Дворы в России всегда украшали диковато выглядящими объектами, созданными из подручных материалов. Происходило это как из вечного стремления человека к красоте, так и из-за чудовищной ее нехватки в обыденности — абсолютное большинство дворов в постсоветском пространстве до сих пор выглядят оскорбительно для эстетического чувства. Но если раньше в качестве материала использовалось в основном дерево, то в новейшее время выбор существенно расширился. Используется все, что в развитых странах отправляется на вторичную переработку или становится объектом recycled art (произведения искусства, сделанные из мусора, — ТД): пластиковые бутылки, старая посуда, одежда, ну и, конечно, шины, шины, шины. Автомобильная покрышка теперь — стилеобразующий элемент русского ландшафтного дизайна. Явление стало настолько повсеместным, что в интернете появились специальные паблики, посвященные дворовому творчеству.
Термин ЖЭК-арт стал популярен благодаря одноименному сообществу в «ВКонтакте». Один из администраторов сообщества Андрей Руденко отмечает, что «если соблюдать формальности, ТСЖ-арт будет более корректной формулировкой, но на глаз и слух менее удобной». И действительно, эти скульптуры и инсталляции создаются жильцами без всякой помощи со стороны муниципальных властей и чаще всего именно в атмосфере бездействия коммунальных служб.
Имена создателей резиновых лебедей и божьих коровок из строительных касок никому не известны. На контакт они идут неохотно, полагая, что лишняя огласка им не нужна. Как и многие создатели стрит-арта, они не до конца уверены, что то, чем они занимаются, законно. Интереса к разговору с творцами нет и у организаторов сообщества ЖЭК-арт. «Они же сугубо офлайновые люди, а мы наоборот. По разную сторону контекста живем», — отмечает администратор паблика Евгений Бойченко.
Чаще всего эти «офлайновые» люди — родители маленьких детей и пенсионеры, те, для кого двор — одно из немногих общественных мест, где они бывают. Например, из подборки. чебоксарского издания очевидно, что большинство авторов всех этих галлюциногенных животных — люди в почтенном возрасте. В этом новом городском наиве сплелись традиции позднесоветского DIY (сделай сам) и желание перебравшихся в город сельских умельцев обжить и облагородить пространство вокруг себя.
Художник Павел Пепперштейн объясняет происхождение ЖЭК-арта крестьянскими корнями большинства городских жителей. «Здесь в первую очередь прослеживается тема «крестьяне в городах». Люди, которые уже, может, несколько поколений назад переселились в города, тем не менее сохранили потребность, сознательно или бессознательно, видеть за окном некое подобие деревни. Поэтому между современными городскими домами простираются условные деревеньки в форме детских площадок, где обязательно присутствует избушка, чаще всего в виде горки — один из древних символов перехода по Проппу. Вокруг избушки раскидывается поляна тотемов, воссоздаваемая совершенно стихийно, она уже не требует религиозного культа, хотя какие-то элементы этого культа присутствуют. Затронуты самые важные функции человека: это игры детей, сидение старцев, которые рассказывают былины, бывальщины и былички, размножательная функция у молодых и, конечно, какие-то алкогольные возлияния, когда человек переносится в другой мир, в другое состояние сознания».
ЖЭК-арт.
Подручные материалы — старые покрышки, бутылки, игрушки, железки — обретают новую жизнь в качестве декоративных элементов. Пресловутый лебедь из шины или леший, собранный из одежды и кукол, имеет то же происхождение, что и лопата из костыля или телевизионная антенна из вилок, знакомые нам предметы советской и российской самодеятельности. Дешево и практично — из-за бедности и дефицита именно так выглядела утилизация вторсырья по-советски. Творческое переосмысление привычных в быту дешевых материалов отсылает нас и к давнему художественному проекту Марата Гельмана «Русское бедное», в аннотации к которому говорилось: «Художник берет вещи и материалы, которые ничего не стоят, и создает из них ценное, даже сверхценное. Русское «бедное искусство» — процесс создания красоты из ничего».
В отличие от многих произведений стрит-арта, ЖЭК-арт никакой материальной ценности не имеет. По мнению Пепперштейна, ЖЭК-арт гораздо более анонимен, чем творения уличных художников или граффитчиков: «Если у граффитчиков есть свои знаки авторства, тут эти тэги начисто отсутствуют, и поэтому все, что говорится по поводу этих произведений, даже то, что с ними происходит, никак не затрагивает людей, которые их создают, и это важная составляющая этой продукции, придающая ей невероятную искренность».
Участница сообщества «ЖЭК-арт» рассказывает про один из дворов Красноярска: «Сколько себя помню, этот двор всю жизнь называли «пьяным». Но этим летом жители поменяли его имидж. Сколько сил и фантазии было потрачено, даже не представляю. Местные рассказывают, что сделано это все совместными усилиями. Бабушки и дедушки по очереди охраняют эту красоту от окрестных хулиганов. Дети и родители не нарадуются. Можно сказать, забавные фигурки сплотили местных жителей. Вот уж, действительно, красота спасет мир».
Двор в Красноярске.
В комментариях пользователей интернета отношение к ЖЭК-арту неоднозначно. Одни читатели обсуждают произведения с интонациями знатоков, отмечая качественное отличие попугаев из покрышек от скучных и надоевших лебедей. Другие смеются над неказистыми скульптурами, называя статую Гагарина «желтой обезьяной в синем гидрокостюме», и постоянно намекая на «упоротость» авторов.
Администраторы сообщества относятся к своему контенту благожелательно, но подчеркивают, что ЖЭК-арт возникает скорее от бедности и нужды, чем от того, что фантазия людей бьет через край. «ЖЭК-арт — это реакция на то, как обстоят дела с городским благоустройством, — считает Евгений Бойченко из Омска. — В городах с небольшим муниципальным бюджетом власти ничего не делают во дворах. Не строят горки, лазилки, лавки, малые архитектурные формы. Людям приходится делать это самим. У меня возле дома садик — там куча добротно сделанных и свежепокрашенных фигурок из покрышек и пластика. И во дворе — полностью самодельная площадка, сделанная активистами дома на свои деньги и из подручных материалов. В соседней Тюмени, где куча денег от нефтянки, и в каждом задрипанном дворе есть большая модульная детская площадка, ЖЭК-арт очень сложно найти. За два дня прогулок я встретил лишь классический образец лебедя из покрышки и ничего больше. Если город строит у тебя во дворе крутую площадку, — зачем лепить что-то из говна и палок?»
Хотя секреты мастеров ЖЭК-арта успешно агрегируются порталами, посвященными ландшафтному дизайну, есть причины опасаться за судьбу этого жанра. Творцы стареют, а собственно ЖЭК выживает самодеятельные объекты из дворов.
Однако пока ЖЭК-арт — это не только яркий пример нового наивного искусства, но и один из немногих мирных символов единства постсоветского пространства. Не так давно сообщество ЖЭК-арт стало в большом количестве выкладывать фотографии скульптур из Белоруссии и Украины. У них там то же, что у нас. Тот же лебедь, тот же Шрек, тот же крокодил Гена.
Символику ЖЭК-арта по нашей просьбе прокомментировал художник и писатель Павел Пепперштейн, соавтор романа «Мифогенная любовь каст», в котором парторг превращается в Колобка, собирающего партизанский отряд из Кащея Бессмертного, Избушки и Скатерти-Самобранки, а на стороне фашистов воюют Карлсон, Гудвин и Айболит.
«Всегда какой-то смысл прочитывается, например, камень, раскрашенный под арбуз, — это некая аллегория плодородия, арбуз вечный, который нельзя съесть, арбуз богов».
