носит клетчатую рубашку. Хипстер, думаете вы? Как бы не так. «Меня зовут Слава, мне 26 лет, я алкоголик и наркоман. Уже год живу в реабилитационном центре и сохраняю трезвость. Борода у меня за это время выросла. Но это не обязательное условие для выздоровления», — последние слова он произносит со смехом.
Сегодня Слава — старший в реабилитационном центре для алкоголиков и наркоманов благотворительного фонда «Старый свет». Старший не потому, что живет там дольше всех (хотя это так — Слава в центре уже больше года, остальные — от 1 до 8 месяцев), а потому, что руководство группой — один из этапов реабилитационной программы, который в обязательном порядке проходят все жители центра. «Мы хотим, чтобы ребята получали социальные навыки, — рассуждает идеолог проекта Евгений Проценко. — По моему мнению, люди начинают употреблять вещества, изменяющие сознание, из-за того, что теряют контакт с окружающим миром. Многие начинают как сильные, независимые, уверенные в себе люди, которые живут сами по себе, считают себя непобедимыми и не умеют принимать помощь. А потом происходит в жизни что-то, что их ломает, и эти люди начинают употреблять алкоголь, наркотики…Не у всех формируется зависимость — тут уже многое решают гены, биохимия мозга — но корни проблемы стоит искать именно в коммуникации с миром».
«Люди начинают употреблять вещества, изменяющие сознание, из-за того, что теряют контакт с окружающим миром»
Организация «Старый свет» начинала как амбулаторный центр помощи зависимым, где в интенсивном режиме, шесть дней в неделю проводилась работа с алкоголиками, наркоманами и их семьями: психологическая помощь, общение в группах и индивидуальные беседы. Однако у Евгения Проценко всегда была идея вывести проект на новый уровень — создать саморегулируемое сообщество, где люди, желающие выздороветь (не без участия психологов и координаторов центра), смогут жить, работать, общаться и постепенно привыкать к новому, трезвому образу жизни.
На реализацию идеи ушло практически десятилетие. Если сама организация работает с конца прошлого века, то реабилитационный центр с постоянным проживанием появился лишь в 2003 году. Все это время руководители организации искали подходящее место, выбивали разрешения на строительство и, конечно же, собирали деньги. Наконец, в поле зрения «Старого света» попала полуразрушенная Покровская церковь в Подольском районе Московской области со всей прилегающей к ней территорией. Церковь эта, как водится, никому особенно не была нужна, остатки крыши поросли мхом, но просто так поселиться на прилежащих землях, тем не менее, было невозможно. Сотрудники фонда пообещали заняться восстановлением церкви и получили карт-бланш на освоение территории.
Сегодня в поселке Ерино Подольского района — действующая церковь, реабилитационный центр на 10-12 человек, собственная мастерская, где нарезают и обрабатывают изделия из дерева, иконная мастерская. Сейчас участники реабилитационной программы строят конюшню, в ближайшем будущем в планах фонда приобрести двух лошадей. «Мы еще точно не знаем, как мы будем использовать их в хозяйстве, пока для нас главное — полезная деятельность наших реабилитантов. Само строительство конюшни, а в дальнейшем уход за животными — это уже замечательная практика для участников программы. А прогулки на лошадях — вообще известное терапевтическое средство против стресса, депрессии и тому подобных проблем», — говорит Евгений Проценко.
Сейчас участники реабилитационной программы строят конюшню, в ближайшем будущем в планах фонда — приобрести двух лошадей.
Участники программы реабилитации в Ерино — только мужчины, сегодня их в центре шесть: возраст — 20-30 лет, кто-то был женат, кто-то нет, у некоторых есть дети, но супруги в данный момент нет ни у кого. Некоторые борются с алкогольной зависимостью, некоторые — с наркотической, а кто-то, как старожил Слава, — и с тем, и с другим.
Спрашиваю:
— Вам не хватает здесь женщин? Или, может, даже хорошо, что их тут нет?
— Да нет, конечно не хватает!
