Его сдали в архив 

С Виктором душа в душу они вместе 36 лет. Но у Виктора терминальная стадия рака. Районный онколог еще два года назад сдала его карту в архив и велела Светлане больше ее не беспокоить. Но заглядывать в завтра без мужа Светлана отказывается. Просто теперь у них есть только сегодня. С утра обсудить меню на день, между делом менять мужу перевязки, переодеть, дать обезболивающие, сварить компот из благоухающих, чудом сохранившихся в подполе яблок, покормить кроликов. Они и на дачу уехали, чтобы быть при деле. Не сидеть в городе в четырех стенах. 

Сосватали 

Свете едва исполнилось 19, когда она после индустриального техникума пришла работать по направлению в лабораторию химического анализа Калининского экскаваторного завода. Новые коллеги с порога сразу огорошили вопросом: «Ты замужем? Нет? Отдадим! У нас такой парень есть —всем хорош, но нам по размеру не подходит, низковат». 

«Девчонки в лаборатории, все как на подбор, были ростом под два метра», — смеется, вспоминая, Светлана. 

Через пару недель ее повели на смотрины на заводской узел связи — полюбоваться на хорошего парня издалека. Светловолосый Витя выделялся среди темноволосых парней в спецовках, как одуванчик на поляне. Свете потенциальный жених понравился — интересный. Они несколько раз поболтали по телефону, пару раз столкнулись на заводе. Присматривались.

«И понадобилось мне яблоню на даче выкорчевать. Ну, думаю, позвоню Вите, спрошу, может ли помочь», — рассказывает про давнюю девичью затею Светлана. Витя яблоню выкорчевал, лавочку сам без просьб починил, да еще взялся помочь с ремонтом в квартире Светиной бабушки… А еще через пару месяцев Витя повез Светлану в родную деревню знакомить с родителями. Час на электричке, полчаса на автобусе и девять километров по тропинке через лес и болота пешком. Светлана вспоминает, что тогда ей было очень страшно. Деревенские городских ведь недолюбливали. Так что прямо в лесу она решила сменить свои модные брюки на простое платьице, которое взяла с собой. Но страхи оказались напрасными, а будущая родня — мировой. «Так и получилась у нас дружная советская семья», — смеется Светлана. 

«Даже и не помню, почему я тогда поехал яблоню эту корчевать. Да и про всю эту операцию девчонок из лаборатории не знал. Это была их инициатива», — улыбается с подушки Витя-одуванчик с молодыми смеющимися глазами. Он и сейчас все такой же златовласый и добродушный. Сил только осталось совсем немного. Еще неделю назад он вставал, тяжело опершись на ходунки, чтобы поесть у стола и выглянуть в окно. А последние дни только лежит, дремлет от больших доз обезболивающих. В окно заглядывает первое весеннее солнышко, и возятся во дворе куры и утки. Он знал, что так будет, и заранее окружил свою кровать сотней нужных мелочей: инструменты, лупа, старый радиоприемник, планшет, пульт, какие-то штуки, назначение которых мне совсем не понятно. Он грустно улыбается, привык всю жизнь делать что-то своими руками, тяжело просто лежать. Вот и этот дачный дом, где Светлана с Виктором живут уже пять лет, он построил сам. 

Соседи до сих пор приходят посоветоваться про ремонт и строительство. Светлана добавляет, что еще осенью он точил соседям цепи для бензопил. Она ловко поправляет сбившуюся подушку. Смотрит на часы. И достает из горы лекарств на столе ампулы и шприц. «Мне кажется, я как будто всю жизнь к этому готовилась», — вздыхает Светлана.

Жизнь готовила

Виктор на экскаваторном заводе, где они познакомились, отработал 27 лет. Выучился, сменил несколько должностей, уволился только в 2009-м. А Светлана сбежала довольно быстро. Начальница лаборатории очень возмущалась, что молодая лаборантка, едва выйдя из первого декрета, через полгода собралась во второй. Кричала, что нужно думать об интересах производства, а не о собственных прихотях. И Света решила, что после декрета на завод не вернется. Нашла новую работу, с удобным графиком. Тогда в Твери только создавалась служба оказания социальной помощи, и Светлана пошла помогать старикам и людям с инвалидностью на дому. Виктор и тут был рядом. Помогал чинить инвалидные коляски, ликвидировал бытовые беды дома у одиноких стариков.

Светлана закончила академию госслужбы. Их сыновья выросли самостоятельными и дружными. Старший, «наш компьютерный гений», занимается программированием, младший — строительством. Новый курятник на даче — его подарок родителям. 

Пять лет назад Виктор почувствовал недомогание и пошел сдаваться врачам. Диагноз поставили быстро — рак прямой кишки, и сразу назначили операцию. Хирург после операции успокоил, что поймали вовремя, стадия начальная, все будет хорошо, и отправил наблюдаться к районному онкологу. «На всю нашу Тверскую область тогда было два онколога. Гигантские очереди, формальный подход, назначили облучения, и все. Мы все назначения выполняли», — рассказывает Светлана. Когда через пару лет случился рецидив, тверские врачи развели руками — езжайте в Москву.

