О чем молчат женщины

Когда заканчивались деньги на наркотики, он громил все вокруг. Когда покурит — спокойный, работящий. Официально он не работал, занимался строительством нашей дачи, там же развлекаясь с друзьями: они вместе курили, ходили на рыбалку. Когда денег на его нужды не хватало, я занимала, лишь бы он не трогал меня и детей. И я готова была и деньги отдать, и занять, и даже проституцией заняться, только чтобы он ушел. Когда я начала разговор о разводе, он угрожал моей маме, детям и мне расправой. Потом начал говорить, что если моя мама не перепишет на него комнату свою и нашу дачу, он отберет детей, что любыми способами оболжет и любыми правдами и неправдами посадит. Говорил: «Посажу за убийство мужа». На тот момент прошло уже пять лет, как мой первый муж исчез из нашей жизни. Мы обращались с мамой в полицию. На что нам сказали:«В своей семье разбирайтесь сами».

ЕленаФото: Олег Гант

О разводе я ему сообщила перед 23 февраля, и он посчитал это подарком. А 8 марта пошел и заявил в полиции, что я убила своего первого мужа. И не просто заявил, но и показал тело. Говорил, что я попросила его убить первого мужа, но он отказался. Но как-то пришел домой, а я с каким-то высоким мужчиной попросила увезти в лес чемодан, и он сделал это.

Долго-долго полиция все проверяла, и только этим летом вызвали нас снова. Когда все доказательства сошлись, и экспертиза подтвердилась, он сознался, что убил. Но продолжает утверждать, что я была в соседней комнате.

Недавно Следственный комитет «обрадовал»: вместо статьи «убийство» ему инкриминируют «превышение самообороны». А это значит, что он скоро может выйти на свободу, и у меня нет времени, чтобы переехать и спрятаться самой, и уберечь детей.

Нина

Лет до десяти меня избивал, унижал и эксплуатировал мой отец: «Я тебя породил, я тебя и убью, шлюха! Ты у меня с гусями здороваться будешь, соска, костями срать!» Так он орал только потому, что я не родилась мальчиком.

Мне было четыре, когда родился брат, и меня «назначили матерью» новорожденного. И били за то, что он плакал, а я даже поднять его не могла. Стирала пеленки, ночью к кроватке и моей руке привязывали ленту, качала по ночам. Оставляли дома с ним одну. Брату не было и года, когда кто-то из взрослых оставил на полу включенный утюг, и он сильно обжег ладонь: били меня. Били меня всегда — ручкой от веника, толстым резиновым шлангом, кулаками, ногами, палками… По лицу, по голове. Мать отец перестал бить, когда однажды она «сняла» побои, а меня оставили на растерзание. Не давали мне к бабушкам уйти жить: кого тогда будут бить? Кто будет печку топить, стирать, готовить, посуду мыть, воду и уголь носить, дрова рубить, огород копать, поливать? До сих пор ненавижу готовить и мыть посуду, до сих пор.

Меня пытался изнасиловать дед, когда пригласил к себе ночевать меня и брата. Слава Богу, эрекции у него уже не было. Я сбежала под утро, пряталась в бане. Если бы сказала кому-то — убили бы.

Когда я пишу об этом, мне хочется умереть. Чтобы выжить, я верила в то, что добро побеждает зло, и в Спасителя. Больше не верю. Моя жизнь — энциклопедия насилия. Когда-нибудь я, может быть, и смогу написать все. Но сейчас мне все еще приходится выживать, и на это у меня просто нет сил.

НинаФото: Олег Гант

Это позор, стигма, проказа, обвинение жертвы, об этом не принято говорить. Спровоцировала: слишком сексуальна, зачем вышла из дома? Пошла на день рождения? Сама этого хотела: улыбалась, флиртовала, села в машину, выпила, жила, дышала.

Нам с рождения внушают, что смысл нашей жизни — быть покорными, услужливыми, терпеливыми. Что цель нашей жизни — выйти замуж и угождать мужчине. Что, если все сделаешь правильно, то с тобой не случится ничего такого. Смирение, прощение, услужливость. В этом нас убеждают родители, учителя, родственники, врачи, психологи, священники, бабушки, насильники, политики, коллеги.

Рита

Он мне рассказывал про свои бурные любовные похождения, и что до нашего знакомства не верил в любовь, а теперь влюбился в меня. Я думаю, подобные слова мечтает услышать каждая, и я не была исключением. Нам было по 22 года. Года полтора все было хорошо, но дальше я начала чувствовать его отстраненность. Дальше у него начались срывы. Он мог оскорбить меня, унизить. Я плакала, его это еще больше бесило. Я сама шла мириться. Сейчас я понимаю, что это было ненормально, я очень зависела от него психологически, а когда забеременела — и материально.

Беременность у меня тоже была беспокойная. Он часто уезжал в командировки, я была одна. Секса не было, он боялся навредить ребенку. А после его поездок я находила в ноутбуке порносайты с проститутками.

Родился долгожданный сын. Он нас обеспечивал, по возможности гулял с ребенком, купал его. Но отношения становились все хуже. Я чувствовала себя брошенной и ненужной. Старалась, как могла: готовила его любимую еду, следила за собой, после родов за два месяца скинула весь лишний вес. Он приходил домой среди ночи, телефон отключал или не брал трубку. Наше общение сошло на нет. В ноябре я сама предложила ему уйти, чтобы не мучить меня и ребенка. Он ушел, но приходил, когда захочет, открывал дверь своим ключом, ужинал с нами, разговаривал и даже иногда проявлял ко мне какую-то нежность.

РитаФото: Олег Гант

Сын, когда папа уходил, бежал за ним к двери и плакал. Но он не давал денег и квартиру тоже забрал. Мы с сыном переехали к моей маме, и я подала на развод.

Сейчас я понимаю, что те отношения были ненормальными. Зависимыми, токсичными — по крайней мере, для меня. Живя без него, я стала более спокойной, открытой, у меня выросла самооценка. Я благодарна прошлому и бывшему мужу, поскольку этот опыт меня многому научил.

Выставка «О чем молчат женщины», организованная Кризисным центром,  открывается 8 марта в галерее «Фотографика» в Санкт-Петербурге (Лиговский проспект, 25, часы работы: 12.00-19.00). Продлится до 18 марта.