Руль, конек и муравей

Разговор происходит в машине. Олегу надо заехать в поселок Новорусаново, чтобы забрать жену Катю (ребята познакомились на программе) с внезапного пленэра с подопечными. Понять, что опаздывает на встречу в Тамбов, стремительно все переиграть, запарковаться у ближайшего заведения, где ловит мобильный интернет, предзащититься онлайн в придорожном кафе. Вернуть Катю обратно, поскольку будущей мамочке лучше не трястись по рытвинам Тамбовщины, если назавтра все равно всем вместе на «прием» в соседнюю деревню к Любе. Тоже, конечно же, из УДР.

Люба — психолог, что для сельской школы явление редкое. На днях она переехала в новый дом, а накануне все тот же Олег завозил ее домой по дороге с собрания в тамбовском управлении образования, ведь из города в поселки ходят только рейсовые автобусы, а это дело небыстрое и негарантированное, автобуса может просто не случиться… «Зато тут все понимают, — веселится Люба, — что с такой логистикой сложно требовать от человека… хм… пунктуальности. Можно и на сутки на встречу опоздать».

Логистика — особая боль Олега и всех его коллег. Можно придумывать сколько угодно интересных начинаний для школьников, но большинство из них разбивается о банальную невозможность вывезти детей из села. Даже в соседнюю деревню на фестиваль соловья или сирени, первоцветов или «хорошего соседа». Ведь у ГБОУ может быть всего один автобус на несколько школ в разных поселках.

«Я всегда много путешествовал, — рассказывает Олег. — Когда показывал ребятам фотографии, они даже не верили, что я во всех этих местах был. Для них Москва уже что-то запредельное, а тут моря, горы, Европа. Но что самое странное, я помню, как однажды по пути к самому соленому озеру России, Баскунчак, мы с друзьями увидели на трассе указатель на Демьян Бедный и даже шутили, что в село с таким названием обязательно надо заехать. Видимо, судьба давала подсказки, хотя тогда я и подумать не мог, что именно тут проведу самые важные два года в жизни. Мне столько всего хотелось бы ребятам показать, ведь Тамбовщина буквально дышит историей. Но пока получилось только в Ивановку съездить, в усадьбу Рахманинова (да и там мои чуть драку не устроили). А ведь можно было бы еще  в Тамбов. Но для этого нужен транспорт. А его нет. Если краски — кисти — книжки — игры мы можем сами покупать на свои деньги (что и делаем регулярно), то автобус не купишь, тут уже только просить “наверху”».

«Поддерживающие»

На встречу в Управлении образования и науки Тамбовской области добрались не все из тридцати учителей, работающих сейчас в школах региона: частично из-за тех же междугородних автобусов, частично из-за подготовки к летним лагерям. Почти ни у кого из учеников нет возможности выезжать на каникулы куда-то за пределы родных сел, поэтому досуг им организуют все в тех же классах. Чаще всего посещение этих лагерей — принудиловка, и школьники идут туда из-под палки. Местным властям очень хотелось бы это изменить, и потенциал они видят именно в ребятах из УДР.

В речи молодых учителей часто проскакивают определения «поддерживающая» или «неподдерживающая» администрация. Все учителя проекта — частые гости местных властей. Приходится просить — то автобус, то разрешение на преподавание. Участники программы знакомятся между собой и готовы приезжать в соседние села, чтобы проводить незапланированные уроки — живописи например. Но без соответствующих бумажек это сложно: российский менталитет диктует настороженное отношение ко всему бесплатному и незадокументированному.

Преподавателей-энтузиастов воспринимают в селах как нечто инородное, а потому их главная задача на первых порах — доказать местному сообществу, что ты достоин хорошего отношения.

«Поначалу про меня какие только слухи ни ходили, — хмыкает Олег, — а уж когда узнали про детей от первого брака, тут я надолго стал “алиментщиком”. Легенда была, что я скрываюсь в Демьяне. Потеплело только после первого новогоднего застолья с учителями, когда мне были заданы все наболевшие вопросы, состоялся задушевный разговор — и все наладилось. А уж когда я с местным батюшкой подружился, так и вовсе стал “приличным человеком”».

