Зайтуна Нагуманова или, как зовут ее соседи, баба Зина, живет в крайней нищете. Ее дом среди десятка таких же убогих избушек расположен в самом центре Омска. В двух минутах от остановки «Голубой огонек», где исторически сложился главный транспортный узел города. Когда-то кругом здесь был сплошной частный сектор, но центр застраивался, и теперь от «деревни» остался лишь нагумановский островок.
Баба Зина
15 лет назад, когда кругом уже стояли многоэтажки, на лакомый кусок земли с нищими домами в центре города обратили внимание. Большинство жителей островка переселили, избушки снесли, а на их месте построили элитный дом. В нем, например, живет Виктор Назаров, который еще этим летом занимал должность губернатора Омской области, а в скором времени, вероятно, станет сенатором в Совете Федерации. Теперь Зайтуна Галиевна фактически живет прямо во дворе самого влиятельного в регионе политика.
Мы стоим с бабой Зиной у нее во дворе, и легко представить, как за нами из своего окна наблюдает Виктор Назаров. Может быть, дует на горячий кофе, сетует, что к бабуле опять пришли журналисты.
«Да он вот тут стоял, как и вы, — рассказывает Зайтуна Галиевна о своей встрече с Виктором Назаровым, когда он был губернатором. — Он на стройку приходил, смотрел, как идет процесс. А меня как будто не замечал, хотя я вот, в метре от него сидела».
Демонстрируя ее избушку, журналисты почему-то снимают ту, что расположена ближе к дороге. Совсем дряхлая: крыша посередине провалилась, в шифере дыры, что ворона залетит, окна из-под земли торчат. Дом каким-то чудом не рухнул до сих пор. Ждет, наверное, художника — любителя деревенской урбанистики, который напишет на холсте последние минуты его жизни.
Но этот покосившийся дом давно пустует. Бабушка живет рядом. Впрочем, ее избушка такая же ветхая, только без дыр в крыше. Вход через пристройку, собранную вперемешку из каких-то кусков фанеры, досок и ДСП. Прихожая забита дровами, проходить нужно аккуратно, чтобы не порвать куртку. Внутри тепло и сыро. Кухня два на два, кирпичная печь, раковина, а над ней привязанная скотчем, перевернутая обрезанная пластиковая бутылка — умывальник. Две комнаты: гостиная с диваном и столом, спальня. В доме есть электричество. Туалет на улице.
Когда нет сильных морозов, Зайтуна Галиевна весь световой день сидит на стуле в своем дворике, кормит птиц, смотрит в стену. Последние полтора года, чтобы увидеть небо, бабуле нужно хорошенько задрать голову — обзор перекрыт шестнадцатиэтажным домом, который построили в шести метрах от входа в ее избушку. Доплюнуть можно.
Зайтуна Галиевна родилась в этом доме (в 1939 году), а потом сама родила здесь четверых детей. Ходила в школу неподалеку, на рынок. Работала всю жизнь на станке шинного завода. Сейчас у нее трое детей, пенсия 12 тысяч и вечно голодные птицы. Муж умер двадцать лет назад. Дети разъехались — снимают жилье. Школы и рынка давно уж нет, а баба Зина и ее избушка — есть. И это, похоже, не всем нравится.
Двор провалился
Баба Зина не особо разговорчива, но, по счастливой случайности, во время нашей беседы подъехала ее дочь, Неля Омарова. Она-то и рассказала, как велось строительство соседней многоэтажки. Проблемы начались еще на этапе забивки свай.
«Ну вот представьте, — говорит Неля, — вот столетний дом, а вот в десяти метрах от него забивают сваи! И застройщик делает вид, что все нормально, все по закону, ничего не нарушено. А у нас по дому трещины пошли».
А еще, когда забивали сваи, двор бабы Зины осел. Строители регулярно привозили машины с землей, засыпали, но через месяц земля проседала опять.
«Мы терпели, особо никуда не обращались, потому что нам застройщик говорил: “Не беспокойтесь, мы вас все равно будем сносить, переселять”. Там по Генплану им мешало несколько домов. Два дома снесли, семьи переселили, а про нас то ли забыли, то ли наплевали».
