Евгений Колягин из деревни Исаево починил водопровод
Наша деревня Исаево все равно что Чукотка — самая отдаленная и забытая в районе, 40 километров от районного центра. Администрации района не до нас. Зачем им заниматься нашей отсталой деревушкой. Президент тоже сюда не приедет, поэтому, чтобы выживать, нужно все решать сообща. Вот если человек помрет, то его нужно похоронить, вот мы и хороним вместе. Или вот сейчас решаем вопрос с хлебом, чтобы хотя бы раз в неделю подвозили. У нас в деревне нет магазина. Школу, садик и медпункт тоже закрыли. Все закрывается. Сельский совет обещал с хлебом помочь, договорились, что раз в неделю будут подвозить со школьным автобусом.
Водопровод построил в 1978 году колхоз. Металлические трубы давно сопрели, и нам приходилось ремонтировать, латать каждый месяц. Колхоз давно развалился, и все осталось бесхозным, и водопровод тоже. А я был председателем этого колхоза.
Чинить водопровод самим, без разрешения местной власти, нельзя. Поэтому мы обратились в местную администрацию нашего Судиславского района. Я написал заказное письмо, попросил принять водопровод на баланс. Они отказались, ответили, что денег у них на ремонт нет. Они нищие, как и все. Это было несколько лет назад.
Тогда прошлым летом мы решили починить водопровод сами, на общественных началах. Чтобы достать деньги, мы решили распродать часть брошенного имущества нашего колхоза. Продали железобетонные плиты, тракторы, баню. На эти деньги наняли экскаватор в Костроме и купили новые пластиковые трубы. Потратили около 100 тысяч рублей. Протянули 100 с лишним метров труб. Целый месяц копали пять-шесть мужиков. Самые молодые.
Корова у нас приравнивается к человекуТвитнуть эту цитату Чтобы содержать этот водопровод, нужно платить механику, за электроэнергию, дрова покупать, чтобы топить помещение, где насос стоит. На это мы собираем деньги с каждого дома. 65 рублей в месяц с каждого человека и коровы. Корова у нас приравнивается к человеку.
Сейчас в деревне живут 39 человек. Это только те, кто проживает, многие прописаны, но уехали на заработки в Кострому. Молодежь уехала вся. Остались одни старики.
В нашей деревне нет колодцев. Если скважина выйдет из строя, то вся деревня останется без воды. Придется за водой ездить на речку за несколько километров. Или брать из луж. Поливать ведь нужно, скот содержать. А если насос сломается, то нужно будет снова искать деньги. Мы уже несколько раз его меняли, покупали вскладчину, он дорогой, 30–35 тысяч стоит.
Алексей Лапин из Красноярска отреставрировал старинный деревянный дом
Эту землю купил в 1904 купец Колесников. Купил он пустопорожнюю землю, то есть пустую и ничью. В архивах мы раскопали договор купли-продажи — так называемую купчую крепость. В 1906 году он построил себе двухэтажный деревянный дом и до революции в нем жил. Дом получился в стиле модерн с элементами готики. После 1917 года национализации этот дом не подлежал, потому что у родственников купца были какие-то заслуги перед революцией. И потомки Колесникова еще долго жили в нем. Потом дом поделили на четыре квартиры. Я купил одну из них в 1978 году.
В начале 2000-х я обратился в Комитет по охране культурного наследия, — дом требовал реставрации, крыша дырявая, все постепенно разрушалось. Я не один год туда обращался. Мне все время отвечали, что вот-вот начнется какая-то государственная программа по реставрации. Я решил не ждать.
Я заказал архитекторам и реставраторам проект, и сам стал соавтором этого проекта. По правилам, я должен был заказать реставрационные работы фирме. Я начал работать с одной, но она починила крышу, а потом внезапно развалилась. Началась путаница с документами, меня за это привлекли к ответственности. Хотели штрафовать, но все обошлось. Но с той фирмой я бы все равно не смог закончить все, — не хватило бы денег.
Так что большую часть работы я делал своими руками, но не все, конечно. Я всю жизнь был плотником, так что топор из рук у меня не выпадает. В перестроечное время я и сам работал в реставрационной мастерской. Там получил кое-какие навыки.
Когда я затеял все это дело, посчитал, сколько на реставрацию нужно денег, решил поехать заработать их на Север. Сначала на стройке трудился, а теперь на золотодобыче. Я неплохо зарабатываю и все деньги трачу на дом. Трачу, потом опять зарабатываю. Я не считаю, я богатый человек. Но в год наверное тысяч 500-600 уходит, да уже миллионов пять, наверное, потратил. Мне 60 лет, времени у меня не так много осталось, нужно доделать.
