Пятилетняя Алена улыбалась психологу фонда «Сохраняя жизнь», но не шутила.
— Письку? — переспросила ошарашенная Светлана.
— Папе нравится, когда я играю с его писькой. Давайте, нарисую!
У Алениного папы диагноз «шизофрения», мама — алкоголичка. Коля нашел Ирину на улице и привел домой. Решил, что исправит, сделает из нее человека. Родителей у Коли нет, его жизнь интересовала только дальнюю родственницу, пенсионерку Тамару — та иногда заходила его проведать. В такие дни Коля прятал Ирину в шкафу, не хотел, чтобы Тамара ее видела. А однажды просто сообщил по телефону: «У меня родилась девочка».
«Я кинулась к нему домой, а там лежат нетрезвые мама с папой на полу, на куче грязного белья, а между ними месячный ребенок, — рассказывает Тамара. — Я пришла в ужас от условий, в которых он находился! Девочка была белая как тетрадь, я ее называла Белоснежкой. Потом поняла только, что это она от голода. Мать не работала никогда, а Коля получал пенсию по инвалидности. Он трудолюбивый — летом землянику собирал, щавель, ежевику, шиповник — часами ходил по лесу, в жару и мороз, а Ирина эти деньги пропивала».
Алена и ТамараФото: Евгения Волункова
Девочку назвали Аленой. Тамара нашла кроватку, покрывало, одежду, постельное белье и все необходимое. Забеспокоилась о том, что ребенок не зарегистрирован — у матери не было документов. Взяла Ирину за руку и повела по инстанциям — восстанавливать. Процесс затянулся — Ирина часто была пьяна. И все-таки Алену зарегистрировали.
У Алены никогда не было игрушек, с ней никто не сюсюкал и не радовался ее первом шагу или первому слову. Она не ползала по комнате — никому не нужная, девочка целыми днями сидела в кроватке. Вместо колыбельной — отборный мат родителей, вместо поцелуев — ругань: «Опять обосралась, бл*ь». И много сигаретного дыма, очень плотного, не дающего дышать.
Мама и папа курили прямо в квартире. Открывали балкон — проветрить, у балкона стояла кроватка. В три месяца Алена сильно простудилась. «Как Аленушка?» – спросила по телефону у Коли Тамара. «В три раза лучше» — странно ответил он.
«Я кинулась к ним, а там люди с автоматами, полицейская машина, старший педиатр города, органы опеки. Алену не показывали врачам, не водили в поликлинику, и они решили наведаться с проверкой. Ирина не хотела ложиться с ребенком в больницу, потому что там нельзя пить и курить. По большому счету, ей было все равно — болеет Алена или нет, умрет она или нет».
Ирина не хотела ложиться с ребенком в больницу, потому что там нельзя пить и курить
В Аленины девять месяцев Тамара заметила, что девочка не встает на ножки — они у нее скрещиваются. В больнице сказали, что еще чуть-чуть, и неизвестно, пошла бы Алена. Но Тамариными стараниями она все же пошла — в год и семь месяцев.
Ирина часто убегала из дома на несколько дней. Когда Алене было 11 месяцев, Коля позвонил Тамаре: Ирину нашли в парке, она с Аленой спала там на земле. Когда девочке было четыре года, Ира снова убежала вместе с ней. Полиция нашла на остановке спящую женщину, девочка бегала вокруг мамы.
Но самым страшным были оргии.
«Я как-то зашла, а там какая-то Надя. Я удивилась — кто такая? А мне Коля ответил, мол, знакомая, в гости пришла. В другой раз захожу: Коля с Надей вместе лежат на кровати… Алена рассказывала, что они ночью пляшут, не дают ей спать. Жаловалась: мама с папой меня испугали, тетя Надя голая танцевала с папой. Плакала, говорила, не хочу, чтобы мама пьяная была, мама пьяная — злая…»
АленаФото: Евгения Волункова
Тамара не выпытывала у девочки, что происходит в их семье, но из обрывочных рассказов ребенка знала, что к ним домой ходят разные мужчины и женщины, пьют, ходят по квартире голые. Она боялась представить самое страшное.
Как-то Ирина опять убежала из дома. Коля вышел во двор и начал кричать в пустоту. Его увезли в психиатрическую больницу. Алена осталась одна. Тамара забрала ее к себе и решила устроить в садик. Получилось. Девочка привыкла к ней, стала звать бабой. Потом выписали папу, вернулась мама.
А через некоторое время потерянная Тамара привела Алену в фонд «Сохраняя жизнь».
***
«Хотите, я нарисую вам письку?» — первое, что услышала от Алены директор фонда Анна Межова.
