«Покалечит — приходите»

Впрочем, директор кризисного центра для женщин Вологды Ольга Тарлакова предполагает, что Светлане неловко, когда бывший муж является в кризисный центр: «Он пытался прорваться к ней и детям, перепугал этим других подопечных центра. Да и своих детей тоже: дочка его пряталась в тумбочке».

Как во время войны

Сейчас Светлана живет в квартире, где раньше жила с бывшим мужем. С нею трое ее детей: девятилетний Женя, пятилетняя Саша и трехлетний Игорь. «Вот, смотрите, у них тут есть свои комнаты, но они боятся и спят вместе, и я ложусь с ними и ухожу работать, только когда уснут», — показывает Светлана на спящих детей. Говорит, они не остаются одни в комнате, идут за ней, куда бы она ни пошла. Двухуровневая квартира с обшарпанным, но явно когда-то с любовью сделанным ремонтом завалена игрушками, но мебели почти нет. Денег у семьи тоже почти нет: Светлана перебивается дистанционными подработками (переводами), оставить детей одних боится. «Вынужденная экономия — вот в ванной после купания воду пока не сливаем, я ей еще буду цветы поливать», — извиняющимся голосом объясняет Светлана. На окнах и правда горшки с цветами и кадки с картошкой и луком. Светлана бегает по дому в старом халате, извиняясь за бардак, попутно показывая: вот шкаф почти пустой — вся одежда осталась на съемной квартире, куда Светлана с детьми съезжала от мужа: «Он к хозяйке ездил, рассказывал про наш развод, так она мне теперь вещи не отдает. Говорит, он приехал с ней договариваться, а я нет», — причитает Светлана; вот явно не единожды выдранная из стены розетка, неумело приклеенная на место клеем: «Это бывший приходил, выдрал. И плиту со стиралкой забрал, он после этого опеку зовет и показывает, как мы плохо живем — без плиты-то со стиралкой», — продолжает причитать Светлана; вот в прихожей пакет с продуктами: «Это нам адвокат принес, так стыдно». Бывший муж Светланы утверждает, что вещи она выкидывает сама.

Светлана на всякий случай стоит за шторойФото: Елизавета Нестерова

Недавно Светлана перенесла операцию по удалению раковой опухоли из щитовидной железы — болезнь нарушила гормональный фон, женщина временами слишком эмоциональна. Александру это дает повод называть бывшую жену сумасшедшей, несмотря на шесть раз успешно пройденные ею психиатрические экспертизы.

Первым из детей просыпается старший — Женя. Спускается со второго этажа в гостиную и ложится на спортивный мат: «Я просто тут недалеко от мамы полежу, не обращайте внимания, пожалуйста», — говорит.

Женя довольно быстро осмелел и захотел поучаствовать в рассказе о том, как к ним приходит отец: «На улице нас иногда караулит. Но я, как только его вижу, сразу бегу прятаться с братом и сестрой», — в голосе чувствуется бравада.

По словам Светланы, последний раз дети прибежали искать защиты у охранника отделения «Сбербанка». «А один раз Женька шел из магазина и встретил его. Так он пакет с продуктами не бросил, с ним бежал, говорит, дома еда нужна, представляете», — шепчет Светлана. Потом она рассказывает, как часто у них бывают органы опеки и что они говорят детям: «Дочке тут объясняли, что в детском доме не так уж плохо, может, даже лучше, чем с мамой». Женя внимательно слушает и добавляет: «Мама, а ты помнишь, как я не дал нас увезти? Я участковому в глаз залепил, и они ушли». Светлана утвердительно кивает: «Живем, как во время войны».

Вторая сторона конфликта, Александр Глебов, тоже знает об этой истории. В телефонном разговоре с «Такими делами» он и сам о ней вспоминает: «Она только в интернете сидит, детьми вообще не занимается. Мне с такими детьми потом что делать? Женька, вот, участкового ударил, через семь лет он за такое в тюрьму попадет, а ей плевать. Его бы в школу отдать, он же почти из дома не выходит!» — поясняет Александр свои претензии к бывшей жене.