Кому-то легко удается найти свое место в селе: несут капусту с картошкой, опекают, помогают (это когда «поддерживающая» администрация). А кому-то оказывается сложно. Если отношения не задались с самого начала, «фатальной» ошибкой может стать что угодно, даже лишняя пачка сигарет в магазине.

«Мы все очень разные, — отвечает Олег на вопрос, чего в УДР больше: идейности и стремления улучшить систему образования в регионах или тусовки с интересными, яркими единомышленниками, — каждый преследует в проекте свои цели. Если, например, у Милицы из Сербии это история светлой любви к России, то у кого-то это планомерное построение карьеры. Объединяет нас одно: мы все — про то, чтобы делать. Не разглагольствовать по кухням, а делать, что возможно. Мы про детей. Про людей. Про то, что можно попытаться изменить».

Муравей

«Еще одна моя татуировка — муравей, — продолжает Олег. — Это история из прошлого. В детстве у меня была муравьиная ферма. Сам построил. Мне было безумно интересно наблюдать, какие процессы происходят в их колонии. Я даже заселял на территорию черных муравьев несколько лесных красных и смотрел, кто победит в этой войне (красные продули, если что). И история мне стала интересна не случайно. Я всегда был наблюдателем. Хотелось понять, как все работает в этой жизни. Что движет людьми, нациями, личностями. К детям тянуло всегда, так что даже вел группу в детском саду, но давила нереализованность. Хотел рассказывать истории, делиться знаниями и идеями. Поэтому начал искать вакансии в школах.

И тут старинный приятель напомнил мне про “Учителя для России”. Оказывается, мы однажды уже обсуждали эту программу. А тогда как раз объявили конкурс. И я решился. Прошел тест, затем скайп-собеседование. Сначала мне отказали. Расстроился, конечно, но варианты были, и я почти уже уехал работать в Питер, когда мне вновь позвонили и пригласили работать в Демьян. Честно: согласился не сразу, долго думал, но потом все-таки понял: это мое».

За два года работы в Демьяне Бедном Олег провел с ребятами праздник красок (все ходили, усыпанные цветной мукой), съездил не в один поход, оттрубил первый полноценный летний лагерь в школе, оттанцевал немало праздничных дискотек в клубе (где течет и осыпается крыша, но «денег нет, вы там держитесь») и даже совершил невозможное: вместе с четырьмя учениками поставил любительский спектакль «Дары волхвов» по О’Генри и вывез постановку аж в Москву на фестиваль!

«Недоверие было колоссальное. Никто не ждал, что мы действительно уедем в Москву. Есть тут такое. Дети боятся хотеть большего. И первая реакция на все: “Ничего не получится”. Мне в какой-то момент даже показалось, что многие обрадовались, когда поездка оказалась под вопросом (школьная администрация не хотела поначалу давать согласие на путешествие, но потом они смягчились). А когда все удалось, я ощущал двойственные посылы: уважение и благодарность напополам с равнодушием».

Конек

«Морской конек — единственная в животном мире особь мужского пола, вынашивающая потомство. Для меня очень важно отцовство. Сегодня в обществе как-то не принято говорить о счастье быть папой. Но я это обожаю. И не менее важны для меня отношения с учениками. Мне с ними безумно интересно, со всеми. Я стараюсь их слушать и слышать, понимать. И когда вдруг случаются откровения — это самое ценное, что может быть. Вот поэтому такая татуировка. Мне безумно повезло, что получилось объединить разные пласты моей жизни. Дочки — Сашка и Дашка — приезжали в наш летний лагерь в Демьяне. Близко подружились с девчонками из младшей школы (я их не учу, но, конечно, всех знаю — школа-то маленькая). Они были в восторге от наших занятий, от местной природы».

В школе поселка учится всего пятьдесят три ребенка. И многие дети называют Олега Орлова Лунтиком.

«С ним очень интересно, — восторженно тараторит Катя из седьмого класса. — Он вообще другой, он даже бесится по-другому. Не знаю, как объяснить. Но круто, что он что-то все время придумывает. И другие учителя, кстати, стали меньше на нас орать с тех пор, как он появился».

