Влад и рак

Влад осознает себя, свои особенности и справляется с ними. Они мешают, конечно, как вот сейчас, в больнице, с питанием — Влад ест только ограниченный репертуар еды, и это бывает сложно. Но это единственная проблема в лечении. Все остальное, и боль тоже, Влад терпит очень мужественно.

А еще он один из пятерых, кого удалось трудоустроить, — в Волхове на работу его брать не хотели. Сейчас он работает в зоомагазине, он в отношениях с прекрасной девушкой Машей, тоже нашей студенткой. Он делает сам себя, и делает это очень осознанно. И он только начал жить по-настоящему, понимаете? И был очень счастлив. Я надеюсь, что там это услышат».

Любовь растерянно говорит: «Не знаю, может быть, что-то не то сказала…» Мне кажется, очень то.

Как все было в Дрездене

Больничную палату в Дрездене заливает солнечный свет, Влад сидит очень прямо, держит спину. Я спрашиваю: «Влад, расскажешь, как это было?»

Он говорит все так же обстоятельно, делая паузы, чтобы подобрать самые верные слова. Долгое время думал, что это обычная простуда. Кашлял, принимал средства от кашля, где-то к середине декабря развилась сильная слабость.

Впереди были гастроли в Германии — первые гастроли за границей со спектаклем «Разговоры» Бориса Павловича. Влад волновался, очень хотел поехать. И усиленно лечил «простуду», но лучше не становилось.

Уже почти два года Влад работает в зоомагазине. Коллеги спрашивали, почему он так медленно стал работать, почему спит на стеллажах. «Это было правдой?» — спрашиваю я. «Откровенно говоря, да», — печально подтверждает Влад. Его ответственность всегда была чертой, которой он гордился, и признаваться в слабости ему было неловко.

Со временем слабость только росла. А еще на груди появилась небольшая шишка, но, как говорит Влад, он не принимал ее в расчет: уж очень хотелось поехать с театром.

К началу гастролей Влад уже настолько ослабел, что его чемодан пришлось везти товарищу по театру. И в первый же день приезда в Дрезден парень попал в больницу. После перелета сильно подскочила температура, а еще он наконец показал шишку на груди — и стало ясно, что это не простуда.

По Дрездену Влад так и не погулял. Все отправились на прогулку, а они вместе с продюсером Катей поехали в клинику. Из-за бюрократических проволочек попасть на прием удалось не с первого раза, но тем же вечером в эту клинику Влад вернулся на скорой.

Как потом объясняли ему и сопровождающему врачи, триггером стал перелет. В самолете сильное давление, а в ситуации Влада опухоль и так давила на сердце и легкие, не давая толком дышать. Обратно, конечно, врачи лететь уже не разрешили. Выбора не было, пришлось начинать химиотерапию в Дрездене.

Все театральные ребята отыграли гастроли и уехали. Пока они были тут, постоянно приходили поддерживать Влада. Уехала продюсер Катя, приехала Лена, сотрудница фонда, чтобы быть Владу сопровождающей. Визу пришлось срочно переделывать. Хоть это и было непросто, но сотрудники визового центра пошли навстречу: Владу сразу после больницы не нужно будет приходить за бумагами для выезда самому, все передадут по доверенности. Потому что визовые коридоры — не то, что нужно ослабленному после химиотерапии иммунитету, и этот аргумент в Дрездене понимают.

Человек, который терпит

Наш разговор прерывается тонким пронзительным писком. Это значит, капельницу снова пора менять. Она подключена к руке Влада.

Влад не жалуется. «Как себя чувствуешь?» — «По-разному. Скажу честно, есть сейчас легкая тяжесть, главное, что без жжения. А когда в районе груди была трубка, то, видимо, с ней так и жгло».

У химиотерапии много последствий, о которых до начала лечения нужно было прочитать, принять и подписать согласие. В дрезденской клинике внимательно следили за этим, даже нашли среди врачей русскую эмигрантку из Петербурга — чтобы та проговорила Владу все моменты. Лена, сопровождающая Влада, улыбается: «Не очень мне доверяли, наверное! Мало ли что не переведу». Лена, ничего не знавшая о раке до приезда сюда, теперь разбирается и в видах опухолей, и в диагнозе Влада. «Не то чтобы у человека с лимфомой был выбор, конечно, — говорит она. — Альтернативного лечения нет, химиотерапии не избежать. Но подпись и согласие человека важны — чтобы он начал лечение с открытыми глазами, осознавая все последствия. В том числе и влияние на репродуктивную функцию».

Влад держится достойно. Лена говорит: «Врачи тут еще с таким не сталкивались. Чтобы человек, даже когда у него температура тридцать девять, отвечал: “Все нормально, спасибо вам”». Но Влад привык терпеть и не жаловаться.

