Некоторые дети уже достаточно взрослые и часто просятся на ручки
По профессии Лена кондитер. Сначала пекла булочки, потом работала управляющей в туристическом комплексе в городе Сатка Челябинской области. А потом менеджером по туризму и администратором. Но все было не то.
Когда заболел ее папа, она бросила работу и приехала в Челябинск за ним ухаживать, оставив детей на мужа. А когда папа поправился, перетащила постепенно всю семью в Челябинск, чтобы жить с отцом рядом, и стала искать работу.
Увидела объявление. Объединению «Женщины Евразии» требовались няни для программы «Больничные сироты». Чтобы новорожденные отказники, подкидыши, дети, изъятые из семей органами опеки, заболевшие воспитанники домов ребенка не лежали в больницах одни. Лена прошла собеседование и вышла на работу.
«Когда пришла в первый день, в палате было семеро малышей. И все такие хорошенькие, и всех можно обнимать! — смеется Лена. — Моему сыну семнадцать, а дочери тринадцать — особо не пообнимаешь уже, не даются. А тут такое чудо! Я сразу же поняла, что это мое. Помню, как подумала: “Боже мой, это же идеальная работа: быть мамой и еще получать за это деньги. Это же кайф”».
Кайф
То, что Лена называет кайфом, на самом деле тяжелая и ответственная работа, часто эмоционально напряженная. Дети, для которых нужны няни, — это отказники, многие с врожденными патологиями и серьезными заболеваниями. Сифилис, гепатит, ВИЧ, гидроцефалия, ДЦП. «Был среди моих первых один мальчик, все его называли дельфином. Он родился без рук и без ног, — вспоминает Лена. — Я никогда такого не видела и сначала обалдела: “Господи, где ты ноги-руки-то потерял!” Но он был такой милаш, смышленый, глаза умные-умные. Быстро научился ползать даже. Как червячок такой. Его потом усыновили, сейчас у него все хорошо, родители будут делать ему протезы».
Лена укладывает ребенка спатьФото: Вадим Брайдов для ТД
Лена работает няней уже три года. Сейчас она в областной больнице, и в ее палате шестеро малышей, всем по несколько месяцев. Есть недоношенные, есть с ишемией мозга. Алисе полгода, у нее непроходимость кишечника — и поэтому гастростомы, а еще поврежден нос. Мама отказалась от нее совсем недавно. «Сначала не появлялась, потом приехала, посмотрела на нос, который повредили во время реанимации, сморщилась и уехала, — рассказывает Лена. — Позже ее нашли через опеку, она опять приехала, посмотрела, порыдала и написала коряво и с ошибками: “Атказаваус”. И уехала. Сейчас ее снова разыскивают, чтобы она написала нормальное отказное заявление».
Алиса скоро отправится в детский дом, а еще через полгода ей сделают еще одну операцию, уберут стомы. Потом можно сделать ринопластику, и девочка может вырасти абсолютно здоровой. А пока Лена пеленает Алису, аккуратно обрабатывает стомы специальной мазью и приговаривает: «Ну вот, моя красавица, давай полежим пока на спинке».
А вот малыш Коля, ему четыре месяца, а выглядит он на все десять. Крупный, здоровенький и спокойный. Месяц назад у него был инсульт, его привезли сюда на скорой. Но уже все хорошо, он быстро восстановился, и документы на выписку готовы. Только за ним никто не приезжает. Родители живут в области, у них еще двое детей и, по словам Лены, видимо, нет возможности приехать забрать Колю. Вот он и лежит один, а за ним ухаживает Лена. Похлопывает его ласково и говорит: «Богатырь».
