Россия. Москва. 5 июня 2017. Бывший директор Библиотеки украинской литературы Наталья Шарина, обвиняемая в экстремизме и растрате, во время вынесения приговора в Мещанском суде.
Две молодые пригожие женщины — судья Елена Гудошникова и прокурор Людмила Баландина — осудили третью, Наталью Шарину, бывшего директора Библиотеки украинской литературы в Москве, по статьям «Возбуждение национальной ненависти или вражды с использованием служебного положения» (пункт «б» части 2 статьи 282 УК РФ) и «Растрата в крупном и особо крупном размере» (части 3—4 статьи 160 УК РФ). Осудили условно, при этом Гудошникова, проявив сердобольность, дала Шариной четыре года — на год меньше, чем просила Баландина, добавив, однако, еще четыре года испытательного срока, зачтя год и семь месяцев, проведенные бывшим директором под домашним арестом.
Приговор, конечно, будет обжалован адвокатами Шариной, пока же у нее с ноги сняли ФСИНовский браслет и за передвижениями Шариной больше никто не будет следить.
«Свобода дороже правосудия», — заметил после окончания процесса Иван Павлов, адвокат Шариной.
Шарина вину свою не признала, сказав, и уже не в первый раз, что обвинение ей непонятно.
Оно осталось непонятно и адвокатам, и нам, журналистам, следившим за этим делом. Шарину обвинили в том, что она с умыслом раскладывала по полкам библиотеки экстремистскую и русофобскую литературу украинских авторов, при этом ни время, ни место, ни способ совершения преступления так и не были названы.
Обвинение в растрате, совершенно, по словам Шариной, оскорбительное для нее, было добавлено через несколько месяцев, видимо, для устрашения, и по нему получалось, что директор украинской библиотеки в Москве виновата в том, что истратила государственные деньги на оплату юристов, защищавших интересы библиотеки!
По мнению обвинения, а теперь уже и суда, Шарина «является одной из частей сложного механизма, работа которого направлена на опорочивание и дискредитацию русской культуры на Украине» (из обвинительной речи прокурора Людмилы Баландиной).
Каким образом этот механизм работал, что конкретно в нем делала Шарина — была гайкой, шарниром или мотором, — никто в суде не доказывал и доказывать не собирался. Гораздо важнее для суда были показания некоторых нужных свидетелей и 85-летнего эксперта из Института языкознания РАН г-на Тарасова, начинавшего свою деятельность на этом поприще еще в 50-е годы. Удивительный дока Тарасов смог произвести экспертизу книг, написанных по-украински, не зная украинского языка!
Вы думаете, что это я какую-то чертовщину гоголевскую рассказываю? Увы, нет, так все и было
И прокурор, и судья сразу и безоговорочно верили всем словам и показаниям Дмитрия Захарова, депутата муниципального собрания «Якиманка», считая, что повода для оговора Шариной у Захарова нет. Жаль, что не почитали они любопытную страничку депутата в социальной сети «ВКонтакте», где можно найти такие, например, строки:
«Украинский язык, искусственно созданный, ассоциируется с фашизмом и геноцидом, а значит […] должен быть оптимизирован и подвергнут ребрендингу». (В скобках замечу, что цитировать Захарова в приличном издании крайне сложно, поскольку изъясняется он в основном матом.)
Сразу после первого обыска в библиотеке, 28 октября 2015 года, Захаров сообщает прессе: «Ко мне как к депутату поступил сигнал о том, что в этой библиотеке есть экстремистская литература. Я проверил эту информацию по своим каналам. Она подтвердилась, и я обратился в правоохранительные органы».
Директор Библиотеки украинской литературы Наталья Шарина. 2007 годФото: Михаил Геллер/ООО "Издательский дом Родионова"/ТАСС
По невероятному стечению обстоятельств Захаров случайно прогуливается около здания библиотеки ранним утром в день обыска, и его приглашают понятым! Там же, у библиотеки, оказывается в этот день и в это же время и некий господин Журавлев, до этого написавший в правительство Москвы о наличии в библиотеке экстремистской литературы, и его тоже приглашают в понятые.
Эти факты не вызывают удивления ни у прокурора, ни у судьи. Зато ни одна, ни другая не верят ни одному слову сотрудников библиотеки. Не верит суд и адвокатам: ни один из доводов защиты судьей учтен не был.
Суд верит только своим, вот, например, следователю Лапаеву, который, закончив допрос Шариной после обыска в 23.58, за оставшиеся две минуты умудрился создать следственную группу, потом за те же оставшиеся две минуты уголовное дело было изъято руководителем следственного органа по Таганскому району, передано в Главное следственное управление, где были даны указания по делу, и переведено обратно на Таганку, где вновь была создана следственная группа.
И сделали это молодые и прекрасные женщины, родившиеся вовсе не при Сталине
Мне вот этих фактов более чем достаточно, чтобы усомниться в честности и следствия, и прокуратуры, и суда, белые нитки их незамысловатого шитья лезут отовсюду, но если вам мало, то добавлю то, чему не перестаю изумляться: в ходе допросов в суде выясняется, что большая часть книг была подброшена, вероятно, во время обыска, на книгах нет никаких характерных библиотечных отметок, штампов и кармашков. Но самое невероятное впереди: выясняется, что одна из книг была подброшена уже в коробку с вещдоками, она не соответствует ни формой, ни размером, ни названием книге того же автора, изъятой при обыске, и именно эту книгу судья пыталась незаметно отложить в сторону, и только возгласы зоркой публики не позволили ей этого сделать!
Потом-то мы поняли почему: только эта подброшенная в вещдоки книга и была единственной из всего набора, признанной судом экстремистской!
Вы думаете, что это я какую-то чертовщину гоголевскую рассказываю? Увы, нет, так все и было.
И сделали это молодые и прекрасные женщины, родившиеся вовсе не при Сталине, репрессий не знавшие, страха не имевшие, но почему-то считающие, что врать и обманывать ради каких-то мифических целей — можно, нужно и даже полезно.
Народу на приговор набилось столько, что было нечем дышать, судья читала приговор два с половиной часа — и это были два с половиной часа невнятного и совершенно бесстыдного бормотанья себе под нос, как будто такие простые средства звукоусиления, как микрофон, нашим судьям и судам неведомы. Журналисты в зале — кто писал в Facebook, кто просто тихо сел на пол и прикорнул, ни судья, ни приставы не обращали на них никакого внимания, и до нас продолжали долетать лишь отдельные фразы и звуки обвинительного заключения.
Неуважение к правосудию и небрежение им было полным и окончательным.
P. S. Вчера в 18.40 сотрудник Федеральной службы исполнения наказаний снял с ноги Натальи Григорьевны Шариной черный браслет, и она смогла впервые за год и семь месяцев надеть юбку.