Старшеклассники иногда проявляют скепсис. «Что-то вы мелкий какой-то, Андреич», — рассматривают с ним фото с выпускного на телефоне. «Зато какие вы тут пусички, просто мупсидольчики», — не теряется Олег. И здоровенные лбы краснеют.

Московский учитель — любопытное обретение для села. В его жизни многое ребятам так и осталось непонятным. Почему, например, он не смотрит телевизор, хотя тот у него есть и работает? Почему собаку выгуливает на поводке? Почему у него так много друзей (и даже женщин, которые ему — о ужас! — даже не жены)? Почему он предлагает учиться без оценок (потом, конечно, выставляет, потому что родители нервничают и директор требует, но остается при своем: учиться надо для себя, для знаний, интереса, развития, а не для оценок)? Почему приглашает в гости, поит чаем, разговаривает, слушает, даже изучает непривычную для себя музыку и увлечения?

«Дом мой сразу у школы, поэтому с первых же дней ребята постоянно шныряли под окнами, норовили подглядеть. Меня это убивало: ну интересно тебе, ну постучи, спроси. Я так сразу и сказал им: “Мои двери открыты, заходите, будем дружить. Сменку только не забывайте”. Сначала стеснялись. Первыми пошли малыши. Они и сейчас за нами на прогулку по селу увяжутся, можете не сомневаться. Новые люди для них — главное развлечение. Скучно им тут, конечно, всем. Толком никто ничем не занимается. Потом уже старшие подтянулись. Так и началась традиция посиделок. Потом совсем расслабились, писали всякие послания мне на стенах и на кафеле в кухне. Учителя долго не понимали, зачем мне так себя вести, но тоже привыкли со временем».

Хасан

В селе Демьян Бедный школа — главное здание. Почти как храм и магазин. Но в храме и магазине нет интернета. А в школе есть. И по этой причине она — мощный магнит для всех учеников, даже если они ненавидят учебу. Забавно, что именно от школы отпетый мелкий хулиган Хасан слал Олегу Андреевичу матерные сообщения во «ВКонтакте». Общий смысл сводился к тому, чтобы учитель не возвращался из города, потому что «дом сгорел, школа сгорела, все умерли». Не нужно быть психологом, чтобы понять: это победа. Если тебе дали прозвище, если тебе посвящают глупые надписи на партах, если шлют записи о том, как ты не нужен, — тебя увидели, оценили, приняли и даже, что уж там, полюбили.

«Я всегда стараюсь делать с ребятами что-то жизнеутверждающее. Простой пример мотивации: я долго не мог понять, как убедить одного из моих выпускников, что и он тоже — достойный, удивительный человек. Потом осенило: ты ведь билингв! Ты знаешь в совершенстве два языка — русский и курдский (в Демьяне половина населения — курды, которые некогда поселились здесь, поскольку была работа в совхозе). Казалось бы, простая вещь, но парень никогда не думал об этом. И тут вдруг стал значимым. Его внезапно зауважали ребята — за то, что всегда было. Парень расцвел, улучшились оценки, пойдет в техникум теперь. Моя цель — чтобы расцвел каждый. Вот поэтому мы и пишем друг другу открытки и пожелания на лето, на следующий год. Пишем на чаепитиях в конце мая по два хороших дела за год у каждого ученика. Я потом собираю воедино списки, чтобы ребята видели, как много хорошего они делают, как много достижений у любого из них. Это вдохновляет».

Пишут ребята открытки и Олегу. Одна из них — от того самого Хасана. «Мне жаль, что вы уезжаете. Лучше бы вы бы остались, но это уже ваше право. Вы еще приезжайте. Я буду по вам скучать».

Катя

Олег — участник второго набора УДР, то есть он отработал свои два года и теперь должен принять решение о том, что делать дальше. Вероятность, что он покинет село, стремится к ста процентам, ведь на проекте он нашел любимую женщину — жену и будущую мать его третьего ребенка.

«Первый раз мы встретились где-то в Калужской области, — вспоминает жена Катя, отвечая на вопрос: “Как это с вами вообще случилось?!”. — Был летний лагерь УДР. Потом еще раз встретились в Тамбове. Потом еще раз где-то. Потом я стала ездить к Олегу в школу проводить уроки рисования. Ну как это вообще случается?..»

