Я очень устала писать о том, как справляться с горем. Как бороться со страхом. Как переживать потери. Но мы все время кого-то теряем, и приходится писать об этом.
Кемерово.
Что вы почувствовали, когда узнали? Ярость? Отчаяние? Липкий ужас за своих собственных детей? Бессилие? Столкнувшись с острым горем, мы обычно чувствуем именно это.
Отрицание. Ярость. Поиск виновного. Печаль. Принятие. Общеизвестные стадии переживания потери. Каждый захлебнулся новостями, зажмурился, понадеялся, что это какая-то нелепая ошибка, что этого не может быть. Потом пришел гнев. Обескровливающий, лишающий сил, со скрежетом зубов, до белых пятен на стиснутых кулаках.
Мы все вторые сутки в бессильной ярости от этой потери.
В эпоху социальных сетей горе перестало быть интимным, трагедии утратили место локализации
Вместе с каждым несчастным случаем взрываемся, тонем и горим мы сами. Нам всем больно, нам всем страшно, и еще страшнее от того, что мы не видим, не знаем, как все было на самом деле.
Когда горе случается, возникает много печальных и обязательных бытовых задач, связанных с ним. Посещение больницы. Поездка в морг. Объяснить детям. Позаботиться о стариках. Как ни странно, это не мешает, а помогает проживанию утраты. Заставляет подниматься утром с постели, готовить еду, чистить зубы и одеваться. Горе вынуждает окаменеть, замереть, перестать двигаться — а необходимость совершать все эти действия дает вынужденный толчок к тому, чтобы начать движение, и горе неминуемо переходит на следующую стадию.
Если горе случилось с кем-то поблизости, то переживанию помогает непосредственное участие. Сдать кровь. Приготовить и принести горячей еды. Посидеть с детьми. Вымыть посуду. Побыть рядом и помолчать. Обнять тех, кто плачет.
Виртуальная скорбь — особенная. Возникает феномен «виртуального окаменения»
Виртуальная скорбь — особенная. Саднит так же, а деть эти чувства некуда. Возникает феномен «виртуального окаменения». Бессильная ярость и отчаяние ищут выход. Мы залипаем в сети, бесконечно перебирая статьи, комментарии, обсуждения, обмениваемся ссылками, котел эмоций кипит. Мы ищем друг друга в беде, это нормально. Наш культурный опыт говорит нам — в горе нужно вместе плакать, нужно вместе варить кутью, нужно вместе заботиться о болящих, это даст ярости время перекипеть в печаль, но как это сделать, когда мы все разбросаны по огромной стране и нам всем одновременно так больно?
Если эмоции, которые мы переживаем, подтверждены фактами — а ярость, которую мы все испытываем, более чем праведна — то, чтобы чувства не стали разрушительными, нужно заняться решением проблемы. Важно только сформулировать для себя, в чем она. Помните, как после террористического акта в Париже тысячи людей вышли на улицы с плакатами «Мы не боимся»? Что бы вы написали на своем плакате? «Нам страшно за детей»? «Невыносимо больно»? «Власть, опомнись — мы в ярости»?
Кемерово, 27 мартаФото: Антон Уницын для ТД
Нет, я не призываю вас крушить окна официальных учреждений в знак протеста, хотя именно это и хочется сделать в ярости. Сейчас очень важно не быть в одиночестве, быть друг с другом, и социальные сети дают только иллюзорное ощущение близости. А оказавшись вместе, задать себе вопрос: что полезного мы можем
сделать для пострадавших и тех, кто рядом с ними? Кому вокруг вас сейчас особенно тяжело и плохо, по кому ударило сильнее, кто оказался более уязвимым?
Мы с моими коллегами предлагаем бесплатную психологическую помощь тем, кто травмирован происшедшим. Неважно, откуда вы родом, обожгло всех без исключения. Может быть, и у вас есть что-то, что вы можете сделать для тех, кому сейчас очень тяжело? Даже если это просто кастрюля горячего супа. И если это будут не только те, кто пострадал в этом пожаре непосредственно, не горящие заживо сейчас родители погибших детей — горе получит шанс продолжить движение. Мы получим шанс пережить это.
Автор — клинический психолог, специалист по работе с травмой, действительный член Нидерландского института психологии
