Что поделаешь, все мы в глубине души хотим, чтобы нам жилось попроще. Как там у Окуджавы? «Живем как будто в половодье… Как хочется наверняка!» И вторит ему Галич: «Ты поймешь, что нет над тобою суда и нет проклятья прожитых лет, Когда вместе со всеми ты скажешь — да! И вместе со всеми — нет!» Ведь и правда, это довольно утомительно — задавать себе нескончаемые вопросы, не удовлетворяться ответами, снова и снова открывать собственную позицию и делать практические выводы.
Только вот, цитируя Галича, мы все чаще забываем: в его песне это реплика искушающего дьявола, понимающего, что самый простой способ «разобраться» с человечеством — убедить его жить проще, когда «вместе со всеми да, вместе со всеми нет».
Вот и эта история про семейный уклад — про дикое, почти животное упрощение
Ведь наша человечность заключается именно в многосложности. Той самой многосложности, которую пытаются отнять с помощью подобных нововведений. Самое интересное в школе (как и вообще в жизни) — открывать вместе с детьми снова и снова, что мир на самом деле сложен и многогранен. Что люди не бывают однозначно хорошими или плохими, что любая ситуация имеет тысячи оттенков.
Я пишу эти очевидные банальности, потому что знаю: если их не произносить, не напоминать самим себе, вольно или невольно мы начинаем тосковать по черно-белому миру, сильной руке и однозначным решениям.
Честно говоря, когда мне впервые об этом рассказали и попросили высказаться, я просто рассмеялся: это звучит как настоящий абсурд — о чем же тут говорить? Разве не ясно, что речь о запредельном уровне вторжения в личную жизнь? О попытке залезть в постель, проникнуть на кухню и сунуть нос в чужую кастрюлю. Разве не ясно, что семья у каждого своя, что в «рецептах семейного счастья» мы не сойдемся даже с очень близкими друзьями?
Кто будет вести эти уроки? Неужели преподавателем станет человек, который на вопрос ученика: «А вы, простите, счастливы в семье?» — сможет уверенно предложить ему однозначное «да»? Человек, познавший единственно верный путь к счастью. Совершенное существо, не знающее сомнений…
Я когда-то уже высказывал следующую мысль: на мой взгляд, когда граф Толстой написал, что «все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему», он сказал вопиющую чушь, которую в определенном смысле мы расхлебываем по сей день, привычно повторяя слова классика.
Ага, лично у меня есть потрясающая новость: все счастливые семьи счастливы по-разному!
Более того — это и есть важнейший залог семейного счастья. Да-да, мы счастливы по-разному, да и идет к счастью каждый из нас своим собственным путем. Семья — это единство индивидуальностей, пространство любви и поддержки, и никто не может объявить себя знатоком единственно правильного пути. Вот чему научиться бы вместе с детьми! Вот о чем бы поговорить нам, опираясь на великую литературу, историю, философию.
А вместо этого мы снова и снова принимаемся обсуждать мотивы тех, кто подбрасывает нам все новые предложения по усовершенствованию жизни наших детей. За нас и вместо нас. «Принесите-ка мне, звери, ваших детушек — я сегодня их за ужином скушаю»…
Задайте себе вопрос: когда вы в последний раз формулировали заказ школе? Какую функцию она выполняет в жизни вашего любимого человека? Зачем он отправляется туда ежедневно? Счастлив ли он?
Чего вы хотите от школы — и в общем, и в частности?
А если не формулировали, привычно полагаясь на систему и государство, чего же мы хотим? Кто должен сделать это вместо нас? «Пианист играет как умеет»…
Приведу конкретный пример. В мою радиопрограмму звонит мама и рассказывает об учительнице первого класса, которая не выпускает семилетних детей в туалет. (По ходу разговора выясняется, что так поступают многие учителя, об этом начинают писать радиослушатели: оказывается, это такой тренд — не выпускать в туалет. Дети должны, вероятно, таким образом воспитывать в себе дисциплинированность и серьезное отношение к учению.) Так вот, эта мама звонит, потому что какой-то мальчик на уроке описался. И это вызвало некоторые сомнения, так сказать, в правильности «педагогического метода». Однако даже притом, что она описывает практически уголовное преступление, надругательство над ребенком и вообще человеком, в ее голосе сомнение: «А вдруг на самом деле это такая важная педагогическая идея?»
