Лена — врач в поселковой больнице. У нее густые рыжеватые волосы и нечеткие конопушки по всему телу. Она жизнелюбива и отзывчива. Ее любят приглашать в компании — с ней весело и тепло. У нее нет парня — слишком хороша: мужчины вьются рядом, но вокруг нее как будто очерчен незримый круг — флиртуют, но дальше не идут. Страшно. Откажет. И скорее всего откажет. Ей не нужны отношения ради отношений, и не нужен мужчина, чтобы не быть одной. Ей под тридцать, она не хочет временных отношений. Она слегка влюблена, но тоже не делает первого шага. Может быть, тоже страшится отказа. Поэтому пока одна. Планида красивых женщин — клеятся в основном идиоты, у достойных мужчин некстати включаются комплексы.
Она читает книги и заботится о приблудной кошке. К зиме кошка нахально шагнет через порог ее халупки и останется жить в тепле. Халупка — воистину халупка — первый этаж бывшего барака, хлипкая дверь, холодный пол, дует сквозь стены. Зимой она ходит в овечьих тапочках — мерзнут ноги. Трехцветная кошка жмется к ней ночами. Вдвоем теплее. Конечно, лучше бы это была не кошка, но предмет ее симпатии флиртует и держится в стороне. Она ждет. Флирт — это особенная игра, в ней и нежность, и страсть, и тайна, и изящные недоговоренности.
Поспать получается не всегда, даже дома. Бывает, зовут ночью. Если нужно, она встает и идет к больному. Иногда это пустая паника, иногда хорошо, что успела. В дверь звонят. Она нащупывает ногой колючие тапочки на овечьем меху, кутается в плед и идет открывать дверь. Ночь, но она привыкла открывать двери по звонку. Если пришли ночью, значит, действительно нужно.
Лена распахнет дверь, и мужчина шагнет за порог. Ей не страшно, это ее пациент, он приходил к ней на прием несколько раз с какими-то пустяковыми проблемами. Да, гопник. Да, сидел. А что, гопникам не нужна помощь? Он начнет рассказывать ей про любовь. У нее другие планы на личную жизнь. Его мало интересуют ее планы. С такими, как она, нужно жестко, слишком много мнит о себе эта фря. Правой рукой нож под ребро. Левой расстегивать пуговицы мягкой пижамки с ушастым розовым зайцем на спине.
«Я буду приходить каждый день, пока не выйдешь за меня замуж. Кому-то скажешь — убью. Пойдешь в милицию — успею убить до того, как сяду».
Я буду приходить каждый день, пока не выйдешь за меня замуж. Кому-то скажешь — убью
Вечер следующего дня. Она сидит в обнимку с кошкой. Кошка неласковая, выкручивается из рук и пытается убежать. Она больше никому не будет открывать дверь. Тонкая дверь с древним замком распахивается одним ударом ноги. Он ее любит. Он не может не прийти. Рано или поздно она поймет, насколько он ее любит. Ну и что, что у него две ходки, а у нее ординатура. Просто нужно сбить с нее спесь, чтобы не мнила о себе много.
Она боится вечеров. Она никому не рассказывает о происходящем не потому, что боится, а потому, что ей жгуче стыдно за то, что это происходит с ней. С приличными женщинами такого не случается. Как можно рассказать о том, что с ней происходит?! Кому? Она ставит новую дверь, новый замок и тревожно спит всю ночь. Дверь выдержала. Когда утром она выходит на работу, он ждет ее под дверью, наматывает пушистую косу на кулак и толкает в квартиру. Из квартиры она выйдет с разбитым носом.
«Лена, с тобой все в порядке? — она не похожа сама на себя, все это видят. Несчастная любовь? Одиночество? Онкология? — Может, деньги нужны, так ты скажи». Она ничего никому не говорит. Поздно вечером она сует кошку в большую дамскую сумку, вызывает такси и уезжает к замужней подруге. Ее муж офицер. Наверное, у него есть оружие.
— Ленка, ты чего на ночь глядя? Проходи, проходи, мы как раз ужинаем?
— Можно, я у тебя поживу? Дома очень холодно.
Инга понимает, что дело не в холоде, но раз человек приехал с кошкой в половине одиннадцатого, наверное, совсем стало невмоготу одной.
— Да, конечно, Ленусик, какие проблемы, давно бы приехала, ты же мне как сестра.
Лена приехала бы давно, но она деликатная, благовоспитанная девочка. Мама учила не осложнять жизнь окружающим своими проблемами. Ингин муж любит, когда в гостях появляется Лена, с ней тепло и уютно, она легкий, веселый человек. Но не сегодня.
— Ингуш, она что, влюбилась? Ходит чернее тучи.
— Не знаю, не говорит.
Что я могла рассказать? Что меня насилуют каждую ночь? Сказали бы, что сама виновата и сама открываю дверь
Вечерами Лена играет с Ингиными детьми. Ей выделили диван. Кошке не нравится в этом шумном семействе, она шипит и удирает на шкаф. Утром они едут на работу вместе, домой возвращаются вдвоем. Лена понимает, что долго так нельзя, но ей совсем некуда деваться. Однокомнатную квартиру в бывшем бараке не продать. Уехать некуда. Через месяц жизни у Инги она пишет заявление на увольнение. Главный врач ничего не может понять. Лена плачет и не объясняет причины решения:
«Сергей Васильевич, миленький, так надо, я не могу по-другому».
Накануне отъезда, в ночь, она обо всем рассказывает Инге. Инга чувствует, как холод поднимается из середины костей наружу. Она дрожит в теплой квартире, кутается в джемпер мужа и глотает слезы:
— Лена, почему ты молчала?!
— Что я могла рассказать? Что меня насилуют каждую ночь? Сказали бы, что сама виновата и сама открываю дверь.
— Мы бы его посадили.
— И остался бы его брат. Мне все равно пришлось бы убегать отсюда. Можно я оставлю тебе кошку? Только не выгоняй ее, пожалуйста. И Игорю не рассказывай, мне стыдно,
Лена не плачет, она рассказывает подруге о ноже и хлипкой двери четко, сдержанно, сухо. Перечисление симптомов диагноза. Только факты. Никаких эмоций.
Она уедет, оборвав все связи. Высокая, хрупкая, рыжеватая девушка с широкой улыбкой и теплыми глазами исчезнет, как будто ее не было совсем.
На телефон доверия центра «Сестры» обратились 75 тысяч человек. Те, кто так же, как Лена, пережили насилие. Две тысячи персональных консультаций, психологическая поддержка для тысяч женщин, больше тысячи консультаций юристов по ведению уголовных дел, сопровождение пострадавших во время судебных процессов. То, что было начато в формате бескорыстной личной помощи женщин женщинам, не может существовать в таком формате. Женщин, которым нужна помощь, много. Центр «Сестры» существует исключительно на частные пожертвования, которых сейчас катастрофически не хватает.
