По данным Всемирной организации здравоохранения, около 235 миллионов человек живут с бронхиальной астмой. В России ею болен каждый двадцатый: среди детей и подростков астматиками считаются около 10% всего населения страны, среди взрослых — около 6,9 %. И я — в их числе.
Без воздуха
Одно из первых воспоминаний — это спина рыжеволосой тучной медсестры, которая везет меня в палату под капельницей. И нехватка воздуха. Рядом — лицо мамы, которая старалась держать себя в руках и не показывать, что она нервничает. Это был первый приступ. Мне тогда было три года — мама сказала, что я много прыгала на кровати и надышалась пыли.
Каждый приступ бронхиальной астмы — это когда твои легкие сжимаются, как мячик в руках, и возвращаются в нормальное состояние только спустя какое-то время. Чаще всего она проявляется в детстве и в таком случае считается врожденной. Приобретенная — астма, которая появилась после 20 лет: из-за аллергии, взаимодействия с химическими веществами, после обычной простуды. Я была к ней предрасположена — у моего папы она тоже есть.
Я не ходила в садик: родители боялись, что воспитательницы не будут достаточно следить за мной. Во дворе со мной всегда были родители или бабушка с дедушкой — хотели предотвратить возможный приступ. Мне тогда не хватало свободы, хотелось, как и все остальные дети, быть крутой и гулять одной, без семьи. Чуть позже меня стали отпускать одну.
При бронхиальной астме любое заболевание, особенно связанное с дыханием, опасно. Главное, не довести до кашля. Иначе — только лежать.
В школе я пошла на вокал — благодаря этому объем легких расширялся. По этой же причине я начала заниматься тхэквондо — родителям говорили, что это поможет.
Но подростком я отрицала болезнь: принципиально не хотела делать справки у врачей, пыталась заниматься физкультурой наравне с одноклассниками. Надеялась, что все пройдет, — ведь хочется быть как все. В 14 лет я решила пробежать кросс — летом, в жуткую жару. И, когда почти добежала до конца маршрута, упала на песок. В глазах потемнело, я к тому моменту уже знатно задыхалась.
До медпункта меня донес друг.
Приступ
Самый тяжелый приступ случился в 18 лет — перед Новым годом я простудилась. Хотелось праздновать с друзьями, поэтому я пыталась вылечиться любыми способами. В ход шли и обычные лекарства, и народные средства. Легче не стало. Последним пунктом были горчичники — после них я уже не смогла вставать.
Утро 28 декабря наступило приступом. «Сальбутамол» — ингалятор для мгновенной помощи, он расширяет бронхи — больше не помогал, пользоваться им чаще, чем шесть раз за день, нельзя. Когда приехал отец, он сразу понял — нужно ехать в больницу.
Когда я сидела в приемной, я не осознавала, что будет дальше: думала больше о том, что дальше может и не наступить. Мама сидела и плакала. Я даже не помню, как я выглядела тогда, пыталась отшучиваться как могла, переменно кашляя. Разговаривала я «со свистом» — характерный звук для больных легких.
Меня хотели определить в реанимацию, но побоялись, что я начну нервничать и это вызовет более сильный приступ: там уже лежали женщина в коме и бездомный мужчина. Поместили в общую палату, подключили к трубкам. Под капельницей перед сном я пролежала два часа, дышать могла только с маской. Единственное, чего мне хотелось, — чтобы этот день быстрее закончился.
Но так я провела больше недели.
Во взрослом возрасте астма уже считается хронической. Я знаю, что не могу вылечиться. Когда я только попала в больницу, врач сказала мне, что астму можно вылечить. Я удивилась, в надежде, что медицина прогрессирует и вполне вероятно, что я больше не буду страдать. Когда я в последний раз зашла к ней в кабинет выписываться, она сказала, что астма у меня будет всегда. Облом.
Зачем она так сказала? Видимо, как и в ситуации с реанимацией, — хотела, чтобы я меньше нервничала. Сейчас понимаю, что это странно, — я же всю жизнь жила с этим диагнозом, чего нервничать-то?
Вокруг угроза
Каждый день мне приходится принимать лекарства: «Серетид» (баллончик) — доза утром, доза вечером. Потом «Насобек»: астма «хорошо сочетается» с ринитом. Если чувствую, что надвигается аллергия, — «Лоратадин» два раза в день. Так я могу не бояться, что мне не хватит объема легких и я начну задыхаться.
Я собрала полный букет: моя астма смешанная, как аллергическая, так и эндогенная. Это означает, что на меня воздействуют несколько видов раздражителей, как внешние, так и внутренние.
Прежде всего аллергия. Пока не выявила, на какую именно траву, но в сезон цветения с антигистаминными не расстаться. И с осторожностью всегда отношусь к травяному чаю, тоже бывает реакция. В Волгограде есть моя любимая сеть чайных, где я сразу кладу перед собой на стол баллончик с лекарством.
С собой всегда ношу аптечку: те лекарства, которые точно можно принимать и не бояться, что начну от них краснеть, хрипеть, кашлять или чихать. Все — от обезболивающих до капель в нос — нужно проверять и на переносимость для астматиков.
При уборке дома всегда чувствую себя хирургом во время операции: на лице врачебная маска, а протирание пыли становится квестом, где ты можешь обезопасить собственную жизнь. Операцию проводишь над своей квартирой и над собой одновременно. С тяжелой химией связываться нельзя: от всяких жироудалителей и белизны случаются приступы одышки. При большой любви к библиотекам долго находиться рядом с книгами не могу. Старая книжная пыль — тоже сильный аллерген.
Раньше были противопоказаны и долгие прогулки: приходилось останавливаться каждые минут 20, чтобы отдышаться, а когда приступ был совсем близко, друзья без слов сами доставали баллончик «скорой помощи» из рюкзака. С постоянными лекарствами стало легче.
Страх
Меня преследует дикий страх перед занятиями спортом. С лекарствами заниматься легче, но приходится долго настраиваться, а из-за нервов начинаешь также задыхаться. В итоге замкнутый круг: “боязнь задохнуться от тренировки-стресс-задыхаешься из-за стресса”.
Порой бывает страшно даже заниматься сексом. Ты начинаешь задыхаться и пытаешься ртом поймать воздух, а твой партнер думает, что тебе хорошо, — извини, но нет, мне нужно принять лекарство. К счастью, это повторяется не так часто и в этой ситуации ко мне относятся с пониманием.
Самое неприятное — это ссоры с близкими людьми. Отвратительно себя чувствуешь, когда выяснение отношений останавливается не из-за поиска компромисса, а из-за того, что ты начала задыхаться.
Когда я слышу от людей фразы из серии: «Да астма вообще не болезнь», «Я где-то слышала, что она лечится» или «У моей подруги астма, и она не задыхается», это тяжело — как будто я слишком мало делаю для того, чтобы быть здоровой.
Но средства, которое бы полностью излечило от астмы, не существует. Симптомы могут прекратиться в детстве, но затем вернуться опять — тут как повезет. Мне не повезло.