В этом примере как будто все ясно: речь идет о садистах, оправдывающих себя «высшими» идеями. И нужно их как минимум увольнять и не допускать к работе с детьми. Но кто допустил это отношение? Не мы ли, позволяющие сводить человеческое поведение к условным рефлексам? Не мы, полагающиеся неизвестно на кого в формулировании заказа к системе образования и принимающие программу по литературе 30-х годов прошлого века? Не мы, твердящие раз за разом: «У нас не получится, ничего не поделаешь, нас не послушают»?
Я — думаю, как и вы, — не знаю людей, которым нужно больше десяти секунд, чтобы понять, что ситуация с туалетом, описанная выше, просто невозможна. Что речь идет о простейшем праве любого выйти по необходимости или желанию, даже не объявляя причины. Как и поступают, уверен, все мои читатели в своей «взрослой» жизни. А подумав, вы наверняка скажете: учитель должен обладать иными инструментами вместо принуждения и подавления, наши дети не должны страдать… Но скажем мы это, лишь остановившись — и «усложнив».
В очередной раз повторяю: любая школа по определению является частной, потому что по нашему заказу государство на наши деньги дает нам эту услугу. А вот если заказ отсутствует, появляется довольно серьезная проблема, причем у всех сторон, участвующих в потенциальном договоре. И мы можем годами обвинять мнимых и реальных вершителей детских судеб — ничто не изменится.
И напротив: если мы заявляем свою позицию — и в простейшем, но таком симптоматичном примере с туалетом, и по поводу школьной программы, и вообще по любому поводу, просто потому что речь о наших самых близких и любимых людях, — меняется мир.
В частности, я уверен: если родители в ответ на сообщение о том, что вводится курс семейного уклада, придут и скажут: «Нет. Не вводится», его и не введут. Да, вот так — ровно как в старом-старом анекдоте: «А можно не приходить? — Ну тогда мы тебя вычеркиваем». Возможно, придется спорить, объяснять, втолковывать нашу позицию не только учителю, но и директору, другим родителям, сотрудникам роно и министерства. Ну и что? Сложно? Неприятно? Но ведь речь о нас самих и наших самых близких и любимых людях. Думаю, это и означает быть заказчиком образования.
Нет-нет, речь идет вовсе не о родительском восстании — это о формулировании своего мнения, понимания своих прав и последующего плана действий, связанного с их реализацией. Я знаю, что это звучит удивительно, но по моему опыту большинство учителей с радостью примут участие не только в диалоге, но и в создании новых подходов и методов.
Почему они этого сами не делают? Все потому же: а мы разве их просили?
Говорили, что не согласны, чтобы наших детей мучили? Делились сомнениями о сущности современного образования? Продвинулись мы дальше «а разве это без нас непонятно?» Или «что поделаешь — это система»? Учителя ведь тоже привыкли упрощать. Совсем как мы. И, пожалуйста, не начинайте старую песню «Все учителя плохие». Каких наняли, дорогие заказчики образования, на каких согласились — такие и работают.
Так вот, пора отвечать на вопрос, чего вы хотите, дорогие родители. Желательно для этого использовать бумагу и ручку: сесть и записать, чего вы хотите для детей. На самом что ни на есть конкретном уровне. А еще — чего хотят они, ваши дети. А заодно — чего не хотите ни в коем случае. И, даю вам слово, многое станет понятным. Это и есть формулирование запроса. Тогда можно говорить, обсуждать, добиваться, требовать, находить самостоятельные и общие решения.
Снова, возможно, удивлю вас, но я считаю российский закон об образовании одним из лучших в мире. В нем вы найдете почти все, о чем мечтаете: личностный подход, вариативность, творчество. Вот только усложниться бы до того, чтобы хотя бы познакомиться с законом, по которому нам предлагают жить. Да и других усложнить до этого уровня.