Александр обвиняет Светлану в том, что она учила детей дома тушить пожар, для чего разводила огонь в ванной комнате — где остались темные следы от копоти. Руководитель отдела опеки и попечительства Вологды Григорий Поляков дал в областном суде показания, что его устроило объяснение Светланы: они с детьми ставили химические опыты и она их учила тушить огонь. «Я прямо ему сказал, что будет заявление. Я его посажу в тюрьму, не отвертится», — напирает Александр, возмущённый тем, что его маленькие дети играли с огнём.

Во время разговора подробности ему подсказывает женский голос — новой жены Анны, объясняет Александр в ответ на мой вопрос.

Светлана хотела отдать сына в школу: «Но как только она отдавала его в какую-то школу, он (Александр — прим. ТД) тут же приходил и забирал его оттуда», — вздыхает Ольга Тарлакова. Как бы там ни было, сейчас мальчик учится дистанционно в московской школе: делает уроки, учит стихи. Мне Женя рассказал стихотворение «Мама спит, она устала», а Светлана показала прописи Жени — почерк у мальчика почти каллиграфический.

Светлана, дверь и доморощенная сигнализацияФото: Елизавета Нестерова

Следом за Женей проснулась пятилетняя Саша. Спустилась вниз за расческой и, сев рядом с братом на мате, вежливо поздоровалась: «Здравствуйте, я Сашенька». Как выяснилось, Сашенька учится петь — Светлана сама закончила музыкальную школу и теперь занимается с дочкой. Саша захотела рассказать сказку про Колобка. «Саша, выпрями спину, говори красиво, не кривляйся», — шепчет мать. Сказка приросла парой новых персонажей, но больше всего исполнительнице удалась песенка Колобка. Как раз в этот момент проснулся младший ребенок — трехлетний Игорь спустился вниз завтракать.

— Смотрите, какой у нас шрам на лбу, как у Гарри Поттера, — говорит Светлана, проводя рукой по лбу сына.

— Откуда?

— Ну, а вы как думаете?.. — вздыхает Светлана, намазывая варенье на хлеб для Игоря.

— Это когда Глебов пришел, было страшно, — вдруг шепотом поясняет сам Игорь, немного картавя.

Девятилетнему Жене очень хочется рассказать про насекомых и лягушек — он знает про них почти все и принес книжку, показать — какие лягушки бывают ядовитые. В этот момент Светлана напоминает детям, что вчера они не навели порядок и надо собрать игрушки. «Ты слушай Женю, а я уберусь тихонечко», — с готовностью предлагает Сашенька. Игорь мусолит бутерброд с вареньем. Светлана возвращается к рассказу о браке с Александром.

То насилие, то медовый месяц

Светлана и Александр познакомились в интернете 14 декабря 2008 года. Светлана вспоминает, что Александр привлек ее решительностью и основательностью намерений: «У меня в тот день должно было быть три свидания. На первом был мужик, который предложил шампанское и секс в подъезде. На следующем свидании был он (Александр — прим. ТД), на фоне первого он произвел такое приятное впечатление, что на третье свидание я не пошла. Сейчас думаю, что именно там и ждал меня действительно хороший мужчина», — вспоминает Светлана. По ее словам, Александр очень быстро заговорил о детях, они стали готовиться к беременности, начали вести общее хозяйство. Светлана переехала к нему, в ее квартире в это время был ремонт. «Поженились мы в итоге за два месяца до рождения первенца, — вспоминает Светлана. — Я только потом узнала, что он тянул, потому что ему дачный участок надо было записать на себя, но не оформлять как нажитое в браке».