В НМИЦ онкологии имени Блохина, изучив историю болезни, удивились, что пациенту не назначили сразу ни одного курса химиотерапии. Согласились взять на лечение, но на коммерческой основе. Светлана с Виктором стали судорожно думать, что смогут быстро продать, чтобы оплатить счета. Узнав о проблеме, курс лечения безоговорочно согласились оплатить новые коллеги Виктора из «Тверского производства тормозной аппаратуры», компании, куда он устроился после экскаваторного завода, но справиться с опухолью не смогли и столичные эскулапы. Они вернулись домой, пытались добиться химиотерапии в Твери.  

«Нас кинули как слепых котят. Выгребайте, как хотите», — рассказывает Светлана. Когда она приехала в онкодиспансер спустя несколько недель после отказа в продолжении лечения, просто чтобы уточнить записи в выписке, доктор недовольно поморщилась. «Можете сюда больше не приходить. Карту вашу я сдала в архив». 

Не пропасть в одиночку

По-настоящему ей стало страшно, когда у Виктора начались сильные боли. Анальгетики не помогали. Светлана колола Виктору по семь-восемь уколов трамадола в сутки, на нем не было уже живого места от проколов. Светлана билась у кабинета терапевта, просила что-то придумать, выписать морфин. Та говорила, что для морфина еще время не пришло, — «терпите». Самое страшное, признает Светлана, чувствовать свою беспомощность, когда не знаешь, куда обратиться, что делать.

В тот трудный момент под влиянием диких предрассудков от них отвернулись и многие знакомые. Узнали про онкологию и перестали заходить и пускать к себе. «Ну как же, рак же “заразен”».

«Некоторые даже испугались, что можно подцепить через телефон, — грустно иронизирует Светлана, вспоминая, как одна старая подруга попросила больше ей не звонить. — Хотя разговорами про Витину болезнь я никого и не грузила. Наоборот, мне бы отключиться. Я обсуждаю своих кур, уток, урожай — все что угодно, на отвлеченные темы».

Кто-то начинал учить жизни, что можно делать, а что нельзя. Светлана с Виктором решили, что можно все. Захотелось кока-колы и чипсов — будут. «Для меня сейчас главное — его эмоциональное спокойствие и физический комфорт по максимуму. Чтобы не было боли. Больше мы ничего сделать не можем».

Болевой синдром терзал ее больше, чем самого Виктора. Пробить эффективную схему обезболивания никак не получалось. Сыновья рядом, каждый день звонят, в выходные приезжают в гости и готовы сорваться по первому звонку, но с медициной не могут помочь и они.

Когда Светлана первый раз в жизни была близка к отчаянию, судьба подбросила выход. Прошлой весной, паркуясь вечером у дома друзей в Твери, в свете фар она внезапно ухватила глазами вывеску: «Тверской хоспис “Анастасия”». Нашла их брошюру и телефон. Надеялась, что хоспис поможет подобрать обезболивание, назначат встречу через неделю, проконсультируют. Но уже на следующий день в поселок в 30 километрах от Твери приехала выездная бригада Тверского хосписа.

Осмотрели Виктора. Ужаснулись, что терапевт выписала обезболивающие пластыри, несовместимые с трамадолом. Расписали схему обезболивания, оставили необходимые препараты, привезли пеленки, противопролежневый матрас, лечебное питание, ходунки и много необходимых мелочей. Светлана говорит, что после нового обезболивающего Виктор первый раз за много месяцев спал спокойно. 

Вот уже девять месяцев Виктора опекает выездная служба тверского хосписа «Анастасия». Они регулярно привозят необходимые для ухода расходники, наблюдают его состояние, корректируют схему терапии. Для Светланы самое главное, что хоспис всегда на связи. Усилились боли, резко ухудшилось состояние или случился приступ, — она в любое время может позвонить и попросить помощь и совет у специалистов. Она чувствует, что в это трудное время не одна. В таком же бедственном положении, без эффективного обезболивания, в каком Виктор и Светлана были год назад, находятся сотни людей в сельской местности. Помочь выездной бригаде добраться к ним и победить боль можем мы с вами.

Некоммерческая организация «Тверской хоспис “Анастасия”» была создана в июле 2014 года для оказания медицинской и психологической помощи пациентам в терминальной стадии онкологических заболеваний и их родственникам. А в марте 2019 года в хосписе организовали дополнительную выездную паллиативную бригаду. 

Средства на работу тверского хосписа собирают фонд «Нужна помощь» и благотворительный фонд помощи хосписам «Вера». Пожалуйста, оформите пожертвование в пользу выездной службы тверского хосписа «Анастасия». Благодаря ей тяжелобольные люди вовремя получают милосердный уход, обезболивание и необходимое для жизни оборудование. А их родственники — поддержку и помощь. 

***

1 апреля 2020 года Виктор ушел из жизни. «Тверской хоспис “Анастасия”» до самого конца поддерживал его и Светлану. И это стало возможным только благодаря вашим регулярным пожертвованиям хосписам. Спасибо.