Этим деревянным стенам сто лет, и их ни разу никто не чистил. Я их отшлифовал, проконопатил, пропитал, чтобы было видно фактуру дерева. Раньше дом был черный как уголь, почернел от старости. А теперь видно, что он деревянный.
Я неплохо зарабатываю и все деньги трачу на дом. Трачу, потом опять зарабатываюТвитнуть эту цитату Мне помогают соседи, старожилы здешние. У соседей, к счастью, сохранилась фотография 1906 года, по ней я восстанавливал башенки, шпили, флюгеры, накладную резьбу, замковую часть наличников. Декоративные водосливные воронки, резные ворота, металлическую черепицу делали специалисты. Я ведь не на все мастер.
Мы сделали светлую крышу, а потом я сделал наличники в тон, тоже светлые. Но мой коллега, реставратор Евгений Зиновьевич, сказал, что я не в тот цвет выкрасил. Пришлось переделывать. Не каждый поймет, но Евгений Зиновьевич понял. Теперь наличники такие, какими они были сначала, — фисташковые.
Я самую малость читал про научную реставрацию. Но самое главное в этом деле — не нарушить первоначальный облик, не навредить.
Отец Макарий из Алапаевска починил дорогу
Говорят же, что в России две беды — дороги и еще что-то, не помню. Вот это точно про нас. В нашем городе текут подземные реки, поэтому дороги постоянно размывает, все проседает.
Я переехал в Алапаевск не так давно, стояла зима. А с приходом весны дорога стала очень грязной, с огромными лужами. Пройти и проехать было можно, но прийти домой чистым — нет. Раньше, очень давно, дорога была асфальтированная, а теперь повсюду липкая глина, ямы, не везде тротуары.
Я решил собрать жителей нашей улицы, чтобы решить, что делать с дорогой. Обошел все дома, люди вроде согласны были, но на назначенное собрание никто не пришел. Тогда я начал ремонтировать дорогу сам, вложил свои деньги, — у меня было 50 тысяч. Соседи увидели, что я работаю, и сразу стали помогать. А деньги поделили между 10 домами нашей улицы и мне вернули.
Тогда я начал ремонтировать дорогу сам, вложил свои деньги, — у меня было 50 тысячТвитнуть эту цитату Дорога в нашем квартале метров, наверное, 250. Сперва я посоветовался со строителями, дорожниками. Материалы искали, где подешевле, наш местный карьер что-то пожертвовал, завод металлургический кое-что дал. Неподалеку есть трасса для картинга, я видел, что у них на территории стоит каток, сходил, попросил, они дали, что им, жалко что ли? Трактор и грейдер наняли за деньги. В общем, засыпали ямы шлаком, выровняли грейдером, утрамбовали катком, сверху выровняли отсевом. Я сам лопатой тоже равнял, камни раскидывал. Когда мне было некогда, у меня была служба, строили соседи.
В администрацию я ходил, но они мне сказали, что заявку нужно за три года писать. У нас в городе ремонтируют автобусные дороги, а такие обычные нет. Но я им сказал: «Мужики стараются, нужно поддержать». И они тоже в итоге прислали подмогу, починили маленький участок.
Бывало насыпешь кучу на дорогу, соседи возмущаются, — как проехать? А потом сделаешь, выровняешь, они смотрят, хорошо стало, и спасибо говорят.
Все мы, конечно, познакомились, сплотились. Один мой сосед стал чаще в церковь ходить, мы с ним стали помногу говорить. Другие тоже стали чаще помогать церкви. Приходят ко мне за советом, крестить. Потихонечку, помаленечку. Я их не притягиваю, не прошу ничего. Но общее дело сплачивает.
Раньше я жил в Богдановиче, там люди приветливее, отзывчивее. Жители Алапаевска не такие открытые. Я чувствую, что у них есть доброе отношение друг к другу, но оно чем-то зажато, закрыто.
Алапаевск — город-предприятие. Но наш металлургический завод то работает, то стоит. А еще здесь убили Елизавету Федоровну, принцессу Гессен-Дармштадтскую. Недалеко от Алапевска сбросили ее в шахту. Так что это город с тяжелым прошлым.
Иван Козырев из деревни Большие Выселки восстановил пруды
Я родился в этой деревне, здесь стоит дом моих родителей. Я живу в районном центре, но однажды я вернулся в эти родные места, и теперь здесь мое дело — моя пасека, я пчеловод.