По словам Светланы, друзья Александра говорили, что «с ним иногда бывает». Что бывает — девушка не понимала. «Первым звоночком стала следующая история: ехали мы в его старой полуразваленной машине, я хотела открыть окно, а ручка оказалась сломана. Он так разозлился, что просто оторвал ее, но быстро извинился», — говорит Светлана и добавляет, что на заре отношений, когда она от мужа еще не зависела, он часто шел на уступки, «почти идеальный был, на семью настроен, правда, однажды мне заявил, что беременность — не повод для женитьбы». Когда Светлана ушла в декрет, Александр все же предложил пожениться. «В это время я сама оплачивала ремонт в своей квартире, это было его требование. Правда, он часть договоров с ремонтниками от своего имени оформил, говорил, что будет следить. А теперь на часть этого ремонта при разделе имущества претендует, потому что в документах есть его имя», — рассказывает Светлана обстоятельно и просто.

Муж поставил Светлане синяк, она решила, что раз он в виде крыла, она себе второе крыло нарисуетФото: Елизавета Нестерова

Когда первый сын должен был родиться, между супругами разгорелся спор: Александр не хотел отпускать жену рожать в роддом: «Но я все же уехала, первый ребенок, мало ли что. Но с дочкой он меня уже не отпустил — я ее в бане на даче рожала, с третьим тем более — прямо тут, в ванной были роды. Но он хотя бы акушерку разрешил привести». После рождения первого сына Светлана на два месяца выпала из работы: «Хотя беременная я даже в роддоме работала, была на телефоне, у меня бизнес свой был — бюро переводов», — рассказывает женщина. На время своего отсутствия она нашла себе замену — девушку, которая в итоге увела у Светланы почти всех клиентов. Светлана решила вложиться в бизнес мужа — в несколько раз увеличила доход предприятия по ремонту башенных кранов: «Еще когда я на сохранении с первым сыном лежала, читала книгу про башенные краны и изучала вопрос», — улыбается Светлана. Параллельно Светлана продолжала подрабатывать переводами, чтобы выплачивать ипотеку за свою квартиру, в которую муж отказался вкладываться. «Когда он узнал, что денег у меня нет, мы страшно поссорились, он нас фактически бросил, и я с сыном уехала к моим родителям. И тогда — в 2010 году — он предпринял первую попытку отобрать у меня сына, запугивая меня психушкой и уголовным делом», — вспоминает Светлана. Но супругам удалось помириться: Александр убедил Светлану, что он все осознал: «Интересно, что в апреле мы с ним помирились, а в мае он все равно настоял на расторжении брака — типа из принципа. И тоже потом оказалось, что в это время мы построили вместе баню, облагородили участок на даче, но — вне брака, так что я на это претендовать не могу», — грустно улыбается Светлана.

Почти два года они жили в разводе. Но семья съездила на курорт, Александр убеждал Светлану, что все хорошо, что им нужен второй ребенок. Светлана забеременела. «Это я потом почитала уже, что в насилии есть такие циклы: то насилие, то так называемый медовый месяц. И вот, женщины в воспоминаниях держатся за эти медовые месяцы», — говорит Светлана. Брак снова оформили за два дня до рождения дочери. «И после этого начался прессинг. Он мне говорил, что я больная и толстая, что я никому не нужна, — все так же спокойно рассказывает Светлана. — С деньгами тоже все было хитро. Вроде, у нас были деньги, даже на курорт. Но когда я сказала, что дочке надо трусики купить, он велел надеть ей трусы брата. В итоге покупали много мои родители или я на пособие по уходу за ребенком».

По словам Светланы, разговоры о деньгах иногда заканчивались тем, что Александр запирал ее с детьми в квартире и уезжал на охоту, забрав на всякий случай паспорт Светланы. Снова начались разговоры о разводе. «Я сглупила. Свою квартиру продала, потом мы купили эту, вложив в нее материнский капитал. Но одна четверть квартиры принадлежит бывшему. И он как бы имеет право сюда вламываться. Хоть мы и договорились, что на наши общие деньги он купит себе отдельное жилье в доме напротив, чтобы приходить в гости к детям, а свою долю подарит третьему ребенку. И он квартиру купил. Но долю сыну так и не подарил», — говорит Светлана. Сам Александр объясняет это так: «Я ей много раз предлагал отдать свою часть в счет алиментов, но она почему-то отказывается».

