«Я очень хотела выйти замуж и родить детей и долго расстраивалась, что у меня это не складывается. А теперь, наоборот, даже рада. От большинства женщин в моей ситуации мужья уходят, и они остаются одни лечиться и растить детей. Как они находят на это силы, которых и так уже нет, не понимаю».
С седьмого класса она мечтала стать модельером-конструктором и создавать одежду. Родилась в Оренбурге, потом всей семьей переехали в Норильск, после школы поступила в текстильную академию в Иванове. Устроилась конструктором на фабрику в Оренбурге. Получив первую зарплату, расплакалась: ее не хватило даже на оплату телефонных разговоров с родителями в Норильске. Это был 1998 год.
Дальше была работа на дому, потом в торговле — надо было как-то зарабатывать. Когда владелица бизнеса переехала в Москву, то пригласила с собой и Ольгу. К тому времени родители вышли на пенсию и купили квартиру в Мытищах. Через несколько лет Ольга ушла из компании, чтобы попробовать вернуться к конструированию одежды. Но до этого решила пару месяцев отдохнуть.
«Я с удивлением обнаружила, что существует природа, хорошая погода, люди, развлечения, — настолько я всегда много работала, что ничего этого не замечала, — вспоминает Ольга. — Наконец появилось время для чтения. Тогда впервые после школы прочитала всего Достоевского. А пока лежала дома и читала, случайно обнаружила в груди шишку».
Ольга быстро нашла работу в конструкторском бюро. Оказалось, что за годы перерыва не забыла свое дело.
И параллельно пошла к врачу. Обследование показало: вторая стадия рака груди, ближе к третьей, с поражением лимфоузлов.
«Потом стало не до красоты»
«Для меня это был шок: в семье ни у кого этого не было, — говорит Ольга. — В бюро договорилась, что буду работать из дома и приезжать только на примерки».
Послушав разных врачей, решила делать мастэктомию с одновременным протезированием груди. Операция прошла неудачно. «Сразу появились осложнения, некрозы, никакой красоты не получилось, меня все время зашивали, подшивали, — рассказывает Ольга. — Из-за этого нормальную химию начать не могли». Когда, более или менее выдохнув после девяти месяцев осложнений, Ольга пошла на плановый осмотр, выяснилось, что у нее рецидив.
И тогда стало по-настоящему страшно. Начались панические атаки, истерики. Назначили новую операцию — теперь уже полное удаление опухоли вместе с имплантом. «Помню, после второй операции даже не особо расстроилась по поводу своего внешнего вида, — вспоминает Ольга. — Мне было уже не до красоты, лишь бы из меня все это вырезали». Потом химия, облучение, гормональная терапия — и ремиссия.
А потом снова осложнения. Перестала двигаться рука. Ни писать, ни держать ножницы Ольга больше не могла. Два нерва перестали работать совсем. Даже поднять руку не могла — она просто висела.
За время гормонотерапии Ольга поправилась до 90 килограммов. Ей было плохо не только физически, но и эмоционально. Она начала искать психологов и узнала про благотворительную программу «Женское здоровье», которая помогает женщинам с раком груди. И записалась к ним на танцы. «Это был просто восторг, — вспоминает Ольга. — У нас был чудесный преподаватель, и через два месяца мы все заплясали. Я туда ходила как на праздник, и мне стало значительно лучше».
Но рак не отступал. В лимфоузлах нашли новые метастазы.
«Сами вы держитесь»
«Если при первом рецидиве у меня были истерики и панические атаки, то тут началась депрессия, — говорит Ольга. — Не было желания жить и лечиться. Я ушла из своего бюро. Поняла, что уже никогда не поправлюсь». Ольга хотела пойти на арт-терапию в «Женское здоровье», но группа была уже заполнена, и ей предложили индивидуальные консультации с психотерапевтом.
Психотерапевт Оксана Викторовна посоветовала Ольге антидепрессанты, и они помогли. Ольга постепенно нашла в себе силы лечиться дальше. Нужно было облучать лимфоузлы и продолжать обследоваться. Занялась спортом, похудела. Но начался кашель, одышка, стало тяжело ходить. Потом пропал голос. Врачи сказали, что лимфоузлы давят на связки. «Я даже не могла позвонить записаться на очередной прием, пришлось просить маму говорить за меня. Все это время я работала дома, и с новыми клиентами было сложно: приходилось всем объяснять, почему я не могу говорить. Это была очередная потеря — вслед за танцами я хотела начать заниматься вокалом, потому что всегда любила петь, но пришлось и на этом поставить крест».
К тому времени Ольга уже ходила на арт-терапию и с нетерпением ждала каждого нового занятия. «Еще в самом начале болезни я пошла к психологам, но поняла, что обычные не тянут, а онкопсихологов тогда у нас не было, — вспоминает Ольга. — А группы поддержки все были какие-то странные: сплошной ура-патриотизм и все время вот это: “Держитесь!” Сами вы держитесь. А в “Женском здоровье” такого не было. Тут много разных женщин, каждая со своей историей, все необыкновенно сильные. У них мужчины уходят, а они о детях и родителях заботятся, работают, еще и добиваются чего-то. Мы как семья — даже больше чем семья. Здесь тебя понимают как нигде. Здесь мы поддерживаем друг друга. Здесь победа одной — это общая победа и общая гордость и радость. И уход каждой — это общее горе».