Бывает, врачи говорят: «ему осталось несколько дней жить». А проходит неделя, две, месяц — малыш все живет, все борется
«Истории разные, мамы разные. Одна лежит с младенцем в больнице и не может одним днем съездить к себе в область, чтобы оформить свидетельство о рождении, — рыдает и боится оставить малыша на день. Другие месяцами не появляются, потом их ищут, — говорит Лена. — Есть дети, которые умирают у нас. Некоторые врожденные патологии настолько серьезные, что с ними не выжить. Бывает, врачи говорят: “Ему осталось несколько дней жить”. А проходит неделя, две, месяц — малыш все живет, все борется. И так полгода, вопреки всему. А потом все равно умирает. Не описать, как жаль».
У детей постарше в боксах висят игрушкиФото: Вадим Брайдов для ТД
Как-то был у Лены отказник с гидроцефалией. Миша. Она учила его сидеть и держать голову, занималась с ним. И когда однажды он сам сел, это было счастье. «Это не мы, это все он сам, — вспоминает Лена. — Он так хотел жить и развиваться, это прямо видно было. У малыша были парализованы ноги, и эта большая голова, а все равно в глазах радость и желание жить. Это чудо просто». Сейчас он в детском доме.
Но часто отказников усыновляют сразу же после рождения. «За то время, что малыши лежат у нас в больницах и ждут документы на усыновление (это обычно два-три месяца), успеваешь к ним привязаться, — говорит Лена. — И расставаться грустно. Но это светлая грусть, они же едут домой. По-настоящему грустно, когда они в детский дом уходят. Но все же если выбирать, детский дом лучше, чем больница. Там и игрушек больше, и занятий разных, а тут все-таки, как ни крути, больничная палата».
Общий язык
«Я всех детей люблю. С новорожденными, наверное, проще, ведь они не прыгают и не разбегаются, но зато с двух-трехлетними можно пообщаться, поиграть, — рассказывает Лена. — Бывают сложные дети, конечно. Иногда кричит и плачет без остановки, и уже все ему сделала, и из сил выбилась, не знаю, что он хочет. Тогда выхожу в коридор, выдыхаю, считаю до десяти и назад в палату — пробовать снова и снова. В конце концов, интересно же, чем он так недоволен. И ничего, в итоге находим общий язык».
Некоторые дети уже достаточно взрослые и часто просятся на ручкиФото: Вадим Брайдов для ТД
Лена скромничает, называя то, что она делает, словами «находим общий язык». Был у Лены случай, когда в больницу попала девочка двух лет, Оля. Физически здоровая, но из неблагополучной семьи. На второй день после поступления Лена пришла утром, попыталась открыть дверь палаты, а дверь не поддается — что-то мешает. Оказалось, Оля спала всю ночь на голом полу. Свернувшись калачиком под дверью. Лена попыталась спросить, в чем дело. Безуспешно. Видела только, что ребенок не спит в кровати, а засыпает только на полу под дверью. Это повторялось каждый день. Поговорили с опекой — выяснилось, что мама оставляла Олю одну в квартире, а сама уходила пить-гулять. И ребенок спал под дверью каждую ночь. Ждал маму.
Лена пробовала ласку и уговоры — не помогло. А потом начала ложиться с Олей вместе под дверью
Лена пробовала ласку и уговоры — не помогло. Требования тоже. Постелила под дверь коврик, чтобы было не так холодно. А потом начала ложиться с Олей вместе под дверью. Когда ребенок засыпал, переносила его в кровать. И так каждый раз. Через несколько недель Оля привыкла спать в кровати и больше не ложилась ночью на больничный пол.
«Я не представляю другой работы, кроме этой, — говорит Лена. — Если так случится, что я не смогу здесь работать, для меня это будет катастрофа». Для этих малышей тем более. НКО «Женщины Евразии» существует на пожертвования и из них платит зарплату Лене и другим няням, которые опекают брошенных детей в больницах. Пожалуйста, оформите ежемесячный перевод, пусть даже небольшой — 50, 100 или 200 рублей, и тогда Лена сможет и дальше работать, а малыши в больницах будут получать ее тепло и ласку.
