Я родилась в маленьком селе под Челябинском. Маму с папой лишили родительских прав, меня отдали в детский дом. Мне рассказала воспитательница, что родители даже не пришли в суд, когда было заседание. Мама приходила в детский дом только один раз. Принесла зачем-то с собой мои детские пеленки и фотографии и называла меня Ритой. Она, видно, выпившая была. Она тогда долго плакала, а потом попросила у меня денег, но я ей сказала: «Пожалуйста, уходи и больше не приходи сюда». Она мне тогда уже не нужна была. Потом, когда она уходила, я смотрела в окно, смотрела, как она уходит, и ревела. Больше я ее никогда не видела.
В детском доме было много детей, и воспитатели не успевали за всеми следить. А мне всегда нравилось нянчиться с детьми, с маленькими особенно. Я помогала маленьким девочкам собираться в детский сад с утра: заплетала им косички, помогала одеться, укладывала спать иногда. И была там одна воспитательница, которая видела, что я хорошо с детьми лажу. Я всегда к ней прибегала, хоть она и была воспитательница для мальчиков, она мне была как мама. Я не помню, как ее зовут, но она всегда говорила, что я могу поступить в Москву. Она мне рассказала, что там можно выучиться на педагога, а потом стать гувернанткой — тоже нянчить детей и получать хорошие деньги. И я думала постоянно: «Уеду в Москву». У меня была такая цель.
Директор нашего детского дома была раньше директором школы. Она была строгая, но зато помогала нам с уроками иногда. Я ничего не понимала по алгебре и по русскому, не мое это было. Я ходила к директору с домашними заданиями. Она мне объясняла немного, но у меня все равно были одни двойки по алгебре и по русскому, хотя я и старалась. Я, может быть, и училась бы хорошо, но у меня не было такого желания. И не было человека, который бы мне говорил, что нужно заниматься. Мне хотелось поскорее уйти из детского дома. И в школе к нам отношение другое было. Классная руководительница почему-то ставила мне плохие оценки, если даже я домашние задания делала с директором. Мне казалось, что все учителя меня как-то не любят.
Когда мы сдавали ЕГЭ, директор нам тоже помогала. В экзамене по математике нужно было задания сначала решить, а потом перенести ответы на бланк. А я просто наугад обводила ответы и ничего не решала. Директор пришла на экзамен и поменяла заполненные бланки на свои. Она сама прорешала задания и как будто бы допустила ошибки, чтобы мы не остались на второй год. И так получилось, что мы сдали экзамены на тройки. А вот обществознание я сама сдала нормально.
Справа: Лиля поправляет тюль на окнеФото: Андрей Любимов для ТД
И потом мы поехали поступать. Но в Москву, как говорила воспитательница, мы не поехали. Я уже сама поняла, что нас бы никто никогда не отправил туда. Даже в Челябинск бы не отправили. Мы поехали в Магнитогорск. Я там сдавала экзамены, чтобы поступить в институт на педагога, чтобы заниматься с дошкольниками. Там были очень простые задания. Мне кажется, любой бы сдал. Нужно было рассказать, как общаться с детьми, как учить их рисовать, как с ними играть. После того как конкурс закончился, директор подошла ко мне и сказала, что я не прошла. Мне так обидно стало, я расплакалась. Это уже потом я доехала в этот институт на трамвае, мне там сказали, что я на самом деле сдала вступительные. У меня была такая обида на директора за то, что она мне соврала. Она, наверное, думала, что мне сложно будет там учиться, что я не потяну.
Потом я готовилась к выпускному. Я думала, что все будет красиво, как на картинках в журналах. Я нашла девочку в селе, которая сделала мне прическу, макияж. В детском доме девочки прокололи мне уши иголкой. В детском доме купили платье на рынке. Оно было такое синее. Я хотела пышное вечернее, но такого на рынке не было.
Потом в сентябре меня, Иру и Нину, которые со мной выпускались, собрали на разговор. Там были директор и ее заместитель. Они сказали, что мы будем учиться в училище на маляров. Нас не спрашивали, хотим мы там учиться или нет. Просто директор сказала: «Вам в этом училище будет очень комфортно». Нам купили всякую недорогую одежду, чтобы мы забрали ее с собой в училище. Сказали, чтобы мы это берегли. Там были здоровенные болоньевые куртки, как будто шахтерские: одна сторона черная, другая желтая. Я думала: «Куда я это буду надевать?»
Заместитель была злая, все время мне тыкала тем, что моя мать была подзаборная, и я такая же буду. И вот она зачем-то сказала, что я сопьюсь, что Ира тоже будет алкашкой, что мы будем мотаться, как наши родители, а Нина будет правильная. И я до сих пор об этом вспоминаю, я с этим живу, можно сказать. Я просто сказала себе, что я как-то выстою и докажу, что я нормальный человек, что я смогу все без их помощи и без этого училища, которое мне даром не нужно было.
Справа: Лиля демонстрирует дорожный наборФото: Андрей Любимов для ТД
В детском доме нам сказали, что будут переводить деньги в училище, там нам их будут отдавать. Мы приехали в общежитие, нас там расселили по комнатам. И почти сразу все пошло наперекосяк. К нам начали ходить старшие и требовать деньги. Я не захотела, а одна девочка, которая училась уже на четвертом курсе, мне ответила, что тут живут по своим правилам, и хочу я или нет, но буду отдавать им деньги, которые мне присылают.
Через несколько дней меня избили за училищем. Отобрали все деньги. Выбили зубы, били ногами. У меня был такой ужасный вид. Я испугалась идти обратно в общежитие, потому что меня бы там снова избили. Около училища были штукатуры-маляры из Таджикистана. Один из них, по имени Баха, меня увидел и приютил у себя. Его мама отвезла меня в больницу. Он был очень добрый, его все называли Иисусом. Он был на него похож, всегда ходил с волосами до плеч, у него была борода и зеленые глаза.
Я почти месяц лежала в больнице, потом пришла в синяках забирать документы из училища. Директор даже не спросила, откуда у меня синяки. Вся эта папка с документами у меня была с собой, я даже не знаю, как она сохранилась, и как я сама сохранилась, потому что где я только не скиталась.
***
После того как Лиля забрала документы из училища, она еще какое-то время прожила в Магнитогорске — работала в привокзальных кафе, ночевала в подъездах, собирала деньги на билет в Москву. Туда она поехала вместе с Бахой, но в поезде они поругались, и Лиля осталась одна. На вокзале у нее украли вещи. После этого были московские квартиры, где помимо Лили жили еще пятнадцать человек, рынки и магазины, где она продавала всякую мелочевку.
