«Я стеснялась, что буду лысая. Знала, конечно, что после химиотерапии выпадут волосы, брови и ресницы. Но все равно, когда клоки прически остались в руках, я рыдала. Побежала в парикмахерскую и постриглась наголо. Вышла уже в парике. Его я купила заранее, подобрав под свой цвет волос так, что изменения были почти незаметны… Изменилось что-то в лице — но окружающие не понимали, что именно. Я подкрашивала глаза, чтобы не было заметно отсутствие ресниц…»
Все произошло, как обычно, внезапно. Во время очередного медицинского обследования у 46-летней Оксаны обнаружили узлы в груди. Возможно, это стало последствием стресса: за год до этого муж Оксаны перенес инфаркт, пережил клиническую смерть фактически у нее на руках. Виталий, слава богу, выжил, восстановился. А может, сказалась генетика: бабушка со стороны отца умерла от рака. Причину никогда не узнаешь точно.
До этого, рассказывает Оксана, не было никаких подозрений, ни боли, ни жалоб. «Только на обследовании при пальпации чувствовалась какая-то шишечка. А однажды я упала и пальцем попала на эту шишечку в груди. И она куда-то пропала, я даже обрадовалась — думала, может, лопнула и как-то растворилась».
Ничего не растворилось. Оксана прошла маммографию. На снимке нашли три узла. «Онколог-хирург Роман Валерьевич Петров сразу сказал: “Это мое”. Он единственный опознал онкологию. Другие врачи говорили, что нужно подождать. В итоге до операции я дошла уже на третьей стадии, — вспоминает Оксана. — Я решилась на удаление тех трех узелков по совету доктора Петрова, чтобы избежать их перерождения в злокачественные. И уже в ходе операции меня вывели из наркоза и сказали: “У вас онкология, нужно удалять весь орган. Ваше решение?” Я согласилась сразу, меня снова ввели в наркоз и удалили грудь. Опухоль была маленькая, меньше даже сантиметра… но оказалось, что она злокачественная и что из пятнадцати удаленных лимфоузлов пять были поражены метастазами».
Оксана раскрасила свои портреты
Фото: Анна Иванцова для ТД
В ноябре 2015 года у Оксаны снова обнаружили маленькие горошины под ключицей. Оказалось, внутренний шов дал такие последствия. И снова операция: иссекли шов, запаивая лазером. К радости женщины, это не было рецидивом. Но лимфа текла после этого полгода.
Ветки сакуры вместо швов
Первой эмоцией, вспоминает Оксана, был страх и слезы… «Но доктор Петров сразу сказал: “Так, либо мы будем оплакивать себя, либо действовать”. Я решила, что нужно привести в порядок мысли и идти вперед. Мне повезло, что мой доктор оказался еще и хорошим психологом».
Для семьи Оксаны — мамы, мужа, двух уже взрослых дочерей — известие о том, что у Оксаны онкология, стало шоком. «Мы вообще не знали, как люди живут с этим. То, что когда-то было с моими бабушкой и дедушкой, было очень давно, тогда и медицина была другая, и никто из домашних сам не переживал это состояние. И вот мы в него погрузились», — рассказывает Оксана.
«Когда я узнала, что у дочери онкология, мне стало очень страшно. Конечно, думаешь о самом худшем. И этот страх мешал нам всем, — говорит Валентина Михайловна, мама Оксаны. — Мы ничего не обсуждали. Оксана отстранилась, видимо, боясь заводить разговоры о болезни, о будущем, о своих переживаниях. Было тяжело всем».
Буквально через три недели после операции доктор Петров предложил Оксане записаться на курсы арт-терапии программы «Женское здоровье» — тогда еще на самые первые, пробные занятия. «Это был просто какой-то знак! — смеется Оксана. — Я как раз почему-то мечтала в последнее время попробовать поработать на гончарном круге, и тут вдруг оказалось, что на этих курсах можно и в этом себя попробовать! На занятия просто летела. Думаю, если бы не психологи нашей группы и не художник, не знаю, как бы я жила. Потому что, хотя тебя и окружают близкие, ты все равно одинок в своем страхе и смятении. Состояние было жуткое».
«хотя тебя и окружают близкие, ты все равно одинок в своем страхе и смятении»
Осознание следующего этапа приходит не сразу. «Когда мне удалили грудь, я подумала — ну ничего страшного, буду ходить с протезом», — вспоминает Оксана. Но все оказалось не так просто.