Он и терпит, даже когда ковыряются в дырке на груди. Все в порядке, говорит. Я, говорит, просто не смотрю. На одиннадцатый день к нему по смене пришел врач,  принимавший его со скорой, — там был целый консилиум, который решал, как быть. Врач посмеялся и вспомнил: «А, это тот молодой человек, который себя чувствует “отлично”». Лена смотрит на Влада с нежностью, говорит: «Но все-таки важно рассказывать врачу, как и что с тобой происходит». Влад, подумав, добавляет: «Жалобы в основном заключались в жжении. Вот это я могу отметить».

Перформер будущего

Влад справляется. Даже сейчас, в боли и на препаратах. Мы с вами тогда, два года назад, здорово постарались — и даже сбор на тренировочную квартиру закрыли. Влад живет там до сих пор, у него все получилось и получается. Его работодатели тоже за него переживают, пишут и спрашивают о самочувствии. Они вошли в положение: оформят больничный и ждут, когда Влад вернется.

«Получается» у Влада даже больше обычной жизни — помимо работы, он еще играет в двух театрах, причем второй, Театр на Литейном, в отличие от проекта «Разговоры» в арт-пространстве «Квартира», не про инклюзию, это обычный театр. Режиссер Борис Павлович очень ценит его и не выводит из спектакля — он принял решение сам играть роль Влада, пока тот болеет.

Вот так Борис пишет о Владе в своем фейсбуке.

«Актеры бывают разные. Я работал во множестве театров со множеством интереснейших людей. И в моей жизни есть несколько друзей, коллег, единомышленников — в общем, актеров, очень сильно непохожих на всех остальных.

Влад один из них. Влад — студент центра «Антон тут рядом» и, как он сам говорит, еще несколько лет назад не ожидал, что жизнь его окажется настолько сильно завязана с искусством. Почему так вышло?

Конечно, Влад замечательный парень. Но тут все интереснее и тоньше. С профессиональной точки зрения актер — это человек, активизирующий в процессе творчества свой психофизический аппарат. Говоря проще, живущий на глазах у других людей.

И в нашем театре есть распространенный тип актера: энергичный, заразительный, подвижный.

Благодаря проекту «Встреча», который запустил центр «Антон тут рядом» совместно с БДТ имени Г. А. Товстоногова шесть лет назад, в российскую профессиональную действительность вошли актеры нового типа — актеры с аутизмом.
Их пока ничтожно мало, буквально несколько человек.
Это — золото нашего театра, без дураков.

Мы много говорим о присутствии, о безоценочном существовании, о контакте и включенности. Все это есть у них в той мере, которая недоступна выпускникам ни Моховой, ни школы-студии. Это перформеры будущего.

Есть считаные единицы инклюзивных проектов по стране и десяток — по всему миру.
Уже три года существует также сотрудничающий с центром «Антон тут рядом» фонд «Альма Матер» / Alma Mater Foundation. В «Квартире», которую мы сделали вместе, и стал играть Влад.

В спектакле «Разговоры» он озвучивает пронзительный монолог Якова Друскина: «Однажды, наверное, всякий может сыграть гениально. Помню, когда я шел, давно, на экзамен, я очень волновался; конечно, я больше всего боялся забыть и остановиться на половине с поднятыми руками. Однако, когда я стал играть, я откинул голову и смотрел в потолок; не почему-либо, а просто так, по привычке. И я сам удивлялся, что могу делать пальцами все что угодно. Это было, пожалуй, блаженство».

Обыкновенная жизнь

А еще Влад встречается с девушкой. С той, прежней, они расстались, нечистоплотна она по-человечески оказалась, говорит Влад. Но сейчас есть другая. Ее тоже зовут Маша. Правда, изначально она Владу не приглянулась. Смутил вопрос, где ты живешь. «Некорректно это, такое спрашивать», — считает Влад. Но они два года вместе играют в театре и в оркестре — это помогло сблизиться. «Я ей сейчас нечасто пишу, — говорит Влад. — Тяжеловато мне всем регулярно писать. Скучаю, да, но все-таки нужно закончить курс лечения. Я сейчас не думаю о том, как быстрее уехать из клиники».

Долго говорить Владу тяжело, действуют препараты. Мы заканчиваем. На прощание я спрашиваю: «Что ты сейчас будешь делать?» Влад говорит: «Почитаю. Вот сейчас у меня книга Майю Лассила “Воскресший из мертвых”. Он еще написал и книгу “За спичками”, по которой Гайдай снял кино. Но я ее пока читать не буду, я же кино-то смотрел».

***
К своей обыкновенной жизни, с театром, работой и девушкой, книжками и оркестром, Владу очень бы нужно вернуться. Для этого уже сделано много, вот только за все сделанное надо заплатить, и за лечение в дрезденской больнице тоже. Для жителя Германии оно было бы по страховке, но русская страховка, конечно, не покрывает ничего подобного. Сейчас благотворительный фонд «Выход в Петербурге» собирает 1 миллион рублей на курс лечения для Влада. Помочь можно переводом в фонд.

Наша помощь Владу все еще нужна. Потому что рак тоже про обыкновенную жизнь, к сожалению. Он случается.