Между стенами спортивного зала натянута оранжевая веревка. По ней идет Айсулу, худенькая семилетняя девочка, стриженая «под горшок». Ступать нужно строго по линии и смотреть на вытянутую перед собой руку и указательный палец. Раньше Айсулу совсем ничего не говорила — боялась звука собственного голоса. Сейчас играет вместе со всеми, иногда что-то говорит, выражает возгласами настроение. Она ступает по линии, но сама пройти не может. Ей помогает Адиль. Он идет позади, приговаривая: «И еще шаг, и еще шаг». С каждым его словом Айсулу, набирая воздух в легкие словно при нырке, делает большой шаг вперед.
Дети водят
Я опоздала на 10 минут. На площадке уже вовсю занимаются 16 детей и пятеро взрослых. Рядом на скамейке сидят мамы, бабушки и координатор проекта «Инклюзивный спорт» Салтанат Мурзалинова-Яковлева.
— Вы к нам? Заходите, не бойтесь, у нас тут все позитивно.
Взрослые и дети разделились на две команды и разошлись по противоположным сторонам площадки. Руководит ими высокая подтянутая девушка в белой майке — Лиля, социальный педагог и психолог.
— Снимайте рюкзак и присоединяйтесь. Сейчас будете угадывать, кто из детей кто, — говорит мне стажер Адиль.
Вместе со взрослыми я встаю напротив детей. По команде Лили дети садятся на корточки и гусиным шажком двигаются к нам, а мы их встречаем. Самое главное — они должны держать зрительный контакт с кем-нибудь из взрослых. Когда дети подбегают, нужно, глядя им в глаза, «дать пять». Потом они вскочат на ноги и, радостные, побегут обратно наперегонки. И так несколько раз. Здоровые дети держат за руки своих особенных друзей, чтобы те не отставали.
Потом дети делятся на две команды, за каждой командой приглядывает чей-то папа. Тренировка превращается в увлекательную игру, где надо набирать баллы. В конце тренировки Лиля подсчитает результаты и назовет победителя.
Раньше Айсулу совсем ничего не говорила — боялась звука собственного голоса. Сейчас играет вместе с детьми
Папы пасуют
Одного из пап на площадке зовут Аргын. Его сын Нуржан все время улыбается, хихикает, дергает туловищем и головой. Когда таких движений становится слишком много, отец потихоньку отводит его в сторонку, и Нуржан выполняет «планку» или приседания. За два часа так пришлось сделать трижды.
— Извините, а что вы делаете? — спрашиваю у Аргына.
— Выводим напряжение через мышцы.
Второго отца на площадке зовут Юрий. Два года назад он вместе с женой и двумя сыновьями уехал из родного Семея (бывший Семипалатинск — ТД) в Алматы, чтобы один из двух их сыновей — восьмилетний Андрей — мог каждый день заниматься с тренерами и другими детьми в ассоциации. В три года Андрей перестал смотреть людям в глаза. Юрий рассказывает, что Андрей даже на свет появился молча, вообще не кричал. Но до поры до времени продолжал нормально развиваться, ходил в обычный садик.
— Мы с женой были все время заняты бизнесом, и Андрей, в основном, был с няней. Может, ему не хватало нашего внимания, — опускает голову Юрий. — Чтобы переехать сюда, нам пришлось оставить бизнес. Пока зарплата маленькая, но обещают, что будет больше. У нас только одна проблема — деньги. Хорошо, родственники пока поддерживают.
Юрий стал тренером проекта и с видимым удовольствием помогает другим детям. Но почти все время старается проводить рядом с сыном, стараясь не вспоминать, что так было не всегда: когда у Андрея появились признаки аутизма, Юрий ушел из семьи, хотел начать новую жизнь. Но через год вернулся.
Я интересуюсь, помогают ли Андрею занятия в ассоциации инклюзивного спорта.
— Конечно! Вы только посмотрите, он все может делать!
В это время Андрей сидит между нами, что-то напевает себе под нос.
— Андрей! Мы куда сейчас поедем?— чтобы привлечь внимание сына, Юре приходится почти кричать. Он называет это «говорить порывисто».
— К бабе. К деду, — через паузу отвечает Андрей.
— Я дома ничего не делаю, все за меня делает Андрюха: полы помоет, мусор вынесет, — говорит Юрий. — Может, кому-то покажется это странным, но таким детям это нужно. Им нельзя оставаться в одиночестве или сидеть без дела, — тогда они снова уходят в свое состояние.
Иллюстрация: Рита Черепанова для ТД
В ассоциации работают четверо пап. С командой отцов занимается московский специалист Дмитрий Вдовин. Чтобы стать тренером в инклюзивном спорте, Юрию самому пришлось привести себя в порядок.