Этот каскад прудов велел построить своим крестьянам местный помещик 250 или 300 лет назад. Об этом моей бабушке рассказывала еще ее бабушка. Со временем прудов практически не стало, обмелели, затянуло илом. Я решил пруды восстановить. Просто решил сделать доброе дело, не зачем-то, а просто так. На это ушло четыре года.
Два пруда я объединил в один большой — 500 метров длиной, 100 метров шириной. Нанимал технику — экскаватор, погрузчики, бульдозер. Вырыл глубокое дно, вывозил целые грузовики ила. Привез 50 КАМАЗов белого мелкого песка и сделал два пляжа. В пруд пустил рыбу — карасей, щуку, карпов. Она прижилась. Теперь местные рыбачат. Бесплатно, конечно.
Я своими руками сварил беседки. Посадил елочки серебристые, плакучие ивы, боярышник. Все это поливать нужно было, чтобы принялось. Много дел, много труда. Но получилось красиво.
Летом сюда приезжают семьи из соседних деревушек, купаются, отдыхают, шумят. А в этой деревне, Большие Выселки, было сто домов, но теперь никто не живет. Вымерла деревня. Я один тут, да мои пчелы.
Я потратил больше двух миллионов рублей, но я не люблю об этом говорить. Каждый дурак по-своему с ума сходит. Человек должен делать добрые дела.
Денис Тарантаев из села Гумбейка восстановил детский клуб
В нашем селе живет около 500 человек, много детей, подростков, молодых семей. И нет ни одного детского клуба. Есть начальная школа, детский сад, но заняться молодежи нечем. Пьют пиво у магазина. А в радиусе пяти километров есть еще четыре точно таких же села. Мне 30 лет, у меня у самого два сына — одному 10 лет, другой совсем маленький. Я волнуюсь за их будущее. Здесь единицы выбирают правильный путь.
У нас пустовало здание бывшей школы. Советское добротное одноэтажное здание, стены толстые. Мы с товарищем Дамиром решили сделать в нем детский клуб. Пошли в администрацию поселения, нас отправили в администрацию района и так далее.
Здание было после пожара, все черное от сажи. Три месяца мы его сами отмывали. Хотели показать, что самую грязную работу мы сделали, а значит, настроены серьезно. Почти год мы ходили, убеждали. Я писем 10 написал за это время, даже президенту, но нас постоянно отсылали к местной власти.
Оказалось, что если с людьми говорить, иметь терпение и верить, то можно всего добиться.
Нам повезло, — предстояли депутатские выборы. И наш областной депутат законодательного собрания Марина Викторовна Шебетова, главный врач местной больницы, дала нам 200 тысяч рублей из тех 500, которые выделяются депутатам на нужды избирателей. Мы пообещали, что все сделаем своими руками, и просили деньги только на материалы. Она поверила.
Эти 200 тысяч на руки нам не дали, их перевели на счет главе поселка. Все траты нужно было согласовывать с ним. Он стал затягивать и деньги выдавал неохотно. И вообще хотел пустить их на другое, надеялся, что мы забросим наше дело. Многие думали, что ничего не выйдет, и деньги мы украдем. Но если все честно делать, не воровать, то на 200 тысяч можно многое.
Бесплатно, сами понимаете, заставить людей работать тяжело. Когда мы затеяли это, все были за, все обещали помогать. А когда дошло до дела, приходилось ходить по домам, уговаривать. Чаще мы работали впятером, но иногда и по 20 человек собиралось. Все, кто помогал, — молодые мужчины, от 20 до 30 лет. У всех уже семьи, дети, у кого двое, у кого и трое. Здесь это нормально. Это ведь не Москва — город одиноких сердец (смеется).
В деревне все рукастые, но ленятся, а многие пьютТвитнуть эту цитату На ремонт ушло четыре месяца. Все, что нам было срочно нужно для строительства, покупали на свои деньги. Тысяч 80, наверное, потратили. Работали по выходным, по вечерам, после работы. Вырыли водопровод, восстановили крышу, положили полы, вставили окна. Полноценный ремонт, ведь были только грязные стены. Все-все сделали своими руками. В деревне и это нормально, все рукастые, но ленятся, а многие пьют.
Сейчас все готово, но администрация поставила условие, мы сами должны развести по зданию электричество. Мы купили план разводок, но не можем найти электрика, который бесплатно сделает. Из-за этого мы не можем открыть наш клуб. Вот ждем с сентября. Еще у нас нет батарей, а на них нужно еще около 200 тысяч.
Кружки будут бесплатными. У нас в селе есть два кандидата в мастера спорта, они будут вести дзюдо и борьбу. Одна женщина будет учить девочек рукоделию. Наш местный мини-олигарх обещал нам купить спортивный инвентарь.
