Одинокая звезда

Уважение к старшим в их семье сочеталось с верой в Бога, хотя и во многом поверхностной, ритуальной. В доме висели иконы, по воскресеньям семья посещала храм. Глубоко верующим человеком была лишь 90-летняя прабабушка Серафима. Саша слышал, как она говорила его родителям: «Вот живете не пойми как. Писания надо изучать. А вы что? На мотоциклах поехали кататься!» Ее не слушали. Какие писания? Бог есть, крестимся, в храм иногда ходим, и слава Богу.

Вопросы религии занимали Сашу мало. Он еще в школе записался в секцию самбо и дзюдо, их команда выигрывала районные соревнования. Поступив в автомобильно-дорожный техникум в Пензе, продолжил занятия спортом, стал посещать тренажерный зал. Вместе с друзьями — крепкими спортсменами — Саша вызывал уважение у других уличных компаний. Они не курили и не пили, не раз доказывали свое превосходство в драках. Это делало их героями в глазах девушек, и уличная романтика увлекала все больше.

Но воспитание родителей и наставления прабабушки играли свою роль: умом Саша понимал, что в его образе жизни что-то не так, что он идет не по тому пути. И, оставаясь наедине с собой, начал молиться как мог: «Господи, сделай так, чтобы я не делал зла людям. Управь так, чтобы я от всего зла отвернулся и исправился. Убери меня с этого пути. Вразуми меня, Господи».

Вразумление

Со времени этой молитвы прошло несколько лет. Саша получил повестку в армию. Тогда он делал большие успехи в спорте, и накануне отъезда в родной район для прохождения медкомиссии тренер предложил ему начать принимать разные анаболики, чтобы сделать тело еще лучше. Саша был полон энтузиазма и энергии, думал: «Сейчас получу отсрочку, как студент, и вернусь к любимому занятию».

Но когда он пришел забирать флюорографию, его попросили также сделать рентген. Врачи в районной поликлинике рассматривали его снимки по полчаса и ничего не могли понять. Они видели лишь затемнение в грудной клетке. Саша тоже недоумевал: он не курил, не кашлял, вел здоровый образ жизни, питался продуктами из деревни, давно ничем серьезно не болел, простуда проходила за полдня. Правда, в последнее время, возвращаясь по вечерам домой с тренировок, специально садился в троллейбус, едущий в окружную, чтобы отоспаться. Он поймал себя на мысли: «Почему я стал так быстро уставать?»

Сельские врачи придумали диагноз «врожденный порок сердца» и отправили юношу в Пензу. Кардиологи диагноз не подтвердили, зато торакальный хирург сказал, что опухоль нужно вырезать. Хотя ясного ответа, какого характера эта опухоль, Саша и его родители не получили. После операции отправили на консультацию в онкологический диспансер. Врач посмотрел документы и закричал: «Какое право они имели вам делать такую операцию? Нельзя было трогать опухоль. Нужно было сразу отправить вас к нам». Провели местное обследование, результаты которого позднее подтвердились в Москве: злокачественная опухоль лимфатической системы, лимфома Ходжкина.

А дальше — лечение, год за годом, рецидив за рецидивом, без положительной динамики. Биопсия, гормоны… Иногда в Сашиной крови буквально не оставалось ничего живого, он чувствовал себя подопытным кроликом, когда, протестировав на нем очередной препарат, областные врачи назначали новый, еще жестче и еще сильнее.

Техникум Саша окончил заочно. Друзья и девушка оставили его очень быстро. О возвращении к спорту не могло быть и речи. Все расходы на лечение упали на плечи родителей. А это — обследования в Москве, покупка совсем не дешевых препаратов, билеты на дорогу, проживание. Отдельной статьей шло питание, ведь во время терапии Саша был на огромной дозе гормонов, ему нужно было очень хорошо есть. Однажды отец обратился к нему в шутку: «Дорогой ты наш». Родители готовы были отдать последнее, лишь бы их любимый сын жил, улыбался и радовал.