— Я весил под 100 килограммов, сейчас вешу 83, — не без гордости говорит папа Андрея. — Понедельник, среда, пятница у нас — дни пап. После занятий с детьми мы еще два часа сами бегаем, прыгаем, ползаем, только потом едем домой. Но тут мало одной физической формы: нужно все делать с особым настроением. Наши дети легко считывают состояние: если придешь на занятие вялый, они тоже все будут делать неохотно, лениться.
Наши дети легко считывают состояние: если придешь на занятие вялый, они тоже будут лениться
— В медицине я разочаровался, — продолжает Юрий. — Сначала мы Андрея водили в поликлинику, потом отказались. Если он гиперактивен, ему просто выписывают успокоительное. А зачем успокаивать ребенка препаратами? Можно помочь ему правильно тратить силы.
Тренировка заканчивается, папы собирают инвентарь в спортивные сумки. Андрей, получив полную свободу, носится по площадке и громко смеется. Я отвлекаю Юру и спрашиваю у него, сложно ли ему быть папой особого ребенка.
— Сложно, когда ты один, — немного помолчав, отвечает он, — а если ты все время с такими же людьми, если у вас общие проблемы, и атмосфера между вами дружелюбная, то тогда почти легко.
Координаторы обнимают
Чтобы узнать больше о проекте «Инклюзивный спорт», который происходит под патронажем фонда помощи «Добровольное Общество «Милосердие»» (ДОМ), я договариваюсь о встрече с координатором проекта Салтанат Мурзалиновой-Яковлевой.
— Нашим детям, которые учатся жить с аутизмом, нужна среда для общения,— объясняет Салтанат. — Так как обычное занятие детей — это игра, модель совместных занятий спортом как нельзя лучше подошла под создание такой атмосферы. Из ассоциации мы отобрали детей, которые могут спокойно находиться в компании, не боятся незнакомцев. Нам понадобились дети-помощники. Кинули родителям клич на Facebook. Отзывы были разные: кто-то возмущался, а кто-то просто взял и привел своего ребенка.
В ассоциации работают 25 специалистов. Основной костяк команды — московичи, к которым присоединились казахстанцы, в том числе Салтанат.
Салтанат с удовольствием рассказывает мне, как летом они ездили на интенсив в Грузию, а там удивительные пляжи с магнитным песком и море. У детей там случаются прорывные успехи, родители отвлекаются от быта и ежедневной рутины.
Салтанат хочется похвастаться каждым ребенком из ассоциации. Рассказывает, как Рифат, у которого не так давно был кризис, за неделю выучил по табличкам на улицах грузинский алфавит. Как ее дочь Алиса, увидев ребенка с проблемами, сразу берет его под свою детскую опеку. Что футболисты из академии «Барселоны» в свой приезд в Алматы провели мастер-класс для их детей и были обескуражены: не могли понять, где здоровые дети, а где аутисты.
У самой Салтанат двое детей: Чингизу десять лет, Алисе — восемь. Они самые активные помощники на занятиях по инклюзивному спорту. Я интересуюсь, почему Салтанат привела их туда.
— А у них разве есть выбор? – смеется Салтанат. — Нет, я их не принуждаю. Просто восприятие детьми мира зависит от восприятия мира их родителями. Если человек ощущает дискомфорт по поводу бродячих собак или детей-инвалидов, то он на это настраивает и своего ребенка. Я люблю наших детей, поэтому у моих детей нет выбора, кроме как тоже их полюбить.
Прежде чем здоровые дети начали посещать тренировки, специалисты из ассоциации объяснили им, что такое аутизм, и в чем будет заключаться их задача.
— Мы говорили, что это детки, которые не смотрят в глаза, что им сложно общаться, что они видят мир по-другому, что они могут не хотеть разговаривать и играть. Честно признаться, мы сами не представляли, что из этого получится, — говорит Салтанат и тут же отвлекается на детей, которые подходят к ней обниматься.
— Когда аутист научится говорить «привет» и смотреть в глаза, он начинает ценить этот контакт, и игнорировать его приветствие ни в коем случае нельзя, — объясняет она. — Когда обычный ребенок на площадке постоянно дергает аутиста: «Лови мяч, догони меня, держи за руку», — аутист начинает сам включаться в игру. Дети развиваются, только когда тянутся друг за другом.
Когда аутист научится говорить «привет» и смотреть в глаза, он начинает ценить контакт, и игнорировать его приветствие нельзя
Лилии Филатовой 26 лет. Ее опыт работы с детьми-аутистами — 10 лет. Это она проводит все тренировки: так распланирует два часа занятий, что у детей практически нет времени на отдых. Лиля переехала в Алматы из Москвы ради работы в ассоциации, оставив там родителей и прежнюю жизнь.
