У Веры яркая лимонная блузка — и целлофановый пакет в руках тоже лимонный, точно такого же оттенка. Случайно, спрашиваю, так вышло или было задумано? Случайно, смеется Вера. В пакете карточная словесная игра — девушка купила ее по дороге, чтобы вечером поиграть в дружеской компании. Мы пьем чай с мармеладными мишками в небольшой беседке рядом с образовательным центром «Большая Перемена» — в Москве первый по-настоящему жаркий день за все лето, не хочется торчать в помещении. Мы допьем чай и вместе дойдем до метро. Я поеду домой, а Вера поедет в ПНИ, психоневрологический интернат.
Смелый человек
Из школьных предметов Вера больше всего любит литературу. Она рассказывает, что недавно делала доклад о стихах Сергея Есенина на конференции. Это один из методов обучения в «Большой Перемене» — не просто обычные уроки, методичное и скучное прохождение программы, а живой рассказ, обсуждение. То, что поможет в реальной жизни, — умение высказать свою точку зрения, ее отстоять, заинтересовать собеседника. Впрочем, Вера занимается и по школьной программе, недавно она прочитала «Горе от ума» и говорит, что ей очень понравились и форма, и содержание — но больше содержание. «Чацкий — смелый человек!» — улыбается Вера. Ей 22 года. По общеобразовательной программе Грибоедова проходят в восьмом классе.
До семи лет Вера жила в своей семье, с мамой и отцом. Она говорит, что помнит эту жизнь смутно, какими-то общими цветными пятнами. Дорогу до старой квартиры, маму немного. Мамино кольцо висит у нее на цепочке вместе с крестиком. «Я не знаю, есть ли у меня родственники. Да, конечно, я хотела бы их найти, но для этого пришлось бы связываться с отцом», — Вера улыбается, потому что она вежливая. Даже если приходится говорить о больном, о ранящем, она сохраняет спокойствие: «Мне так или иначе придется с ним пообщаться, потому что я хочу найти мамину могилу, но я сделаю это попозже, когда я буду уже сама… Когда я буду жить сама».
«Никто же не говорит: “дочка, я тебя сдаю в детский дом”. папа просто меня туда привел»
Она не знает, почему после смерти матери попала в детский дом. «Никто же не говорит: “Дочка, я тебя сдаю в детский дом”. Папа просто привел, потом меня там оформляли, решали, куда отправить», — рассказывает Вера. Отправили в дом для детей-инвалидов, потому что у девочки были проблемы со здоровьем — больная спина. А вот с мозгами проблем не было, только диагноз про легкую умственную отсталость она все равно получила. В домах для детей-инвалидов его получают очень и очень многие просто по факту нахождения. Почему поставили такой диагноз? Вера не знает.
Она не знает, почему ее так и не удочерили — хотя хотели. Сначала за границу, еще до федерального закона № 272-ФЗ, знаменитого «закона Димы Яковлева» — ну или «закона подлецов», это уж кто как называет. Потом вроде бы было еще несколько желающих, включая одну из работниц детдома, где она жила, но тоже не сложилось. Никто не считает нужным рассказывать почему. Не сложилось и у всей ее детдомовской группы — за десять лет, которые Вера там провела, из тридцати человек в семью не забрали никого.
Она не знает, почему ее не отправили учиться в какую-нибудь внешнюю школу, несмотря на очевидные к этому способности. Тоже пообещали, а потом ничего не случилось — и Вера ходила в обычную коррекционную школу, где в девятом классе учатся по учебникам класса пятого, оканчивают десятилетку «со справкой» и толку от этой справки примерно никакого. Система и не подразумевает какого-либо образовательного развития — зачем? Походил на уроки, время занял — и слава богу. Все равно в перспективе недееспособность и психоневрологический интернат. Там дипломы ни к чему.
Жизнь по правилам
Жизненные обстоятельства Веры не подразумевали никакой самостоятельности в решениях. Только девушка с этим не согласилась: уже в ПНИ она позвонила в «Большую Перемену» и договорилась о собеседовании, прошла его и начала учиться. В этом году она окончит девятый класс и наконец получит общеобразовательный, обычный школьный аттестат.
Что сложного в том, чтобы позвонить и договориться? Вы делаете такие звонки каждый день. Записаться на прием к врачу, договориться о встрече с друзьями, да пусть это даже волнительное рабочее собеседование, — все равно вы умеете это делать, знаете, что скажете сами, что скажут вам. Вера получила свой телефон только подростком, у нее случайно его не забрали после очередной госпитализации, хотя тогда в ее детском доме телефоны детям иметь не разрешали. Кому им звонить-то, в конце концов? Впервые на улицу одна, без сопровождения, она вышла уже после 18 лет, когда жила в ПНИ.