«Мне оставили немного кожи — для последующей реконструкции. Но я была против и только потом поняла, что это было правильное решение. Сначала я два года ходила с силиконовым протезом — накладной грудью. Это было нелегко. Протез весит полтора килограмма, а по ощущениям — все три! Летом с ним жарко и тяжело. Такой груз нельзя носить долго — начинает перекашиваться позвоночник. При наклоне протез оттягивался и было видно ямку вместо груди, меня это смущало. Приходилось надевать манишки, одежду с завышенной горловиной».
Но без протеза выходить на улицу тоже было невозможно. Отсутствие одной груди сразу бросалось в глаза.
Оксана
Фото: Анна Иванцова для ТД
Другой проблемой, приносившей Оксане эстетический дискомфорт и психологические переживания, стал лимфостаз правой руки. После удаления лимфоузлов лимфа ищет путь — и течет куда попало. В итоге правая рука стала отекать, и разница в объеме между правой и левой рукой оказалась шесть сантиметров. Такие нюансы кажутся какими-то бытовыми мелочами. Но когда ты сталкиваешься с ними сам…
Пошатнулись и супружеские отношения. Виталий сначала успокаивал жену, но сильно переживал, и начались проблемы с алкоголем. Ситуацию удалось нормализовать довольно быстро, но каких волнений это стоило всем, особенно Оксане! Помогли психологи, работающие с женщинами, пережившими онкологию, в группе арт-терапии «Женское здоровье», — без них, признается Оксана, она бы не вылезла. «У меня словно снова появился внутренний стержень. Я поняла, что еще поживу. Чего это я ставлю на себе крест?»
Оксана прошла химиотерапию, потом лучевую терапию. Но ткань после облучений уже негодна на растяжку. «В итоге мне взяли лоскут кожи со спины и сделали новую грудь! И теперь я чувствую себя совсем иначе. Уже не ношу манишек, и мне легче. Скоро второй этап: поменяют экспандер на имплант. Правда, сверху получился шов, но меня это уже не пугает. Придумала, что сделаю себе татуировку на швах — веточки сакуры».
Психологи из программы подсказали ей сделать и татуаж на веки: ведь после отключения яичников и перестройки всего организма лицо потеет, косметика просто плывет…
Когда химия закончилась, Оксана стала постепенно «оперяться». Сначала появился пушок, потом кудрявые волосы — такое бывает после химиотерапии практически всегда. «Совсем не такие, как были мои, и мне не нравилось… Сейчас волосы снова такие же, как раньше!»
«Помню, когда волос не стало, я начала носить банданы, летом в парике было жарко. И поменяла свой стиль — да и себя, — замечает Оксана. — А когда волосы чуть отросли, я снова придумала новый стиль. Знаете, мне даже понравилось меняться!»
Будущее в пастельных тонах
«Мама никогда раньше не рисовала, и мы были поражены: оказалось, в ней дремали такие таланты!» — говорит Кристина, старшая дочь Оксаны.
Оксана раскрасила свои портреты
Фото: Анна Иванцова для ТД
На занятиях по арт-терапии участницы рисуют все, что им нравится, и в какой угодно технике. «Мы даже освоили сложную технологию смешанной живописи — когда сначала работаешь пастелью, потом замазываешь весь рисунок акрилом, затем выцарапываешь рисунок как гравюру… И меня это так вдохновило, что я стала учиться рисовать дальше, — говорит Оксана. — По пятницам на ВДНХ мы рисуем почти весь день. Мы очень сдружились. В нашей группе я поняла, что жизнь только начинается, и она теперь другая! Даже в чем-то лучше. У меня наконец-то появились любимые занятия — рисование и танцы».
Оксана убеждена, что встречи на вечерах живописи очень мотивируют женщин, переживших онкологию, преодолевать свои комплексы и страхи и настраивают на правильную волну. «Даже наши дружеские беседы очень помогают, не говоря уже обо всем остальном. Мы, кстати, не только рисовали. Для нас организовали фотосессию — и меня снимали в стиле эпохи Возрождения, в образе Мадонны. А еще у нас был показ мод. Я поправилась на тридцать килограммов после химиотерапии — и как мне было приятно вдруг почувствовать себя королевой, выйдя в красивом вечернем платье на красную дорожку! Я неожиданно поняла, что рак груди и все, что я пережила, могли изменить мое тело — но меня саму рак не смог побороть. Я приняла себя новую и подстроилась под эту внешность».
