Тюремное население
Россия — это все-таки Европа. Такое утешительное предположение можно сделать, посмотрев на тюремную статистику. В то время как в большей части мира тюремное население за 15 лет (2000-2015) выросло, в Европе оно сократилось на 21%. А в России с 2000 года сократилось практически вдвое: на 1 июня 2017 года в учреждениях Федеральной службы исполнения наказаний (ФСИН) содержалось 618 тысяч человек.
Плохо то, что Россия все равно находится по этому показателю на одном из первых мест в мире — ее опережают только США (с более чем трехкратным отрывом), Китай и Бразилия.
Еще хуже, что Россия входит в двадцатку мировых лидеров и по доле тюремного населения — на 1 июня 2017 года этот показатель составил 428 заключенных на 100 тысяч человек. Конечно, до США с их 666 далеко, но в Европе, где средний показатель составляет 134,2, Россия хуже всех и однозначно выглядит как «полицейское государство».
Наказание до суда
Аналогичная ситуация с заключенными, чья вина (или невиновность) еще не установлена судом. В России 108 тысяч человек в ожидании суда сидят в следственных изоляторах (СИЗО) или подразделениях, функционирующих в режиме следственных изоляторов (ПФРСИ).
Этот показатель тоже снижается, но мы все равно входим в первую десятку в мире (возглавляют ее США — 467 тысяч). А по доле населения в предварительном заключении — 75 человек на 100 тысяч — в Европе мы уступаем только Албании.
Содержание под стражей — самая строгая мера пресечения, которую можно применить к обвиняемому. Более мягкие — домашний арест, подписка о невыезде, залог и другие. Но когда следователь просит посадить обвиняемого под замок, российский суд не может ему отказать — он вообще почти всегда и почти во всем согласен со следствием.
Для следователя арест — удобная вещь. Следователь получает эксклюзивный доступ к арестованному, может влиять на условия его содержания и т. д.
Защитникам, наоборот, попасть в СИЗО нелегко. Например, адвокат Илья Новиков, известный по делу бывшей военнослужащей Украины Надежды Савченко, рассказывал о лотерее, которая проводится в СИЗО «Лефортово» по пятницам. Адвокаты разыгрывают свидания со своими клиентами. Не выиграл в эту пятницу — жди следующей.
В предварительном заключении человек в России может просидеть несколько лет, а в среднем в начале 2000-х проводил пять месяцев. СИЗО — это учреждение с камерным типом содержания, по сути — тюрьма, один из самых суровых режимов наказания (не говоря о перенаселенности российских СИЗО). И этот режим получают все арестованные, вне зависимости от статьи Уголовного кодекса.
Поэтому большинство арестованных признают свою вину и соглашаются на рассмотрение дела в особом порядке (фактически без судебного разбирательства). В целом в России особым порядком идут 67% уголовных дел, а свою вину признают более 90% обвиняемых. Это ускоряет процесс и позволяет человеку побыстрее отправиться из тюрьмы в колонию, где режим помягче.
Кроме того, установлено, что судьи чаще приговаривают к лишению свободы тех, кто был арестован до суда. Психологически это объяснимо: раз один судья человека уже посадил, как другому его выпустить?
Меньше преступников — меньше заключенных
Как бы то ни было, тюремное население в России быстро сокращается. Почему?
Главное объяснение состоит в том, что в России падает преступность. При всей недостоверности криминальной статистики, которая показывает легкие для расследования преступления и прячет трудные, тренд она указывает верный. Число преступлений сокращается, а за ним следует и число заключенных.
При этом доля подсудимых, которых приговаривают к реальному лишению свободы, лишь незначительно снизилась — с 35% в 2010 году до 30% в 2016 году.
Число заключенных снижают также амнистии и условно-досрочное освобождение. Но оба механизма используются все реже.
Так, по крупнейшей в истории новой России амнистии 2000 года к 55-летию Победы на свободу вышли 206,2 тысяч человек, в 2001 году были амнистированы 32 тысячи женщин и несовершеннолетних заключенных, а 70-летие Победы дало повод освободить 34,5 тысячи человек. Но большинство амнистий касались куда меньшего числа заключенных.
Условно-досрочное освобождение тоже применяется все реже: если в 2006 году из колоний для взрослых вышла 121 тысяча человек, то в 2016 году — всего 54 тысячи (включая замену лишения свободы более мягким наказанием). Одна из причин этого — изменение законодательства: суды стали требовать для условно-досрочного освобождения полного возмещения вреда, нанесенного потерпевшему.
Портрет заключенного
Последняя «тюремная» перепись проводилась в 2009 году. Ниже я использую эти данные без специальной ссылки и постараюсь дополнить их более свежими.
Прежде всего российский заключенный — на 92% мужчина. Доля женщин составляет около 8% (это немало, для сравнения: в среднем по Европе — 5,3%, в США — 9,7%). Как и во всем мире, в России женщин сажают реже — есть смягчение и отсрочка наказания для беременных и для женщин, воспитывающих детей до 14 лет.
Примерно треть заключенных — люди 30-39 лет. Это по-европейски: медианный возраст заключенного в Европе — 36 лет.
Треть заключенных не имеет среднего образования, больше трети имеют только среднее образование.
50% осужденных к лишению свободы официально не работали, но и не числились как безработные. 32% на воле были рабочими.
Подытожим: заключенные в основном — плохо образованные, безработные люди. Благополучные россияне в полицию, в суд, а тем более в тюрьму попадают редко, да и сама система их избегает.
За что сидят
Наиболее распространенные преступления среди осужденных в нашей стране — это преступления, связанные с наркотиками — 27%, убийства — 26% и кражи — 15%.
Большая часть заключенных сидит не впервые — это рецидивисты. 63% заключенных, содержащихся в исправительных колониях для взрослых, попали сюда во второй, третий и так далее раз. Жизнь таких людей превращается в замкнутый круг: отсидел — вышел (ни работы, ни профессии нет) — сел снова. Тюрьма становится для них домом.
Вероятность повторного совершения преступления зависит и от длительности пребывания человека в заключении. Считается, что пять лет — это некий порог невозврата к «вольной» жизни, так как человек уже социализировался в тюремном мире, научился жить по другим правилам и забыл, как жить нормально.
Между тем у 53% заключенных российских исправительных колоний срок превышает пять лет, в том числе у 18% — 10 лет. А сроки меньше года имеют примерно 3%.
В Европе распределение по срокам другое: больше пяти лет получают около 40%, больше 10 лет — 11, 4 % (при том, что в этих цифрах учтена и Россия).
Автор — социолог, магистрант ЕУСПб
Другие статьи рубрики «Такая Россия»