Господи, спаси

На сцене тихо говорит глава координационного центра по противодействию наркомании Синодального отдела по благотворительности епископ Мефодий. Его борода доходит до почти до пупа. По мнению епископа, наркозависимые — это «хороший ресурс для церкви».

«Люди с зависимостью от психоактивных веществ — важная цель для священника. Они находятся на задворках жизни, на дне, в отчаянии, но преображаются благодаря богу. Преодолевая зависимость, они входят в литургическую жизнь».

Его поддерживает епископ Орехово-Зуевский Пантелеимон, подчеркивая, что «пройдя такой трудный путь, вернувшись как блудный сын, наркоман становится членом церкви». Интересам церкви тут уделяют большое внимание, наркозависимый, ради которых это собственно делается, вроде как немного побоку. Епископ Мефодий настаивает на том, что количество центров нужно увеличивать, приходы — раскручивать, а влияние — усиливать.

«Даже обидно как-то, что мы так мало работаем. Мы же обречены на успех, с нами Бог!» — вдруг повышает голос владыка Мефодий.

В зале раздаются неуверенные хлопки. Епископ, чуть помолчав, продолжает:

«Протестанты заняли нашу землю, а мы чувствуем себя неуверенно на ней. Как же так?»

К протестантизму у владыки Мефодия особое отношение. До этого он критиковал одну из самых эффективных и распространенных в мире программ по лечению зависимостей «12 шагов» — именно потому, что ее придумали протестанты.

«Эта программа заполонила половину России. Мы в противовес ей создаем собственную. Что тут плохого? Наша церковь — наша программа. Люди, которые работают по “12 шагам”, обижаются на нас. Но мы же их не ущемляем!» — восклицает он.

Сотрудник координационного центра по противодействию наркомании Кирилл Ахмедов признает, что верующими становятся не все, кто прошел реабилитацию. Но без веры, по его словам, полное исцеление невозможно, а сопротивляться богу все равно нет смысла. Ахмедов сам когда-то лечился от наркомании. Выбор пал на православный центр, потому что в светских учреждениях ставили на наркологический учет, а Кирилл этого не хотел. К тому же это было бесплатно.

«Есть такая поговорка: если в банку с солеными огурцами положить свежий, когда-нибудь он станет соленым, — говорит руководитель центра в алтайском селе Хмелевке Дмитрий Симанков. — Рано или поздно наркозависимый приобщится к богу. Ну, или сорвется».

Симанков в ремиссии больше восьми лет. Лечение в светских учреждениях ему не помогало — Дмитрий все равно возвращался к наркотикам. На православный центр его уговорила мама, которая не видела других выходов — на тот момент Симанков болел гепатитом, на него завели серьезное уголовное дело, а врачи сообщили, что ампутируют ему ногу. Дмитрий ушел из дома и остался на улице, но потом вернулся и попросил помощи у родителей. Те поставили сыну условие: либо он идет лечится, либо разбирается со своими проблемами сам.

После реабилитации Симанков женился и стал работать на рынке. Из-за коллег-наркопотребителей снова сорвался. Жена не выдержала и ушла. Тогда Дмитрий прошел лечение заново, понял, что не может жить без бога, и остался работать консультантом.
По его словам, больше половины реабилитантов уходят из центров, но это происходит из-за недостатка мотивации. Ее здесь вообще считают главным условием выздоровления. При этом не все центры сотрудничают с психологами, а владыка Мефодий считает, что слово божье и психотерапия — это почти одно и то же. Симанков и вовсе сравнивает чтение Евангелия с медициной:

В столовой центра бесплатной социальной реабилитации, в котором бывшие наркоманы и алкоголики проходят курс леченияФото: Владимир Смирнов/ТАСС

«Когда вы приходите к врачу, он вам прописывает лекарство. Вы не знаете, как оно работает, но оно работает, и вы перестаете болеть. Так же и чтение духовных книг очищает вашу душу».

«Таблетками мы тоже не кормим. С нашей программой это не нужно», — добавляет Ахмедов.

Профилактику смертей от передозировок центры тоже не ведут, предпочитая предотвращать само употребление с помощью чтения и бесед со священниками. Отец Максим Плетнев из Петербурга признает, что некоторым наркоманам все-таки необходима изоляция, потому что они срываются. При этом участники съезда подчеркивают, что наркозависимые содержатся в центрах добровольно, хотя примерно в 80% случаев их приводят родственники.

Еще один столп, на котором держится православная реабилитация — это трудотерапия. Без работы наркозависимые буквально не выживут — денег на еду у центров нет, поэтому продукты приходится выращивать самим.

«Грех Адама и Евы привел к тому, что люди сами вынуждены добывать себе пропитание, — объясняет Симанков. — Если воспринимать труд как епитимью, то есть возложенную на человека обязанность за совершенное деяние, то он будет воспринимать это по-другому. У нас свое хозяйство. Закололи поросенка — пожарили шашлыки, молоко выдоили — сварили творог».

После обеда в зале вдвое меньше людей, чем до. Епископ Мефодий спрашивает, что надо сделать, чтобы участники собирались вовремя. «Мотивация нужна!» — кричит кто-то.

Участникам съезда включают сюжет федерального канала о центре, в котором для реабилитантов оборудовали пилораму. Когда корреспондент произносит «наркоман с топором и бензопилой», зрители хохочут. После показа единственная женщина в зале встает, говорит, что герой сюжета умер от передозировки, и просит присутствующих помолиться за упокой его души.

Затем епископу Мефодию предлагают разработать программу по уборке использованных шприцев с городских улиц, потому что с ними играют дети.

«И что, выиграет тот, кто соберет больше шприцев, что ли? — смеется владыка. — Я бы лучше научил детей не видеть их. Аскетизм, понимаете? Я же монах, а вы нет, я лучше знаю. Им нужно духовное совершенство».

Тут епископ замечает, что до конца съезда осталось всего полторы минуты, которые нужно уделить коллективной молитве. Встреча завершается словами: «Господи, спаси».