Надпись в подъездеФото: Елизавета Нестерова

Когда вопрос с расставанием супругов был окончательно решен, Александр забрал старшего сына и увез его на дачу, где тот, по словам Светланы, четыре месяца жил в бане.

«Участок принадлежит ему, так что он туда никого не пускал, говорил, частная собственность. Я один раз зимой уже через забор перелезла, чтобы сына увидеть, но он мне его не отдал. Я куда только ни жаловалась, а мне все говорили, что он же папа, как ему запретить», — возмущается женщина. Вернуть ребенка получилось, лишь выполнив требования Александра: забрать заявление из полиции, не претендовать на алименты и вернуться к нему. Светлана сказала, что готова жить вместе, но не как муж и жена: «Я согласилась ему стирать и готовить, но все это время приходилось держать осаду: он требовал исполнения супружеского долга. Были… насильственные действия. С деньгами было уже тогда плохо, но я все же смогла отдать дочку в садик, а старшего в школу, хотя он хотел, чтобы я с ними сама занималась». На насилие мужа Светлана пыталась жаловаться полиции, но те отмахивались, что в супружеские дела не полезут. И Светлана сбежала — к родителям в город Буй.

Вот чему она их научила

Очень быстро там появился и Александр. Светлана говорит, что он отследил ее айфон через приложение. Когда бывшая жена ушла по делам, Александр отправился забирать детей у дедушки с бабушкой. Отец Светланы пытался остановить мужчину, тогда Александр брызнул ему в глаза из перцового баллончика. Когда на его пути оказалась мать Светланы со словами, что к детям она его не пустит, он брызнул в глаза и ей.

По словам самого Александра, руками он никого не трогал, пожилые люди упали сами, пока бежали за ним. В любом случае, в результате падения мать Светланы сломала руку. «У меня потом в полиции спрашивали, как я сам считаю, по-мужски ли я поступил. Я считаю, по-мужски было ударить, но на меня ведь тогда сразу уголовное дело заведут, а им того и надо. Просто не надо было бежать за мной, я бы забрал старшего и дал бы денег на младшего. Просто не надо было меня трогать», — поясняет Александр.

Комната, где живет Светлана с детьмиФото: Елизавета Нестерова

Он утверждает, что изначально конфликт с женой случился из-за ее творчества: «Она вздумала книги писать, дала почитать мне, ну а я ей честно сказал, что это бред, вот она и обиделась», — считает мужчина. По его мнению, Светлана настраивает детей против него: «Они, как меня видят, сразу кричат и убегают. Вот чему она их научила», — констатирует отец троих детей. И добавляет: «Она сумасшедшая, вы читали ее блог вообще? Сказки пишет про какую-то Лебединью, которая с бесами разговаривает. Называет себя интровертом. А еще у нее ножниц нет, так она опять постригла волосы ножом, вы читали у нее во «ВКонтакте»? Почитайте», — с воодушевлением рассказывает Александр.

С момента окончательного разрыва он приходит к бывшей жене только с камерой и «желательно с кем-то еще». Светлана рассказала, что последний раз Александр выломал замок на входной двери, когда пришел со своим другом, у которого тоже была камера. «Ну да, выломал, — подтверждает Александр. — Ну так это и моя квартира тоже вообще-то, имею право ломать. Мы тогда по-хорошему просили ее открыть, она не открыла, пришлось так. Мы вошли, она с детьми тут же в крики, начали в меня всяким швыряться. Чтобы эту безобразную истерику остановить, пришлось быстро осмотреться и уйти».