Неля поясняет, что переговоры все-таки велись, но не с ними, а с соседями — семьей Каип. А те якобы запросили за свою землю слишком большую цену.
«У них семья большая, плюс разнополые дети. Вот они и запросили себе несколько трехкомнатных квартир. Застройщику такие условия, очевидно, показались завышенными, и на соседей махнули рукой. А к нам вообще никто не обращался», — настаивает Неля Омарова.
По словам Нели, в доме у матери прописаны четверо: сама баба Зина и трое ее детей. Справедливым, по ее мнению, было бы расселить их в четыре однокомнатные квартиры.
«Мы же не просим себе дворцы, хоромы или несколько трешек. Нет! Мы хотим по одной комнате в любом районе Омска».
Что нарушили
В 2014 году, когда Нагумановы поняли, что в планы застройщика больше не входит работа по их переселению, они заказали экспертизу. Перед экспертом Западно-Сибирского экспертно-правового центра ставился один вопрос: были ли нарушены права жильцов дома Зайтуны Галиевны при строительстве по соседству многоэтажки. И эксперт определил целый перечень таких нарушений: Федерального закона № 123 (регламент о пожарной безопасности), СНиПов о безопасности труда, сводов правил о градостроительстве и устройстве свайных фундаментов.
Неля Омарова рассказывает, что с результатами экспертизы они обращались во все двери: писали в прокуратуру, администрацию Омска и даже президенту Владимиру Путину. Пытались дозвониться до президента во время ежегодного прямого эфира, но не смогли. Общий ответ чиновников: дом Нагумановых стоит на земле, отведенной под многоэтажное строительство, но среди муниципального жилья не числится, а значит, сносу за счет бюджета не подлежит, жильцов за счет бюджета не переселят.
Более того, по словам дочери бабы Зины, у семьи нет разрешения на реконструкцию дома. В доказательство она показывает копию ответа администрации Омска. Там действительно говорится, что разрешения нет, но так же уточняется, что за разрешением никто не обращался.
Вообще, в правовом поле позиция Нагумановых выглядит откровенно слабой. Имея на руках экспертизу о полученном ущербе от застройщика, они не идут в арбитраж. Сетуют, что их не расселяют и не дают отреставрировать дом, но не обращались за соответствующим разрешением к властям. Казалось бы, через забор от твоего дома строят многоэтажку с подземной парковкой, а ты несколько лет смиренно ждешь, когда к тебе придут договариваться. Ударьте меня, но такая позиция странно выглядит. И причина не ясна: то ли это природная скромность (Нагумановы очень сдержанны в общении, действительно скромные люди), то ли правовая безграмотность (а кто из нас грамотный, до тех пор пока сам не столкнется?), или они до сих пор боятся обидеть застройщика, боятся испортить с ним отношения.
«Недавно к нам обратилась Елена, владелица йога-студии в новом доме. Она сказала, что знакома с застройщиком и готова с ним поговорить о нашей ситуации. Но это будет не раньше февраля, сейчас она уезжает в командировку».
Девятнадцать квартир
Переговорщик Лена — Елена Бурдель, молодая омская предпринимательница и, как она сама себя называет, йог.
Елена рассказала, что пару месяцев назад, когда она вызвалась помочь бабушке и обратилась к Сергею Калинину (застройщику), тот объяснил сложившуюся ситуацию тем, что Нагумановы взамен развалившегося дома запросили девятнадцать квартир. Не поверив ему на слово, Елена спросила у жильцов, и те прислали свои условия.
«Там по сумме как раз девятнадцать однокомнатных квартир можно купить, — рассказывает Елена. — Я сразу поняла, что это за люди. Дети давно живут где-то в других местах. Но для чего-то же они держат там свою маму. Для чего? Для чего бабушка живет в таких условиях? Бабушка в таком случае не жертва, а орудие! Им предлагали помочь переселиться по программе ветхого жилья, они отказывались наотрез! У них в глазах уже, наверное, были доллары, жили уже буквально в новых квартирах, а тут нате вам».
