Утром 19 марта строительство на склоне у Московского завода полиметаллов (МЗП), недалеко от железнодорожной платформы Москворечье, продолжилось. Активисты снова объявили общий сбор, одна из активисток была задержана, позже ее отпустили без составления протокола.
Строительство началось накануне. Около 14:00 18 марта на склон забрался экскаватор. Он выкопал небольшую яму, затем на склон вскарабкалась бетономешалка и наполнила яму бетоном. После этого пришли рабочие без какой-либо специальной экипировки, поставили забор и начали устанавливать на территории МЗП бытовки. За действиями экскаватора, бетономешалки и рабочих наблюдали несколько десятков полицейских в шлемах и столько же активистов, частично в защитных масках.
После того как экскаватор уехал, активисты начали измерять радиационный фон. К вырытой экскаватором яме их не пустили, но чуть поодаль они опускали дозиметры в мелкие ямки, рассматривали цифры, после чего начинали взволнованно обсуждать, что на склоне может быть небезопасно. Некоторые действительно уходили.
«Вот! — говорил один из активистов, — смотрите, 2,38 микрозиверт в час! При том что норма для Москвы — 0,12 — 0,20 микрозиверт в час. Тут и в воздухе превышен фон, не только в грунте: 0,46 мкЗв/час, примерно в два раза выше нормы».
Муниципальный депутат от района Печатники Сергей Власов объяснил, что все, кто находятся рядом со склоном, в потенциальной опасности, поскольку «здесь прямо на поверхности содержатся отходы первого и второго класса опасности».
«“Радон” должен контролировать каждый ковш экскаватора! Каждый ковш! — доказывал Власов. — Они нам это обещали неоднократно на всех “круглых столах” и на заседаниях рабочей группы при Мосгордуме с экспертами. При этом работы начались с того, что здесь все раскопали, мы не увидели ни одного представителя “Радона” с сертифицированным оборудованием. Какая к ним может быть вера после этого?»
ФГУП «Радон» месяц назад (13 февраля) выиграло аукцион на оказание услуг по вывозу радиационных отходов и радиационный контроль на этом участке. Цена контракта составила около 80 миллионов рублей. Двумя неделями раньше мэр Москвы Сергей Собянин признал наличие могильника и пообещал устроить программу рекультивации склона и вывоза зараженного грунта за пределы столицы. Активисты российского Гринпис с лета минувшего года требовали остановить строительство участка Юго-Восточной хорды — новой московской скоростной магистрали — в районе музея-заповедника «Коломенское». Экологи утверждали, что строительные работы могут повредить могильник и привести к распространению опасных веществ. Тем не менее сотрудник Гринпис Рашид Алимов рассказал «Таким делам», что «Радон» до сих пор не начал дезактивационные работы на месте строительства будущей ЮВХ.
«На заседании экспертной группы 4 марта “Радон” говорил, что сначала будет вести подготовительные работы. Также нам обещали прислать план работ “Радона”— как участникам экспертной группы при МГД. Но ничего не прислали. Вместо этого сейчас готовят площадку для строительства магистрали».
Алимов отметил, что прежде чем начинать строительство, нужно придать данной территории статус пункта хранения радиоактивных отходов (РАО), передать это на федеральный уровень, а также провести государственную экологическую экспертизу объекта и затем проводить все действия через соответствующие процедуры.
Накануне начала работ на склоне уже началось противостояние с активистами. Почти в восемь часов вечера 17 марта местные активисты распространили призыв срочно выйти на склон, потому что приехали сотрудники ОМОНа. Местный житель Святослав Котов утверждает, что возле склона собралось порядка 200 неравнодушных жителей.
Сотрудники ОМОНа окружили «Соболь», в котором находились несколько активистов, затем туда подъехал эвакуатор. По словам Святослава Котова, люди стали залезать на эвакуатор, мешать водителю подготавливать тросы, не давать эвакуировать машину активистов.
«Был момент, когда один омоновец начал толкать и применять силу к девушке, которая тоже залезла на эвакуатор», — утверждает Святослав Котов.
Через некоторое время на место приехал депутат Мосгордумы Павел Тарасов, который позвонил в ОВД, и ему объяснили, что действия ОМОНа были связаны с уголовным делом о порче датчика «Радона» стоимостью миллион рублей. Тарасов договорился, что «Соболь» эвакуировать как «вещдок» не будут, и эвакуатор уехал пустой.
Предприятие «Радон» заявило о порче своего датчика, установленного на склоне, 6 марта. ФГУП утверждал, что датчик ошибочно выдавал данные о 60-кратном превышении радиационного фона, в рамках заявления прошли обыски и были вызваны на допросы экоактивисты Сергей Галкин, Елена Агаева, Тамара Копничева, Анна Кудрявцева. Большинство из них получили повестки о вызове на допросы, когда вернулись с протестов 17 марта, —вызывали их к девяти утра 18 марта. Тамара Копничева рассказала «Таким делам», что на допросе ее спрашивали, кто мог сломать датчик «Радона». «Я ответила, что на мой взгляд, датчик сломал сам “Радон”» — рассказывает активистка.
«То есть “Радон” больше недели не мог разобраться, почему датчик показывает 60- и даже 120-кратные превышения нормы радиации, и написал заявление в полицию о том, что кто-то вмешивается в работу датчика “Радон”. Они повесили датчик на высоте трех метров, кто может вмешиваться?”— возмущается Власов.
На следующий день, 18 марта, «Соболь» снова попал в оцепление. Сотрудники полиции окружили его и в рупор каждые две минуты просили стоящих еще одним внешним кругом граждан разойтись, поскольку их действия были якобы незаконными и они мешали проходу других граждан.
«Соболь» находится примерно в 100 метрах от могильника, активисты фланируют между двумя этими точками протеста, тут и там беседуя с полицейскими.
«Да мы охотно верим, что тут проблемы с радиацией, — говорит сотрудник полиции, общавшийся с гражданами. — Но мы не уполномочены решать эти вопросы, решайте их с другими. В Москве вообще много могильников. Померяйте на пляже радиацию… Возле памятников каких-нибудь…»
Полиция уехала примерно в 17.00, основная часть протестующих разошлась по домам вскоре после этого. Остались только те, кто несет круглосуточное дежурство в «Соболе».