После первого курса химиотерапии, уже перед выпиской, Саша сидел на высокой кровати в детском отделении, болтая ногами. Было очень тяжело на душе, он думал: «Почему это со мной происходит? Я вроде бы не делал никому ничего плохого». И тут он вспомнил свою молитву, с которой обращался к Богу. И в голове прозвучал ответ: «Помнишь, ты просил вразумления? Вразумляйся». Сашу охватил озноб.

Болезнь как милость Божья

Саша начал внимательно слушать, что говорит сельский священник на проповеди. Он каждое воскресенье отстаивал службу, молился за родных и знакомых, держал посты, стал помогать на алтаре. Он изумлялся, как раньше мог жить без всего этого и просто плыть по течению жизни. Он потихоньку менялся изнутри и научился ценить все вокруг: и людей рядом, и зеленую траву, и солнце, которое палит, и дождик, который льет. Он начал видеть все, в том числе свою мучительную болезнь, как милость Божью. И захотел сделать для Бога хоть что-нибудь, сказать Ему за все спасибо.

В 2012 году Саша прошел монашеский постриг и получил новое имя, Гермоген. Многие, в том числе верующие люди, спрашивают его: «Что подвигло тебя принять монашество? Другие лечатся, но потом женятся». Саша соглашается: да, брак — это благословленное Богом дело. И в его случае такой путь был бы, наверное, более легким: заботливые родители, любящая жена. Тем более что незадолго до ухода в монастырь Саша познакомился с прекрасной девушкой, которая полюбила его, несмотря на болезнь.

Но Саша хотел преподнести Богу какой-то особенный дар. В Дивееве, молясь у раки преподобного Серафима Саровского, Саша просил: «Батюшка, сделай так, чтобы моя душа спаслась. Если мне нужна семья, пусть будет. Если мне нужно монашество, сделай так, чтобы мы с этой девушкой расстались друзьями». Вышло последнее. Он выбрал иночество.

Благодаря болезни Саше не нужно было проходить многолетний путь от послушника до монаха. Архиерей благословил его на постриг. Отец и мать не сразу отпустили сына. Но после того как вместе с ним прочитали книги и посмотрели фильмы о монашестве, видя его сильное желание, согласились.

Постригли Сашу в Сазанском пещерном монастыре недалеко от Пензы. Монастырь маленький, всего три монаха и несколько трудников. В этом месте в XVIII веке в земляных пещерах жили подвижники и аскеты, пещеры сохранились до наших дней. Выйдя на паперть поговорить с родителями перед церемонией, Саша впервые увидел, как отец плачет.

Ангел Саша

В 2013 году Саша, уже будучи отцом Гермогеном, был рукоположен в сан священника и стал много проповедовать. Жизнь в монастыре не из легких: с шести утра до позднего вечера службы в храме, послушание, общение с прихожанами. Болезнь не отступала. После шестидесятого курса врачи просто писали в карте: «Проведено множество курсов химиотерапии».

После особенно тяжелого курса братия думала, что Саше осталось жить очень мало. Чтобы дать отдых от непрекращающейся боли, врачам приходилось вводить сильнодействующие обезболивающие. Молодой монах мог только лежать и молиться — не о выздоровлении, а о прощении. Смерть казалась очень близкой. Она уже давно не страшила, но было страшно уйти, так и не сделав ничего полезного для Бога на земле.

По монастырской традиции его, как тяжелобольного, тайно постригли в великую схиму. Это исключение из правил, обычно схиму принимают уже пожилые монахи. Слово «монах» (от греческого «монос») переводится как «одинокая звезда». Считается, что монахи — это свет для мирян. Но великая схима больше чем просто монашество, это высшая степень отречения от мира, схимник все равно что земной ангел. Он соблюдает особо строгие аскетические правила. Такой человек больше не принадлежит себе и миру, только Богу. Обет великой схимы настолько строг и тяжело выполним, что на него решаются единицы. В XVIII—XIX веках схимников в России было несколько сотен, в современной России — около двадцати. Саша самый молодой из них.