Я пытаюсь объяснить Елене, что, по словам Нагумановых, произошла досадная путаница. Много квартир требовали их соседи, а сами Нагумановы хотят только четыре однушки.
«Приходит старик к доктору, — говорит на это Елена, — жалуется, что совсем старый стал, немощный, а сосед в те же годы рассказывает, мол, бабку имеет пять раз в неделю. “А я не могу!” Доктор говорит: “Так и ты, старик, говори, что свою бабку шесть раз в неделю имеешь”. Понимаете? Говорить можно все что угодно! У меня есть фотография документа с требованием этой семьи на девятнадцать квартир».
Эту фотографию Елена готова показать (но не прислать на электронную почту) в любой момент. Однако за то время, когда она еще была в Омске и не улетела на несколько месяцев в Индию, нам так и не удалось встретиться.
«Я, как йог, ратую за то, чтобы у всех живых существ все было хорошо. И если господин Калинин сочтет нужным, мы вернемся к переговорам в феврале. Бог все видит, на все его воля».
Старая история
Застройщик Сергей Калинин, депутат омского Законодательного собрания, влиятельный омский бизнесмен, в свою очередь заявил, что тема с Нагумановыми для него закрыта. По его версии, в доме прописаны двадцать человек, восемь из которых — собственники.
«Истории с их выселением лет двадцать пять, — говорит Калинин. — Началась она, когда еще первый дом на том участке строили. И каждый раз поднимается шум, привлекается общественность. Тогда доходило до президента Казахстана почему-то. Им [собственникам домов. — Прим. ТД] предлагались квартиры в два-три раза выше рыночной цены, даже коттедж в обмен на участок предлагался. Они отказывались, просили больше. Но тогда шел выкуп земельных участков под объект. В торге был смысл. Однако этот процесс давно закончился. Сейчас о каких торгах мы говорим? К нам какие претензии?»
Из нашего общения становится очевидно, что Сергей Калинин рассматривает вопрос исключительно в правовом поле. Он предлагает абстрагироваться от того, что собственник земельного участка и житель дома — нищая беззащитная бабушка. Предлагает забыть про бабушку и сконцентрироваться на сути.
«Какие у собственника земли основания требовать от другого собственника соседнего участка переселения? Наличие у того собственника средств? Это справедливость?»
Так же как и Елена Бурдель, Сергей Калинин настаивает, что дом могли бы признать аварийным. В таком случае собственник получил бы адекватную своим квадратным метрам компенсацию. И бабушка Зина смогла бы жить в нормальных условиях. Но семья Нагумановых на это почему-то не идет.
«К переговорам я возвращаться не намерен. Я этой историей давно не интересуюсь».
Заложница обстоятельств
Значительно позже дочь бабы Зины сама показала мне документ, на который ссылалась йог-переговорщик Елена. На тетрадном листе список из семнадцати однокомнатных квартир, плюс два подселения. По словам Нели, только четыре квартиры из списка — нагумановские, остальные — соседской семьи Каип. Почему они не подали свои требования отдельно от соседей, Неля не объяснила.
Пока Нагумановы готовятся к очередному витку бесконечных переговоров, а застройщик пытается забыть о соседстве с разрушающейся избой, баба Зина продолжает каждый день выходить к себе во двор, кормить птиц и задирать голову, чтобы увидеть небо. Баба Зина, безусловно, жертва и заложник обстоятельств. Женщина, которая родилась и выросла в одной стране, а старость встретила в другой, обречена, похоже, доживать свой век с пластиковой бутылкой вместо крана.
Последняя деталь. В 2014 году ООО «Сибирская жилищная корпорация» (компания-застройщик) проиграло в арбитраже чиновникам ГУ Госстройнадзора по Омской области. Годом ранее, по итогам проверки ведомство обязало застройщика снести дом Зайтуны Галиевны. Застройщик требование проигнорировал и получил административное наказание в виде штрафа в 50 тысяч рублей.
Из этого следует, что застройщик все-таки должен был снести избушку Нагумановых, но требованием пренебрег. По всему выходит, 50 тысяч рублей — это и есть цена, которую пришлось заплатить предпринимателям за то, чтобы все остались при своих. Мизерная, по сути, жертва.