«Творчество очень помогло маме. Она оттаяла, снова вернулась к нам. В доме изменилась атмосфера, мы стали спокойнее — и словно даже ближе», — говорит Кристина.
«Я заметила, что Оксана стала другой. Из нее ушло напряжение. Пройдя через трудный этап вместе с ней, мы все, думаю, изменились, не только она, — улыбается Валентина Михайловна. — Появился какой-то другой взгляд на вещи. Оксана стала философски ко многому относиться». А главное, считает мама Оксаны, ее дочь стала даже более жизнелюбивой, чем раньше. Теперь Оксана умеет радоваться каждому дню, а вся семья бережет свои взаимоотношения.
Работы Оксаны уже выставляются. «Теперь у меня дома мольберт, краски и кисти. Бывает, я бегу к мольберту с чувством, что, если сейчас не нарисую, меня разорвет!»
Пройти этот квест
«В России, получив диагноз “онкология”, ты вынужден преодолевать не только болезнь, но и погрузиться в хлопоты по организации процесса лечения, — говорит Екатерина Башта, руководитель благотворительной программы “Женское здоровье”. — Это всегда неожиданно. Рушатся жизненные планы. И это настоящий квест. Где пройти лечение, как пройти? Нет сплоченной команды, которая бы провела тебя через лечение от и до. И онкобольной, помимо того что впадает в депрессию от диагноза, получает стресс еще от процесса лечения. Поэтому психологическая поддержка нужна ему на любом этапе. И даже много лет спустя. Ведь вернуться к нормальному образу жизни непросто. Требуется навигация: как теперь построить свой дальнейший жизненный маршрут».
Оксана с мужем Виталием
Фото: Анна Иванцова для ТД
Сначала в программе «Женское здоровье» появились группы взаимопомощи, построенные по принципу «равный помогает равному»: женщины, которые уже прошли лечение, делились опытом с другими, настраивали их на оптимистичный лад. Но нужна была и профессиональная поддержка — поэтому появился проект арт-терапии — по сути дела, психотерапевтическое сопровождение с элементами творчества. С пациентками работает команда квалифицированных онкопсихологов, художников и онкологов. Иногда бывает нужна и помощь психиатров.
«Это не просто рисование, — объясняет Екатерина. — Мы набираем закрытую группу, и четыре месяца с женщинами работают специалисты. Сначала онкопсихолог. И только на второй месяц психолог постепенно вовлекает женщин в творчество. В этот период мы подключаем художника. Причем задачу в работе с красками ставит психотерапевт. И лишь потом на первый план выходит само творчество. Тут и рисунок, и керамика, и работа на гончарном круге. Это очень ресурсный подход, он помогает выйти из стресса и депрессии. Некоторым людям трудно вербализовать свои чувства и мысли. А работа с глиной, краской позволяет вступить в контакт с собой. Психолог помогает перенести свои размышления и чувства на лист бумаги или в глину и потом осмыслить».
Рисунок Оксаны
Екатерина подчеркивает, что участницы групп арт-терапии проходят тщательное тестирование по разным методикам на входе и выходе: проверяется уровень их тревожности, адаптации, психологическое состояние. «И мы видим реальные улучшения. Конечно, многое зависит от ситуации: скажем, если у человека рецидив, ему тяжело. Но занятия в любом случае — серьезное подспорье. Если человек более уверен в себе и спокоен, ему легче принимать ответственные решения».
Проект выпустил уже четыре группы, и, по словам Екатерины, ни одна не распалась: женщины продолжают общаться. «По инициативе наших слушательниц был создан клуб выпускников проекта. Они теперь есть друг у друга. И это невероятно важно».
Группы арт-терапии проекта «Женское здоровье» существуют благодаря вашим пожертвованиям. Вы оплачиваете аренду помещений, платите зарплаты психологу, художнику, онкопсихологу. Благодаря вашей поддержке чьи-то мамы, дочери, жены, сестры смогут найти в себе силы бороться и заново научатся любить жизнь, а в их семьи вернутся тепло и душевный покой.
