Сашка родился в тихой коммуналке на Васильевском острове. Он рос как все: любил гонять на велосипеде, целыми днями пропадал во дворе с мячом, обожал «Формулу-1» и мечтал стать гонщиком. Вечером приходил домой с разбитыми коленками. У всего мира, казалось, была одна задача: радовать Сашку, и с этой задачей мир прекрасно справлялся. Но вдруг в теплый осенний день в середине нулевых Сашку одели в тесную форму, всучили букет гладиолусов и отправили на линейку с еще тридцатью такими же курносыми, загорелыми, с громадными ранцами. В школе мальчишке было откровенно скучно: приходилось полдня сидеть в душном классе, решать идиотские задачки про яблоки, писать по сто раз «Мама мыла раму» и есть суп с жирными, похожими на огромных микробов пятнами в бульоне. Став постарше, он понял, что особенно тягостные уроки можно прогуливать, и в школе появлялся все реже. Мама же в то время пыталась наладить собственную жизнь, закрывая глаза на Сашкины прогулы, и вместо законов тригонометрии парень стал учить законы улиц. Как-то раз друзья предложили покурить траву, и открытый новому опыту Сашка благодарно принял их приглашение. С эпизодического употребления различных наркотиков парень быстро перешел на регулярное.
Однажды к Сашке с его приятелем Ваней подошли незнакомцы в спортивных костюмах и спросили: «Есть че?». У ребят, конечно, было. Но их бизнес не успел развиться: буквально на первую же встречу с покупателями вместо трясущихся наркоманов пришли люди в погонах. Так пятнадцатилетний Саша оказался в Центре социальной адаптации святителя Василия Великого.
Саша Михайлов подтягивается на турнике с помощью только одной руки.
Фото: Елена Игнатьева для ТД
Центр Святого Василия был учрежден в Санкт-Петербурге в 2004 году. На сегодняшний день Центр – единственный в России негосударственный альтернативный тюремному заключению социальный институт для несовершеннолетних, совершивших преступление. Здесь одновременно проживают двенадцать подростков, попавших сюда по постановлению суда или по направлению уголовно-исполнительной инспекции.
— Изначально центр организовался при храме Анастасии Узорешительницы, — рассказывает воспитатель Сергей Владимирович. – Там есть такой священник, отец Александр Степанов, он по тюрьмам и колониям ездил службы проводить. И после освобождения из колонии многие люди приходили к нему, потому что у них никаких социальных контактов на воле не оставалось, и идти им было некуда. Поэтому в начале двухтысячных приход храма выкупил помещение, где сейчас находится Центр. Так оно стало местом, где вышедшим из тюрьмы взрослым можно было проживать какое-то время на определенных условиях: не драться, не ругаться, не употреблять, не пить, заниматься собой и решать свои жизненные вопросы. Но батюшка ездил не только во взрослые колонии, но и в детские, и оказалось, что потребность в таком месте как наш Центр у детей даже больше, чем у взрослых. Стали ребят после колонии приглашать, они здесь жили какое-то время. Вскоре стало понятно, что исправлением надо заниматься, когда преступное поведение еще только зарождается, поэтому переключились на ребятишек, которые пока не попали в места заключения, а получили условный срок.
Сергей Владимирович называет ребят не «клиенты» или «преступники», а «ребятишки». Для сотрудников Центра они действительно не опасные элементы общества, а в первую очередь дети, наивные, перепуганные, сбившиеся с пути.
Трапезная второй реабилитационной группы. Тимофей, Иван, Саша и Дмитрий (слева направо) обсуждают с социальным педагогом Олегом Васильевичем планы на вечер. Воспитанникам предстоит экскурсия в Русский музей.
Фото: Елена Игнатьева для ТД
— Мы никогда не говорим, что они плохие, — делится Сергей Владимирович. – Они не плохие, просто они совершили плохой поступок. Один из пунктов философии нашего Центра гласит: «Не принимая поступок, прими человека». Все люди ошибаются, а уж дети особенно. Наша задача – помочь ребятишкам научиться такие поступки в дальнейшем не совершать. В отличие от колонии, где главная задача – наказать, а не воспитать. После колонии 80 процентов подростков совершают повторные преступления, просто потому что они по-другому жить не умеют, у них иного опыта нет. А мы здесь этот опыт даем. В результате из 206 выпускников на повторные преступления пошли только 28.
Сашка проходит реабилитацию в Центре уже пятый месяц. Он вновь стал ежедневно ходить в школу. Там ему по-прежнему скучновато, но теперь у Саши есть цель: закончить девять классов и пойти учиться на автомеханика, а затем открыть свою автомастерскую. Ему повезло: через два дня после попадания в БФ «Центр святителя Василия» он вместе с воспитателями и другими воспитанниками отправился на целое лето в поход на север.