«Я опешила. А потом бабушка рассказала, что Алену хотят выгнать из садика, потому что она учит детей рисовать письки и имитировать занятия сексом», — вспоминает Анна.
Впрочем, Алена садик часто пропускала, потому что много болела.
«Как там не болеть? — говорит Тамара. — Холодильника дома нет, еды толком нет, вода холодная, сигаретный дым по всей квартире. Простыла она — лекарств нет, ее не лечат. Она и бронхитом, и чем только не болела. Когда у Аленушки начались проблемы с мочевым пузырем, я хотела лечь с ней в больницу, потому что матери было плевать. Но врачи не разрешали: я не родственница. Я обратилась к Ане в фонд, и они по своим связям помогли мне лечь в больницу».
Мама и папа забирали Алену из садика пьяные. Воспитатели волновались. И однажды, когда Ирина в очередной раз на полусогнутых пришла в садик, дочь ей не отдали.
«Сначала ее забрали в инфекционную больницу. Она там пробыла десять дней, потом попала в приют. В приюте она сходила с ума от ужаса. Схватит меня за горло и кричит: «Баба, забери меня!» Плохо ей там было. Надо было что-то делать. Я не собиралась брать ребенка под опеку. У меня диабет, ребенка лечить надо, подымать, школа впереди. А она же специфическая, поведение плохое, болезни», — вспоминает Тамара.
Алену хотят выгнать из садика, потому что она учит детей рисовать письки и имитировать занятия сексом
И все-таки она решилась. Оформила опеку, устроила Алену в школу. В школе у девочки ничего не получалось. Она сильно отстала от одноклассников и не могла усидеть на месте. «Прямо посреди урока вставала и выходила из класса. Плохо понимала задания. Ей говорят: пиши, а она рисует», — и Тамара снова пришла в фонд «Сохраняя жизнь».
В фонде Тамаре посоветовали перевести Алену на домашнее обучение. С девочкой регулярно начала заниматься психолог. Тамара говорит, если бы не постоянная поддержка и помощь фонда, она бы, наверное, не справилась.
***
— А ты меня сфотографируешь?
Игра в фонде с психологом закончилась, Тамара помогает девочке надеть свитер, та бубнит мне из-под него:
— У меня есть собака! Она там, в машине! Я ее люблю! Пошли скорее фотографировать!
Маленькая ладошка Алены ложится в мою, пальцы крепко сжимаются. Девочка идет по дороге и подпрыгивает. Светлая кожа, курносый нос, темные глаза, шапка с помпонами… Обычная маленькая девочка, но что-то в ней настораживает.
— Сфотографируй меня вот так!
Алена обнимает свою серую лохматую собаку и внимательно смотрит в объектив. И тут я понимаю, что в Алене такого необычного: у нее детская улыбка, но совершенно не детский, сосредоточенный взгляд.
Сейчас Алене семь лет, она не говорит про письки и не вспоминает о том, что с ней делали мама с папой. Сложности в поведении остались: девочка плохо социализируется, не может найти общий язык с другими детьми. И даже в быту ей сложно: Алена с трудом обувается и одевается, может надеть ботинок не на ту ногу, не умеет играть.
Алена и ТамараФото: Евгения Волункова
Психолог фонда «Сохраняя жизнь» Светлана Зайнутдинова говорит, что работать с Аленой непросто — наследственные заболевания наложились на искалеченную родителями психику. У Алены совсем не было детства, того самого, счастливого, которое формирует в ребенке твердо стоящего на ногах человека. И исправить все, что убивало Алену годами, быстро не получится. Но все же девочка меняется, а вместе с ней и бабушка.
Машина с Тамарой, Аленой и собакой отъезжает от обочины. Девочка машет мне рукой. Через 15 минут начнется айкидо — Тамара возит туда дочь вырабатывать дисциплину. Жизнь потихоньку налаживается, и, главное, Алену наконец-то любят. Баба стала мамой.
Оренбургский фонд «Сохраняя жизнь» — единственный в области, который помогает детям — жертвам насилия. От таких детей часто отказываются приемные семьи, потому что родители просто не понимают, с чем связано желание ребенка, например, «рисовать письки». Психологи фонда работают с детьми и помогают им забыть пережитые ужасы. Фонд проводит обучающие семинары для родителей, психологов, специалистов из органов опеки и попечительства. Чем больше денег мы соберем, тем меньше детей вернутся в детский дом, тем больше детей смогут пережить травму и стать счастливее. Если вы подпишетесь на регулярные, пусть даже небольшие пожертвования, мы все вместе сможем собрать 1 900 040 рублей для работы фонда на год.
