«Я обычный человек — просто с богатым прошлым»

С 2000-го по 2014-й год я находился в местах лишения свободы. Три судимости, все по статье за наркотики (первый раз за хранение и употребление, а два следующих — за сбыт). За 14 лет все мои связи с обществом оказались утеряны. Друзья, знакомые остались там, в 90-ых. Знаете, это все равно, что зернышко вырвать на 14 лет из земли, а потом сажать в грунт. Нужно много мужества и терпения, чтобы дать первый росток, зацепиться за грунт, и еще много времени пройдет, пока это зернышко сможет зацвести.

Когда я вышел, мне с работой помог приятель: он ждал моего возвращения из колонии, обещал трудоустроить и слово свое сдержал. Буквально через несколько дней после освобождения он забрал меня на строительный объект. Мне доверили отделку помещений 17-этажного дома. Большая ответственность, много работы. В подчинении у меня было с десяток человек.

Нам совсем мало платили, поэтому через несколько месяцев я уволился. Стройкой заправляли аферисты, которые там вовсе не работали, но при этом получали все деньги и крошками со своего стола пытались накормить нас.

Фото: Юрий Козырев/NOOR

Такое обращение с бывшими заключенными — обычное дело. Люди, отбывшие наказание, продолжают оставаться как бы вне закона. Всем понятно, что они не подадут в суд на работодателя, потому что слишком хорошо знают: закон — что дышло. И поэтому при устройстве на работу тебе говорят: «не вздумайте признаваться, что только что отсидели», «вас с этим плохо берут», «к вам будет повышенное внимание», а потом тебя фактически используют как бесплатную рабочую силу.

Вышедший из тюрьмы человек еще долго несет на себе печать проигравшегоТвитнуть эту цитату Вышедший из тюрьмы человек еще долго несет на себе печать проигравшего. Нужно время, чтобы прежде всего самому себе доказать, что ты в состоянии работать и зарабатывать. Когда почувствуешь, что твоя жизнь зависит только от твоих усилий, а не от общества, законов и мнения окружающих, то начнешь двигаться вперед.

Сейчас я безработный, всеми силами ищу работу. В какой именно сфере? Не спрашивайте глупостей. Люди после заключения не в том положении, чтобы выбирать сферу, где «строить карьеру». Я готов развиваться в любом направлении. Если считать, что жизнь — это туннель с сотней дверей, за которыми скрываются возможности, то сейчас я стучу в каждую дверь.

Где у меня только нет опыта работы. Смотрите сами. Еще в конце 80-х мы с другом перегоняли грузы из Греции и Турции в Новороссийский порт. Вино, коньяк, бананы. Когда я был на пятом курсе института, мы открыли свою страховую компанию в Ростове-на-Дону, она стала крупнейшей на юге России.

Потом я работал на рынке ценных бумаг. Когда моего шефа застрелили, я понял, что пора линять. Занялся шоу-бизнесом: открыл ночной клуб, радиостанцию, выпускал свою программу на местном ТВ-канале, участвовал в проведении первого фестиваля «КаZантип», издавал журнал. Перебрался в Москву, работал на «ОРТ-Рекордс», мы выпускали музыкальный журнал «ОРТ на бис». Потом я занимался развитием сети по установке терминалов для приема платежей для мобильных, позже запустил свое производство металлопластиковых конструкций. А дальше — загремел в колонию.

Фото: Юрий Козырев/NOOR

Конечно, я пробовал сайты вроде hh. ru. Знаете, как там реагируют на людей, которые ничего не могут рассказать о том, где работали в последние 14 лет? — Не звонят и не пишут. Однажды я схитрил: разместил резюме, в котором указал вымышленный опыт работы за 2000-2014 годы и умолчал о судимости. Меня пригласили на собеседование, но при личной встрече продолжать сочинять биографию мне показалось стыдным и нечестным. Мне пришлось извиниться, встать и уйти.

Я упираюсь рогом, цепляюсь за все возможности. Ищу работу через знакомых. Я могу доказать, что за годы заключения не стал маразматиком, агрессивным, психованным или каким-то еще. Я обычный человек — просто с богатым прошлым.

Знаете, мне уже не хочется ни суперприбылей, ни бизнесов, ни миллионов. Хочется делать свое небольшое дело и получать адекватные деньги. У меня маленькая дочка, я хочу, чтобы у нее была возможность и в бассейн ходить, и в колледж хороший поступить.

Владимир Переверзин

49 лет, Москва

Моя карьера развивалась неплохо, я прошел все ступени карьерной лестницы: от операциониста до заместителя директора департамента правления. А потом попал в тюрьму по делу ЮКОСа. Статья экономическая: «присвоение или растрата, совершенные организованной группой либо в особо крупном размере» и «легализация денежных средств, приобретенных преступным путем».

В 2012-м меня освободили, и уже три года я в поиске работы. Естественно, я не претендую на пост топ-менеджера компании, моя карьера разрушена. Меня устроил бы средний исполнительский уровень, но даже на такие должности я не прохожу.

Сначала я искал работу через знакомых, которые работают в ведущих банках России. Их немало, и все они знали, что я сидел за преступление, которое не совершал, но помочь не смогли. Как мне объяснил один из знакомых, занимающий в одном крупном банке высокую должность: «Володя, ты не пройдешь нашу службу безопасности при всем моем желании».