— А как вам вообще тут? С общением негусто, книжки можете читать только те, что выдали по программе, доступ в интернет закрыт…
Слава рассказывает, что первые полгода пребывания в центре он воспринимал как заточение. Точнее, поначалу он сам хотел на реабилитацию, но потом отправил на аналогичную программу для женщин свою жену (которая имела те же проблемы) и, посмотрев на то, как там все непросто, поумерил энтузиазм. «Родители поставили мне ультиматум: либо реабилитация, либо еще более жесткие меры», — многозначительно вздыхает Слава. Он выбрал центр в Ерино, но долго не мог смириться со своей «ссылкой».
А вот Дима, самый молодой реабилитант (ему 20, но у него уже есть четырехлетний ребенок), наоборот, приехал в центр всего месяц назад и сразу почувствовал себя лучше. «Здесь нет всех тех людей, которые дурно на меня влияли. Здесь я живу в компании людей, которые выбрали трезвость и хотят выздороветь, поддерживают друг друга в этом. Мне тут спокойно», — говорит он.
«Здесь нет всех тех людей, которые дурно на меня влияли. Здесь я живу в компании людей, которые выбрали трезвость и хотят выздороветь. Мне тут спокойно»
Выходим со Славой во двор, он показывает мне мастерскую:
— Здесь мы выпиливаем из дерева заготовки для икон для Покровской церкви, потом шлифуем их вот тут, а наклейки с изображениями клеим в иконной. Скоро хотим начать делать двери, одна подольская компания уже заказала у нас партию. Пока делаем пробные варианты, не все получается, но мы отработаем технологию и пустим производство на поток.
— А тебе не скучно? Каждый день одно и то же: пилишь и шлифуешь, пилишь и шлифуешь…
— Нет! Я ведь раньше ничего не умел толком, только употреблять у меня хорошо получалось. А тут узнаю столько всего нового, научился кучу вещей делать своими руками.
«Я ведь раньше ничего не умел толком, только употреблять у меня хорошо получалось. А тут научился кучу вещей делать своими руками»
Возвращаемся в центр, и по дороге Слава вдруг говорит:
— Вот помните, вы спрашивали, не хватает ли нам женщин? Хочу сказать: у меня ведь никогда и не было нормальных, здоровых отношений. Я только мог брать, но ничего не отдавал взамен. Внутри у меня будто была черная дыра, и сколько эмоций туда ни закидывай, все провалится в никуда. Мне все время было мало. И эту пустоту я пытался заполнить употреблением различных веществ.
— Вы поэтому с женой развелись? Из-за пустоты?
— Отчасти. Она прошла реабилитацию, а потом взялась за старое — видимо, она не хочет выздоравливать. К тому же, она мне изменяла, она была недовольна тем, что я тут так надолго… Я хотел уехать, когда провел здесь полгода, думал, что все — я вылечился, я справлюсь. Но меня переубедили, и сейчас я понимаю — я очень больной человек. У меня впереди еще большой путь. Дочку только вот жалко.
— У вас есть дочь? А сколько ей? С кем она сейчас?
— Четыре годика. С бабушкой. Меня лишили родительских прав, но я хочу выздороветь и забрать ее. Цель моего лечения — вернуть дочь и заботиться о ней. Хочу, чтобы у нее был хотя бы один трезвый родитель.
— А почему так мало людей у вас тут, всего шесть человек? Коек же у вас как минимум на 10 человек.
— Ресурсов не хватает…
В планах у Евгения Проценко — набрать на программу больше людей, а в перспективе — построить помещение побольше и создать в центре сообщество из 20-25 человек. Тогда, во-первых, проживание на реабилитации будет меньше напоминать заточение, во-вторых, больше людей получат шанс на новую жизнь. Проживание в центре в месяц в расчете на человека обходится фонду примерно в 10 000 рублей. Каждый из нас может внести свой посильный вклад в эту сумму — хоть тысячу, хоть сто рублей. И тогда еще к чьим-то детям, женам, родителям вернутся их трезвые, здоровые родственники.
Каждый из нас может внести свой посильный вклад в то, чтобы еще к чьим-то детям, женам, родителям вернулись их трезвые, здоровые родственники.