— Я вообще с этого похода офигел, — шмыгает носом Сашка, — не думал, что так сложно будет. То есть поначалу нормально было, мы на лодках гребли, я думал, что и дальше будет лайтово. А потом отправились в Хибины, вот там вообще… Карабкаешься целый день в гору, и так с утра до вечера целый месяц. Тяжело было. Я в этом походе научился ценить всякие простые вещи типа душа. Осенью совсем другим человеком в город вернулся.
Поход пришелся на Сашин период карантина, и проходить этот этап в городе ему уже не пришлось. Карантин – это первый месяц пребывания подростка в Центре, когда за его пределы он выходит только в сопровождении воспитателя. Сейчас в карантине находятся два подельника – семнадцатилетние Сережа и Максим, попавшие на реабилитацию, по их словам, «за велосипеды». До кражи велосипедов были ворованные сумки, телефоны, кошельки.
После уборки на конюшне мальчикам разрешили покататься на лошадях.
Сережа – сложный мальчик. Он уже успел получить опыт нахождения в следственном изоляторе. «Если до этого он был просто хулиганом, пока в тюрьму не сел, то с хулигана он уже в другие штаны забрался, в полосатые. И в них он сидит четко. Поэтому, когда ему говорят, что такое поведение тут не прокатит, у него начинается неприятие», — рассказывают воспитатели. При этом у Сережи очень теплые отношения с мамой: они каждый день созваниваются, и он с нетерпением ждет встреч с ней. Мама, когда-то героически прошедшая чеченскую кампанию, теперь постоянно чувствует себя виноватой и боится, что сын окончательно загубит свою жизнь. Когда Сережа не может добиться своего, он в запале кричит, что в тюрьме ему будет лучше.
— Родителям, конечно, очень тяжело, — вздыхает директор центра Юлиана Владимировна Никитина. — С подростками ведь в принципе не просто. И никто не застрахован от того, что его ребенок не попадет в места не столь отдаленные. Думаете, у нас здесь дети пьяниц и наркоманов? Нет! Более того, тут почти все ребята из нормальных семей: сыновья учителей, рабочих, экскурсоводов, университетских преподавателей, бизнесменов, врачей, продавцов.
— Люди не думают, что проблема подростковой преступности их касается, — поддерживает Сергей Владимирович. — Они считают: пересажаем всех и заживем красиво. Но они не понимают, что запирать однажды придется их собственных детей. И это не потому что дети такие фиговые рождаются. Просто каждый человек проходит определенные возрастные кризисы, а у ребятишек ведь в голове чертополох, они вроде бы видят ориентир, но не всегда понимают, как вырулить, как не оступиться. И если взрослые не помогают пройти ему этот кризис, не подают нравственный пример, то ребята ищут ориентиры вовне. Почему мы, воспитатели, с ними живем, а не приходим просто покараулить? Потому что мы показываем, как мы живем, как общаемся. Когда уезжаем на какие-нибудь работы, – в монастырь, например, или на конюшню, — мы работаем вместе с ними наравне, а не стоим и не командуем. Наша задача – не навязывать свое видение мира, а показать, что бывает.
Саша Антонов на танцевальной репетиции в паре с социальным работником Центра Дарьей Владимировной Чудновской.
Фото: Елена Игнатьева для ТД
Выпускники Центра не становятся нобелевскими лауреатами, не летают в космос, не проводят операции по пересадке головы. Они становятся пекарями, автомеханиками, водителями, строителями. Это те, с кем мы каждый день спускаемся в метро, стоим в очереди за молоком и здороваемся на лестничной клетке. С сентября 2014 года Центр полностью лишился государственного финансирования, а это значит, что четыре воспитателя, два социальных работника, руководитель реабилитационного курса и руководитель социальной службы уже больше года работают без зарплат. Будем честными: пока что никому кроме работников Центра эти ребята с ломающимися голосами и сбитыми костяшками не нужны. И без нашей материальной помощи они не вырастут в тех, с кем нам не страшно пройти по темному переулку. Любое, даже самое маленькое пожертвование – это шанс на нормальную жизнь. На то, что Саша откроет свою автомастерскую, а не наркопритон. Что Сережина мама наконец-то перестанет чувствовать себя виноватой. Что Максим заработает на велосипед честным трудом. И что если вот этот ребенок, который еще вчера рисовал самой красивой девочке в классе цветы на восьмое марта и мечтал стать космонавтом, вдруг оступится, то он не останется один. Никогда.