— Общая цель всех занятий — создать среду, в которой возможно решить сразу две задачи. Особым детям нужно «вариться» в игровой среде, чувствовать эмоции, смеяться, бегать, играть со сверстниками. Такую среду взрослые не могут создать при всем желании. Здоровые дети учатся уделять внимание другим, тем, кому труднее, — рассказывает Лиля. — А если говорить о конкретных целях, то ребята учатся соединять работу глаз и работу тела.
Я прошу Лилю рассказать мне о конкретном случае, когда занятия инклюзивным спортом помогли ребенку.
— В самом начале к нам приходил очень сложный ребенок — Оскар. Он все время плакал, садился на корточки и затыкал уши руками, занятия приносили ему только стресс. Но насильно его никто в занятия не вовлекал. Через некоторое время он уже не плакал, просто стоял в сторонке и наблюдал за детьми. Спустя два месяца он сказал: «Я тоже хочу».
Бобры и бурундуки отступают
Когда речь заходит о Назаре, Лиля расплывается в улыбке: «О, Назар у нас такой интересный мальчишка, он вам тако-о-е интервью даст!»
Высокий жгучий брюнет Назар выделяется среди ребят, бегающих и прыгающих на площадке. Он самый взрослый, ему уже 15 лет. Терпеливо делает упражнения вместе с семилетками, но иногда ему надоедает. Тогда тренеры просят его о помощи.
Иллюстрация: Рита Черепанова для ТД
— Назар, помогай!
— Помогаю!
— Назар, дай мяч!
— Даю!
— Назар, иди сюда!
— Иду!
— До семи лет Назар был «говорящим ребенком с аутичными чертами». Потом у него в голове стали зарождаться образы, которые он раскручивал все больше и больше. Основными были бобры и бурундуки. Назар игнорировал взрослых, говорил только о своих бобрах и бурундуках. Когда он в семилетнем возрасте пришел в ассоциацию, у него был сильный невроз, — вспоминает Лиля.
Назар игнорировал взрослых, говорил только о своих бобрах и бурундуках
Сейчас Назар сам стал помощником — на занятиях он приглядывает за детьми помладше. Но до сих пор его иногда захватывают «бобры и бурундуки», и тогда он говорит: «Это у меня снова стереотипное поведение, надо переключиться».
В субботу на тренировку пришло еще больше детей — 24. Сегодня у них мастер-класс от капитана сборной Казахстана по волейболу Коринны Ишимцевой. Ребята снова разделились на две команды. Чингиз — сын Салтанат — помощник, но ему, как и любому ребенку, хочется отвлечься. Его команда не может выстроиться в ровную линию.
— Чинга, держи команду! Голосом держи! — кричат папы Чингизу. И мальчик бросается строить команду.
Я сижу в спортзале и выжидаю момент, когда Назара можно будет отвлечь на разговор. Занятия проходят интенсивно, перерыв дается только на то, чтобы попить воды, но дети как будто не устают. И вот Назар садится на пол и достает свою бутылку с водой. Я подсаживаюсь, он начинает разговор первым.
— Ходили в поход.
— Ух ты, а куда?
— В горы. Там был пикник. Устал.
— Назар, ты знаешь, зачем ты сюда приходишь?
— А я сам был когда-то кризисным ребенком, занимался.
— Что такое кризисный ребенок?
— Это такой ребенок, который крутит стереотипы, у него проблемы с речью, не может обслужить себя, не делает то, что от него просят.
— Как это понять — крутит стереотипы?
— Это когда ребенок повторяет одни и те же действия, даже если в этом нет никакой нужды.
— Тебе нравится на занятиях?
— Да. Когда у меня какие-то замыкания, тревоги, я могу, не стесняясь, рассказать специалистам. У меня бывают замыкания. Я зацикливаюсь на чем-то, повторяю все время одно и тоже.
— И как ты справляешься?
— Самое простое — это дать себе штрафных. Например, сделать приседания, отжаться несколько раз.
— Что тебе еще нравится делать вне ассоциации и вне дома?
— Если честно, нравится ходить на баскетбол, на плавание, люблю в интернете смотреть что-нибудь про автомобили. Особенно люблю передачу Top Gear.
— Хочешь машину?
— Нет. Я хотел бы уметь водить. Иметь машину — дорого.
— Тебе нравится ходить в школу?
— Смотрите, я сейчас на надомном обучении. И мне так очень нравится. Учителя приходят ко мне домой, и я везде успеваю. Когда я ходил в школу, то мне там не очень нравилось. Я не вижу с доски, и ребята… ну, как сказать… Мама мне объясняла, что проблема не только в их поведении, но и во мне тоже.
— Они не хотели с тобой общаться?
— Мне с ними скучно. Они все время играют в гаджеты, кричат, спорят.
— Какой предмет тебе больше всего нравится?
— Физика. Люблю решать сложные задачи, но иногда получаю двойки, потому что забываю сделать домашку.