Все боятся, что за это им сверху погрозят: зачем делать Переверзину хорошо, когда было указание делать плохо?Твитнуть эту цитату Почему меня не берут на работу при всем моем опыте? Логика работодателя понятна: зачем брать человека с судимостью, если можно взять человека без судимости? Это так же, как когда ты сидишь в тюрьме, и по закону возникает возможность досрочного освобождения, мусора на всякий случай вешают тебе нарушение и не отпускают на свободу. Какая у них логика? «А вдруг из Москвы кто-то позвонит и спросит, зачем Переверзина раньше времени отпустили?»

Работодатели решают, что лучше не связываться с теми, кто отсидел по политическим делам, как в случае с ЮКОСом. Взять меня на работу, означает сделать шаг в мою сторону. И все боятся, что за это им сверху погрозят: зачем делать Переверзину хорошо, когда было указание делать плохо? Судьбы моих коллег, отсидевших по делу «ЮКОСа», складываются так же: все сидят без работы.

Я обновил анкеты на сайтах по поиску работы и все-таки надеюсь устроиться в какую-нибудь компанию. О своей судимости я пишу в разделе «Достижения»: «Сидел по делу ЮКОСа семь лет и два месяца». Я не сделал ничего, чего мог бы стыдиться.

Максим Блинков

38 лет, Москва

Я освободился в январе 2014-го, в тюрьме провел полтора года, отсидел по сути ни за что. Когда освободился, если честно, сначала не думал о работе. В голове была только одна мысль: жизнь прекрасна. Я был в востроге от того, что вижу солнце, снег, город, был счастлив, что могу просто гулять по улицам, сходить в душ или нормально пообедать. После тюрьмы желаемый уровень комфорта сжался до мизера — мне ничего не надо было. Есть еда — хорошо, есть где поспать — прекрасно. Мои траты стали в разы меньше, чем до тюрьмы.

После освобождения я занимался своей реабилитацией, добился от государства компенсации, получил смешную сумму: 20 тысяч рублей. Подал жалобу на отсутствие справедливого судебного разбирательства в Европейский суд по правам человека.

Работу я ищу уже полтора года, но никак не могу найти. Начал со знакомых и друзей. Почти все они, пока я был в тюрьме, от меня отвернулись. Почему-то у нас в обществе есть мнение, что, если тебя арестовали, то ты виновен. Эту вату закладывают нам в головы с детства.

Пару раз меня все-таки приглашали на встречи, говорили, что со мной рады познакомиться, но у них пока нет работы. Я не отчаялся и зарегистрировался на сайтах по трудоустройству. Детально прописал свой опыт работы, — он у меня внушительный.

Фото: Юрий Козырев/NOOR

До 2005-го года я успешно занимался коммерцией. Отправлял из Самары вагоны с пшеницей, рожью, семенами подсолнечника на заводы по всей России. У фермеров покупал, на предприятия продавал. Зарабатывал на разнице цен. Потом мне предложили возглавить завод по переработке молока в Самарской области. Мы производили творог, йогурты, сыр, сырки — всю молочку. Затем взялись разводить скот и получать свое молоко, я оформлял документацию, закупал оборудование, запускал производство.

В анкетах на сайтах по поиску работы я не скрывал своей судимости. Заранее готовился к интервью: решил, что на собеседование возьму газету, в которой напечатана статья обо мне, и продумал, как расскажу о случившемся. Но ни одного собеседования так и не состоялось.

Я даже думал: «Все, пойду таксистом работать». А что еще делать, если я ничего другого не могу найти?Твитнуть эту цитату Я думаю, что эта боязнь взять на работу человека с судимостью — наследие советской эпохи. Хотя и тогда многие сидели ни за что. Вон у меня отец работал водителем, выехал с предприятия без путевки, так его посадили на три года за угон государственной машины. Он, кстати, вышел в 1989-м году и открыл кооператив.

Очень жаль, что страх работодателя перед людьми с судимостью столь силен. Думаю, он не оправдан. Половина из тех, кто сидит в колониях, не виновны. Эти люди просто помогли полицейским сдать отчет за квартал или получить очередное повышение по службе.

В итоге, найти работу людям после тюрьмы помогают их братья по несчастью. Например, в «Матросской тишине» я познакомился с Андреем, он тоже сидел по экономической статье. Андрей предложил мне должность замдиректора в его компании. Но, увы, в Ярославле. Не уверен, что моя девушка захочет переезжать, она работает в Москве.

У меня уже были разные мысли. Я даже думал: «Все, пойду таксистом работать». А что еще делать, если я ничего другого не могу найти? Вагоны разгружать — уже силы не те. А таксистом — вполне. Близкие меня отговорили. Да я и сам знаю, что это не мое. Мне бы налаживать процесс, запускать производство, выстраивать логистику, организовывать строительство — вот чем я хочу заниматься. Я думаю, что все равно работу найду. Это вопрос времени, знакомств и упорства.

В качестве иллюстраций использованы снимки из личных архивов героев, а также фотографии Юрия Козырева, который в 2006-м году снимал этапирование заключенных в Красноярском крае.