Весной 2012 года меня задержала полиция. Это было во время «гуляний» по Москве после митинга 6 мая на Болотной площади. Меня и еще группу журналистов задержали на Патриарших прудах и отвезли в отделение где-то на Таганской. Все это нам казалось довольно веселым, потому что мы понимали, что нам ничего не грозит, и были готовы написать объяснительные записки, которые от нас требовали полицейские, указывая на какие-то нормы закона. Мы бы их и написали, если бы в какой-то момент в отделении не появились правозащитники, которые нам объяснили, что мы не обязаны этого делать. Поскольку это было правдой, полицейским не оставалось ничего, кроме как отпустить нас по домам.
Это классическая история: представитель правоохранительной системы требует от вас сделать то, что вы вовсе делать не обязаны. Но он выглядит и звучит так авторитетно, а кроме того цитирует некие нормы закона, что противопоставить ему что-то сложно, — ведь, в отличие от него, ты эти нормы закона не знаешь.
представитель правоохранительной системы требует от вас сделать то, что вы вовсе делать не обязаны
Среди правозащитников, которые забирали нас из отделения полиции, была и моя мама Зоя Светова, она член общественной наблюдательной комиссии Москвы. Вместе со своими коллегами она регулярно ходит по следственным изоляторам, где встречает десятки людей, судьба которых никому неизвестна: они сидят по непонятным обвинениям, их делами занимаются непонятные адвокаты, и по сути, они никому не нужны — кроме навещающих их правозащитников и родственников, которые бессильны перед судебной системой.
Я и сам видел таких людей не раз. На протяжении пяти лет я по несколько раз в неделю ходил в суды в качестве корреспондента «Эха Москвы». Я рассказывал в эфире про громкие судебные процессы, но в перерывах в коридорах очень часто выслушивал истории «маленьких людей»: людей, которые оказались за решеткой по зачастую надуманным обвинениям. Они никому неизвестны, и ими никто не интересуется, денег на адвокатов, которые будут за них бороться, у них нет, и единственные защитники, которые у них остались, — их родственники, которые исправно ходили на каждое заседание суда. Они ходили в суд и искали у всех надежду: у журналистов вроде меня, которые случайно оказались с ними рядом в коридоре, у прокуроров, которые обещали минимальный срок за признание вины, и у адвокатов, назначенных государством, — ведь на других денег у них не было. Эти адвокаты не выполняли свою функцию, не защищали своего клиента, они лишь старались завершить это дело поскорее и перейти к следующему, и это было не сложно: ни подсудимый, ни его родственники не знали о своих правах, доверялись всем и всегда оказывались в проигрыше, потому что их попросту обманывали. Потому что российская судебная система не жалеет и пытается обмануть тех, кто говорит с ней на разных языках. Так же, как меня и моих товарищей пытались тогда обмануть в отделении полиции.
Проект «Школа общественного защитника» — уникальная возможность исправить эту ситуацию. Сделать так, чтобы родственникам попавших в жернова судебной системы не приходилось искать для себя дорогостоящего адвоката, — они могли бы становиться защитниками сами. Особенно когда рассчитывать кроме себя больше не на кого.
ни подсудимый, ни его родственники не знали о своих правах, доверялись всем и всегда оказывались в проигрыше
«Школа общественного защитника» — место, где любого, кто решил стать защитником своего друга или родственника, будут учить всем необходимым правовым и юридическим знаниям. Таким образом, у каждого появится возможность узнать о правах и законах и стать хорошим адвокатом.
Достаточно открыть новости, чтобы понять, что в такой ситуации сегодня может оказаться любой из нас. И к этой ситуации лучше быть готовым, потому что в противном случае тебя обязательно обманут.
Чтобы помочь «Школе общественного защитника», оформите регулярное пожертвование на любую комфортную для вас сумму — это может быть и 500 рублей. Все деньги пойдут на оплату помещения, оплату лекторов-юристов, работу координаторов и печать раздаточных материалов.