— Страшно было?
— Я пару раз ездила в детдоме с воспитательницей по городу, немножко помнила, как на улице, как в транспорте. Нет, было не страшно.
Вера смотрит в сторону, стесняется. Ирина Ладыгина, преподаватель и куратор «Большой Перемены», которая знает Веру с самого ее тут появления четыре года назад, говорит, что, когда девушка пришла, от стеснения она не могла толком разговаривать про учебу, могла буквально впасть в ступор минут на десять. Прошел год — и Вера стала смелее, даже выступала на настоящей педагогической конференции вместе со своим преподавателем. Ирина считает, что на второй год в «Большой Перемене» Вера изменилась до неузнаваемости: стала целеустремленной, работоспособной, быстросоображающей. Ни о каких ступорах речь уже не шла.
Закрытость — один из необходимых навыков выживания в ПНИ, где вместе с Верой живет еще 700 человек. Закрытость и готовность жить по правилам — не формальным, а неписаным, внутренним. По меркам ПНИ Вера находится в привилегированном положении: у нее есть пропуск на свободный выход из интерната, к ней могут приходить гости, она живет в комнате одна. Не ходит на завтрак, не носит интернатскую одежду — интернат забирает 75% пенсии, но остаток она копит и тратит разумно, ищет подработку.
Закрытость — один из необходимых навыков выживания в ПНИ, а еще готовность жить по правилам — не формальным, а неписаным, внутренним
— Вера, вы очень самостоятельный и твердый человек. Обычно таких не любят в любых закрытых системах, я права?
Вера ничего не отвечает и улыбается. Ее отдельную комнату могут в любой момент обыскать, пропуск на выход могут отобрать, изъять ноутбук и телефон, в принципе, даже одежду, купленную на свои деньги, могут забрать — ничего личного. Именно это случилось еще с одним подопечным «Большой Перемены», Иваном.
Исполнительный юноша, любимец начальства, всегда готовый помочь, сделать, организовать, должен был выйти из интерната, получить дееспособность и квартиру. Но почему-то получение этой квартиры откладывалось, а когда Иван возмутился — его разом лишили свободного выхода в город, запретили учиться, отобрали отдельную комнату и переселили в комнату к пожилым пациентам с серьезными ментальными отклонениями. Сейчас он занимается в «Большой Перемене» дистанционно, по скайпу, шаг за шагом вместе со своим куратором пытается преодолеть эти обстоятельства.
Сильные духом
«Я не политик, я даже не правозащитник — хотя мой низкий поклон им за то, что они делают для детей-сирот, — я только педагог, — говорит Ирина Рязанова, глава “Большой Перемены”. — Наша главная задача — помочь нашим студентам жить нормально. Только сильные духом берутся за то, чтобы изжить свое сиротство, — и именно к таким людям я отношу наших учеников».
«Только сильные духом берутся за то, чтобы изжить свое сиротство, — и именно к таким людям я отношу наших учеников»
Рязанова говорит, что это главный запрос всех ребят, которые приходят в «Большую Перемену», — «быть нормальным», «жить как все». Ради этого она готова сотрудничать со всеми, кому небезразлична судьба ребят из детских домов и ПНИ, со всеми, кому важно помочь им стать взрослыми, независимыми и самостоятельными. Такие люди есть среди тех, кто работает в государственных учреждениях, и медленно, очень медленно, но их становится больше.
У сотрудников «Большой Перемены» всегда будет много работы: с одной стороны, они работают над системными, глобальными решениями, упорно отстаивают их, ищут точки взаимопонимания с государственной системой, не принимают отказов, вновь и вновь ищут пути взаимодействия. С другой стороны, «Большая Перемена» — это сотни судеб конкретных, живых людей, таких как Вера и Иван. На самом деле мы не можем назвать их настоящие имена, чтобы не навредить ребятам.
А вот вы можете им помочь. Помочь Ивану все-таки получить образование и выйти за стены интерната. Помочь Вере получить аттестат и профессию: она сдает экзамены в следующем году и тогда же начинает самостоятельную жизнь. Какой будет эта жизнь, зависит не только от нее, но и оттого, будет ли у нее поддержка. Наша с вами поддержка. Пожалуйста, подпишитесь на регулярное пожертвование для «Большой Перемены» или помогите любой суммой разово. Спасибо.