Судебные тяжбы

По словам Александра, видео ему необходимы в качестве доказательств в суде — защищаться от несправедливых обвинений. На директора кризисного центра Ольгу Тарлакову Александр даже сам подал в суд по делу о клевете и, по словам женщины, теперь пишет ей смс с угрозами, намекая на то, что у него «крыша». Александр утверждает, что все слова Тарлаковой, в том числе обвинения в том, что он нападал на нее и угрожал— ложь: «Она меня тут обвинила в том, что я ребенка бил. А он просто по лестнице бежал и упал. Я это на видео записал! Вот, уже и не обвинишь», — поясняет необходимость наличия камеры Александр.

Светлана тоже не раз заявляла в полицию о нападениях и избиениях со стороны бывшего мужа. По ее словам, Александр однажды напал и на ее адвоката по гражданским делам — в том числе поцарапал ей машину. В полиции все отмахиваются: «Иногда говорят, я сама себе синяки наставила. Они издеваются: говорят, что я их часто вызываю, потому что с ними флиртую. А у меня уже аллергия на их форму. Но как не вызывать, когда он в дом ломится и угрожает», — говорит Светлана и добавляет, что однажды они отказались приехать, но участковый позже зашел и постучался в дверь, а когда ему не открыли, решил, что бывшие супруги помирились, и ушел. «То есть, я сообщаю об угрозах, а он уходит, когда дверь не открыли. А вдруг меня убили?» — возмущается Светлана.

Когда Светлана заявила об этом в полиции, там посмотрели на ее синяки и ответили: «Ну, 116 статья — декриминализована».

7 февраля 2017 года президентом был подписан федеральный закон, согласно которому за нанесение побоев или совершение иных насильственных действий в отношении близких исключается уголовная ответственность. По словам директора кризисного центра для женщин Вологды Ольги Тарлаковой, последствия у принятия такого закона чудовищные: «Статистику это, может, и улучшило, но руки домашним насильникам только развязало», — считает она. Светлана тоже говорит: «Они мне так и заявляют: «Вы же не покалечены». То есть, пока я хотя бы ползти к ним могу, они ничего не сделают».

Дети спятФото: Елизавета Нестерова

Сейчас у Светланы есть адвокат, которого ей предоставила правозащитница Мари Давтян. На Александра заведено общее дело по нескольким статьям: части первой статьи 119 (Угроза убийством или причинением тяжкого вреда здоровью — прим. ТД), усеченной части 1 статьи 117 (Причинение физических или психических страданий путем систематического нанесения побоев либо иными насильственными действиями — прим. ТД) и по части 1 статьи 296 (Хулиганство, то есть грубое нарушение общественного порядка — прим. ТД). «Примерно через 50 заявлений дело возбудят, ещё через 50 оно пойдёт в суд. Доказательства не нужны, так как, если заявлений много, пусть и от одного лица, они сами по себе уже есть доказательство. Увы, это так, и мой случай тому яркий пример — она написала на меня около 120 заявлений за год. В СССР это называли кверулянтство, сейчас же такие люди заметно добавляют работы органам», — объясняет Александр. Ему разрешено общаться с детьми только по Skype дважды в неделю, что Александр называет издевательским решением суда: «Она не даёт мне с ними поговорить, врывается в разговор, в итоге я общаюсь не с детьми, а с ней». Параллельно решается вопрос с разделом имущества: «Мне адвокат посоветовал не спускать ему с рук то, что он нас обирает. Мне-то его машины-гаражи не нужны, мне важно, чтобы мы с детьми могли чувствовать себя в безопасности», — объясняет Светлана. И напоследок говорит: «Я себя считаю везучим человеком. Многим гораздо хуже, а я жива, я не в психушке, которой меня столько раз пугали. Главное — я с детьми».

«Если бы даже я сделал что-то плохое, ребёнок уже должен был забыть, у детей не такая длинная память, если бы им не напоминала Зиновьева вечно», — уверен в своей правоте Александр.