Председатель Следственного комитета Александр Бастрыкин выступил за смертную казнь. Он не первый наш государственный деятель, который выступает за смертную казнь, и не последний.
Против смертной казни есть два традиционных возражения.
Первое — необратимость ее. Вот ты казнишь человека, а через десять лет выяснится, что произошла ошибка. Что казненный — не преступник. Что следователь смухлевал. Или судья не разобрался. Или вообще все было не так, как казалось тогда в день казни. А уже не вернешь. Не пойдешь к невинно осужденному в колонию для особо тяжких преступников, не громыхнешь ключами, открывая замок, не растворишь двери, не принесешь извинений, не назначишь компенсацию. Нету его. Казнен.
Людям свойственно опасаться необратимых поступков. Люди вообще-то считают правильным думать о последствиях. Задавать себе вопрос: «Что будет, если через десять лет выяснится?..»
Но надо признать, что это свойственно не всем людям. Надо признать, что некоторые люди почитают совершение необратимых поступков доблестью. Взял, да и убил, а там будь что будет. Взял, да и аннексировал чужую землю, а там посмотрим. Взял, да и отобрал чужое и разрушил так, что уж не вернешь. Надо признать, что есть люди, полагающие такое поведение достойным. Люди, считающие совершение необратимых поступков признаком смелости, — они есть.
И эти люди управляют нами.
Второе существенное возражение против смертной казни заключается в том, что, осуществляя ее, приводя смертный приговор в исполнение, мы не только уничтожаем преступника, но и создаем палача. После осуществления смертной казни преступник перестает существовать на земле, но зато существует палач. на земле довольно много людей, которые хотели бы стать палачами и почитают палаческое ремесло почетнымТвитнуть эту цитату На земле живет человек, который хладнокровно убил другого человека. Не в бою. Не в припадке гнева. Не случайно. Не вооруженного. А просто убил как барана.
В те времена, когда практиковалась в Европе смертная казнь, к палачам было отношение особое. Они скрывали лицо. Им принято было даже и вино наливать через руку, как будто вокруг палача мир вывернут наизнанку. Добро становится злом, зло — добром. Человек, осуществляющий казнь, становится нелюдью, выходцем из потустороннего мира, из мира, где смерть — это жизнь, а жизнь — это смерть.
Даже и в Средние века, когда людей казнили на площадях и прилюдно, нормальному человеку свойственно было не хотеть становиться палачом. Избегать превращения в нелюдь, оставаться человеком, которому добрые люди вино наливают не через руку, а с руки.
Но надо признать, что и в Средние века были, и сейчас есть люди, готовые казнить. В гуманистические наши времена, после потрясения страшной войны и книжек Швейцера нам только кажется, будто любой нормальный человек больше всего на свете боится убить другого человека.
Нет, существует на земле довольно много людей, которые хотели бы стать палачами и почитают палаческое ремесло почетным. Существуют люди, готовые даже и под видеокамеру отрезать человеку голову или пустить человеку пулю в затылок. Я никогда не пойму, как они потом живут. Но они живут.
Один из таких людей — Александр Бастрыкин. Ибо совсем уж низко выступать за смертную казнь, если не готов хотя бы однажды осуществить ее собственноручно. Стало быть, готов.
И он не единственный человек, не видящий ничего дурного в палаческом ремесле. Таких людей довольно много.
И они управляют нами.