В Катю невозможно не влюбиться. Все поголовно дети Демьяна после приветствия спрашивают у Олега, когда же приедет с ними рисовать прекрасная Екатерина. Они же первыми начали настаивать, чтобы Олег с Катей поженились. А уж после летнего лагеря в школе и дочки Олега провели с отцом серьезный разговор: «Мы думаем, тебе надо жениться на Кате». «Да я и сам так думаю», — ответил им Олег.

Ребята расписались ровно через год после знакомства (причем это не первая свадьба в рамках проекта УДР). Быт их пока налажен не особо — живут на две квартиры: в Катиной городской новостройке — большой балкон и общительный юный кот, в Олеговом сельском доме — спартанская обстановка, перебои с водой, громкая и быстрая собака Жулька. Даже рубашку на выпускной приходится возить из Тамбова, потому что утюг — там. Но самое непростое — то, что счастливое ожидание потомства напрямую связано с печалью от вынужденного расставания с Тамбовской областью.

«Катя обожает ребят. И мне самому очень сложно признать этот период пройденным. Я пророс в своих учеников. Как я их оставлю?! Мне кажется, что самое главное в проекте УДР — это стремление к преемственности. Программа не идет в другие регионы, если все предыдущие разработки не закрыты свежими кадрами. Нет никакого смысла приехать в село на пару лет, а потом бросить эту школу. Важно курировать постоянно, вырастить хотя бы одно поколение, которое будет знать, что учиться — не скучно, что мечтать — не страшно. Я рад, что в Демьяне Бедном останутся мои замечательные коллеги из нового набора, но и самому ни в коем случае не хотелось бы разрывать отношения с Демьяном.

Ведь мы не только учим, мы и сами учимся. Меня покоряет, что тут еще живо уважение к Учителю (в Москве я привык, что каждая мама может начать тебе объяснять, как лучше преподавать ее ребенку, а тут — ничего подобного, тут профессионала чтут). Меня безмерно радует, что детей принимают, какие они есть (с любым отклонением — никаких проблем с инклюзией тут нет, все просто любят детей, потому что они — дети). Здесь так много простого и правильного, от которого мы почему-то отвыкаем в городах. И это нельзя не ценить».

Черный квадрат

«Четвертая моя татуировка — черный квадрат, — улыбается Олег. — И я даже не знаю, про что она. Это ведь может быть вообще что угодно. Как хочешь, так и трактуй. Может быть безграничный ужас, а может быть новая дверь».

Недавно в селе Демьян Бедный установили фонтан. Не то чтобы он был сильно нужен. Нужнее восстанавливать здания. Нужнее завершать недострой. Нужнее вышка связи, потому что в поселке нет мобильного интернета, да и телефон ловит плоховато. Нужнее ремонтировать дамбы на подъездах к селу. Но все это слишком дорого. А фонтан — «подъемно» для совместных усилий сельсовета и местного фермера-благодетеля. И красиво. Так что теперь напротив школы стоит фонтан. От него расходятся никуда не ведущие мощеные дорожки. Стоят пустые лавочки. И изредка рядом появляются случайные путники.

Местные очень гордятся фонтаном. А Олег его недолюбливает. Ему кажется, что красота должна быть в другом. В самих людях. И в их возможностях.

«Мы когда с ребятами в Москву ехали, мне один мальчик вдруг сказал: “Я вот не хочу, чтобы мир роботы захватили”. Спрашиваю, откуда такие мысли. Отвечает: “Сейчас много всяких устройств, гаджетов, все тянутся к технике. А я природу люблю. Мне кажется, не нужны людям никакие роботы. Природа — это все, что нужно для счастья”. Эти слова меня наизнанку вывернули. Это ведь правильная штука. Но я хочу, чтобы идея эта возникала у ребят из сел не от безнадеги и безысходности, а по их собственному выбору, когда они уже попробовали все, что хотелось: и большие города, и другие страны, и творческие профессии, быть может, не очень понятные их родителям, и многое, многое другое…»