Новое имя он получил в честь святителя Нектария, который тоже был онкобольным и умер в начале XX века. Нектарий значит «бессмертный».

Благословенный Петербург

И Саша не умер. Поворотный момент в истории болезни произошел в 2016 году. Тогда его впервые отправили с выпиской из пензенского онкодиспансера в Петербург, в НИИ детской онкологии, гематологии и трансплантологии им. Р. М. Горбачевой. На пересадку костного мозга. «Главный специалист по лимфоме в России Михайлова Наталья Борисовна и врач высшей категории Кондакова Елена Викторовна, зачитывая мою выписку, ахнули: “Да как ты живой до сих пор после такого лечения?”» — вспоминает Саша.

Прежде чем делать пересадку, назначили дорогой препарат «Адцетрис»: стоимость одного флакона тогда была около 300 тысяч рублей, на курс требовалось три флакона, а курсов нужно 3-4. В Пензе на него деньги нашли не сразу. И пока Саша ждал закупки препарата региональным министерством здравоохранения, помог фонд AdVita: чтобы не терять времени, купили альтернативный инновационный противораковый препарат. И Саша почувствовал, что оживает. Никаких последствий в виде рвоты, тошноты, слабости и температуры не было. Он мог раз в две недели ездить в Питер и возвращаться обратно в монастырь проводить литургию. А когда пришло основное лекарство, после нескольких курсов началась положительная динамика. Результат обследования в декабре 2017 года — полная ремиссия. Впервые за одиннадцать лет! Саша не мог поверить. Врачи радовались больше, чем он.

Молимся и лечимся

В январе этого года в Петербурге Саше предложили провести пересадку костного мозга — это помогло бы закрепить ремиссию и полностью победить лимфому. Врачи были с ним честны: объяснили, что ни один пациент не застрахован от многочисленных опасных осложнений. Стопроцентной гарантии, что он выживет после пересадки, не давали.

И Саша не захотел отказаться от монастырской жизни ради неясной надежды на выздоровление: «Пусть будет так, пусть я буду до последнего издыхания бороться с этой болячкой. Главное — чтобы у меня оставались силы стоять и молиться, славить Христа и доносить это людям через проповедь. Большего не надо».

У отца Нектария есть духовные дети. Некоторые приезжают к нему из Петербурга и Самары. Среди его подопечных есть и больные онкологией. Их он просит лечиться у врачей и вместе с тем усиливать свою духовную жизнь.

Как и подобает схимнику, он проводит дни за молитвами, чтением книг, вязанием четок в своей келье. После тяжелых приступов болезни на день-два, а то и больше Саша не в силах общаться с людьми и выстаивать долгие службы — тогда он «в затворе». Но когда видишь его во время ремиссии, ничто не выдает болезни. Он жизнерадостен, готов выслушать прихожан и помочь, ему пишут письма, звонят по телефону. Все, кто знает его, желают ему долгой жизни, хотят чем-то отблагодарить.

Сейчас отцу Нектарию 30 лет. И даже если он никогда не вернется к идее пересадки костного мозга, он может еще многое успеть в своей жизни и помочь людям, нуждающимся в нем. Для этого нужно поддерживать положительные результаты, достигнутые силами специалистов НИИ ДОГиТ им. Р. М. Горбачевой и благотворительного фонда AdVita.

В своих молитвах схимник Нектарий поминает людей, работающих в фонде, и просит о них. Фонд нуждается в ваших пожертвованиях — для покупки дорогостоящих реактивов и расходных материалов, чтобы лаборатории могли проводить сложные исследования, а врачи — ставить точные диагнозы не за счет больных. С вашей посильной помощью мы сможем следовать главному принципу фонда: любой человек, независимо от уровня доходов, возраста, пола и вероисповедания, должен получить самое современное лечение.