Мое утро начинается с того, что я отвожу дочку в детский сад. Утренний вагон метро заполнен родителями с детьми и взрослыми, спешащими на работу. Вот мама с дочкой едут в садик. У девочки типичный берлинский look — смешная шапочка с ушками, распущенные, не видавшие пару дней расчески волосы, джинсы, принцессное платье из тафты и непременный рюкзак за спиной. У мамы — веселые глаза, пирсинг в носу, татуировки на руках, кольца и браслеты. Рядом едут школьники со спиннерами — уткнувшиеся в телефоны, все с одинаковыми прическами (я уже узнаю стиль турецких парикмахерских, в которых всех подростков стригут, в буквальном смысле, под одну гребенку). За поручень держится офисный работник. Точно офисный — кто еще будет ехать на работу в восемь утра в костюме, рубашке, галстуке и запонках. Но при этом с ярко-зеленой шевелюрой и зеленой бородой. Моих любимиц — берлинских бабушек — в этом утреннем вагоне нет. Им некуда спешить так рано. С ними я встречаюсь позже. Около 10 утра они появляются за столиками уличных кафе, не спеша пьют кофе с булочками и сигаретами, читают газеты.
Немецкие бабушки очень активны. Они везде: в кафе и ресторанах, на распродажах и бесплатных концертах в парке, в музеях и на открытии модных бутиков. Когда к нам в гости приехала моя 64-летняя мама, мы пошли вместе в ресторан.
«Лена, посмотри — одни пенсионеры в зале!»
Действительно, больше половины столиков занимали парочки 60+. Макияж, прическа, бусы и кольца у дам, рубашки и шейные платки — у кавалеров. Меня тоже сначала удивляло (и одновременно вселяло надежду) то, как много парочек в возрасте сидят по вечерам в кафе и ресторанах — пьют вино, болтают, держатся за руки. На курсах немецкого языка я познакомилась с женщиной из Украины. У Анжелы в Германии все началось с нуля — язык, работа и личная жизнь. Она показала мне своего жениха в телефоне — импозантный мужчина не старше шестидесяти, в костюме и с густыми кудрями.
— Хорош! А где вы познакомились?
— Не поверишь, в ночном клубе! И он так отплясывал на танцполе, что не обратить на него внимание было невозможно.
— Вот это круто! В ночной клуб в его возрасте… А сколько ему?
— То-то и оно, что уже 70!
В фитнесс-клубе, где я занимаюсь, у меня есть подружка. Я не знаю, сколько ей лет, но думаю, что не меньше 65. Свой возраст она не скрывает, седину не закрашивает, но как же классно она выглядит — и в одежде, и без. Она танцует зумбу, тянется на йоге, на тренажерах поднимает веса больше, чем я. Я специально проверяла, украдкой посматривая на гири — двадцать пять килограммов там, где я с трудом выжимаю двадцать! Началось наше знакомство с ее комплимента моей татуировке «Ah wie suss!» («ах, как мило»). Наши разговоры обычно начинаются в раздевалке, по дороге в душ. Я всегда стыдливо прикрываюсь полотенцем, а она стоит передо мной обнаженная и рассказывает о новом курсе степ-аэробики, не замечая ни собственной наготы, ни собственной офигенности.
В соседнем доме живет бабушка, с которой я регулярно сталкиваюсь у палатки с карривурстом. Пару раз в неделю она приезжает на навороченном электрическом инвалидном кресле к этой палатке с сосисками. Затягивается сигарой и бросает продавцу — «мне как обычно».
Однажды я вышла на пробежку в парке возле дома. Было девять утра, в парке не было никого, кроме бегунов и собачников. И возле пруда я увидела ее — женщину лет семидесяти. Она сидела на теплом пледе с термокружкой, книгой, бутербродом и порезанными фруктами в коробочке. Я не удержалась и пожелала ей приятного аппетита. «Спасибо! Люблю иногда в выходные позавтракать у пруда, пока еще не холодно». Вот еще за что я люблю немецких бабушек — за их любовь к жизни и готовность всегда поболтать.
А эти объявления в бесплатных газетах в рубрике «Она ищет его. Он ищет ее». Это же просто гимн жизни и вызов возрасту. Одно время это было моим хобби и практикой немецкого — читать эту рубрику от корки до корки. Вот цитаты из газеты:
«Веселая вдовушка, маленький ураганчик ищет друга для совместных походов на танцы. О себе: 67 лет, не курю, предпочитаю красное сухое».
«Спортивный, высокий мужчина 85 лет ищет подругу, чтобы вместе проводить время. Концерты, выставки, прогулки в парке, ужины в ресторанах. Совместное проживание исключено!»
Я не настолько наивна, чтобы не понимать, что эта бодрость, молодость и лихость немецких бабушек очень зависят от разных социальных факторов — от пенсии, например. Средняя пенсия в Германии — тысяча евро, а вдовы или вдовцы получают двойную. По данным ООН, пенсионное обеспечение в Германии — одно из лучших в мире. На пенсию тут, кстати, выходят не так уже рано: женщины — в 65 лет, а мужчины — в 67. Возможно, это тоже поддерживает пожилых людей в тонусе.
В стране прекрасно развита индустрия подготовки специалистов, которые ухаживают за пожилыми людьми. Немецкие дома престарелых — это не ссылка, в которую тебя отправляют равнодушные родственники, а курорт с бассейном, библиотекой, кафе, танцами по вечерам, садом с качелями и столами для пинг-понга.
«Мама, почему тут так много бабушек и дедушек на инвалидных колясках?» — спрашивали меня дети, когда мы только приехали. И приходилось объяснять, что бабушек и дедушек на колясках тут не больше, чем в России. Просто передвигаться по городу им намного легче. Чтобы добраться до музея или магазина, есть все возможности — лифты в метро, пандусы в каждом здании, «приседающие» на остановках автобусы.
В России я боялась старости. Боялась даже не болезней и физической немощи, а того, что я окажусь на обочине жизни. А все интересное, яркое, шумное будет проноситься мимо меня. Тут же я начала почти предвкушать нашу с мужем старость. У меня теперь огромные планы на пенсию. Дети выращены, внуков мы будем нянчить только в свое удовольствие, кредиты выплачены, ипотека закрыта, трудовая пенсия заработана. Эге-гей, гуляем! К шестидесяти, хочется верить, я смогу расстаться со своими косами, сделаю короткую стрижку, побрею виски, покрашу волосы цветными перьями, набью еще пару татуировок. Я буду одеваться в самые сумасшедшие наряды, на которые мне сейчас (в мои 35) не хватает пороху. А мужу я подарю пенсионерскую каталочку, с которой ходят все немецкие дедушки, и прикреплю на нее высокий флажок Российской Федерации. Чтобы он не забывал свои корни и был хорошо виден с дороги. Может быть, я излишне самоуверенна, но сейчас мне кажется, что из нас двоих такая каталочка понадобится только ему. К пенсии мы купим себе домик с садом, а если и не купим, то хотя бы засадим весь балкон цветами, поставим туда кресла-качалки, стол. И будем вечерами зажигать свечи, приглашать гостей, пить вино и слушать музыку. Теперь я знаю, что через тридцать лет я буду ходить на йогу, танцевать в клубах, устраивать вечеринки, строить глазки бармену за стойкой и завтракать в парке у пруда. В конце концов, здесь в шестьдесят жизнь только начинается.