В командировках всякий свободный час я стараюсь потратить на прогулку. Во многих городах это не так-то просто: разбитые тротуары, неудобные подземные и надземные переходы, припаркованные повсюду автомобили, грязь и лужи… Иногда пешие маршруты превращаются в такую заковыристую полосу препятствий, что без крепкого здоровья и хорошей физической подготовки их не осилить.
Но надо признать: тренд на благоустройство, заданный Москвой в последнее десятилетие, постепенно докатился до регионов. С колдобинами и ямами все чаще соседствуют скверы, набережные и парки, которые выглядят не стыдно — особенно если не присматриваться. А если все-таки присматриваться, замечаешь: красивость все чаще оборачивается профанацией. Плитку положили криво, здесь провода торчат, тут лавочка уже через полтора месяца развалилась. В лучшем случае ультрасовременные фонари, модные скейт-площадки, фонтаны и клумбы разбросаны на местности без всякой внутренней логики. Кто, как, а главное — зачем пойдет ими любоваться, думают в последнюю очередь. Важно, чтобы было модно.
Скажем, в Волгограде, где я был недавно, соседствовали огромный, поросший бурьяном овраг, усыпанный светодиодными столбами сквер и шоссе с единственным переходом, отсекающее сквер от Волги. Чтобы гулять было еще удобнее, одна зона отделялась от другой высоченным забором.
Москва, на которую все равнялись, со временем вроде бы научилась пониманию, что общественная зона — это не только симпатичный проект, не одна лишь гранитная плитка и расширенный тротуар. Это пространства, в которые, во-первых, удобно попасть. А во-вторых, попасть туда с какой-то целью. Другой разговор, что дальше в этих пространствах происходит, — но задумка-то была неглупой. В обновленных парках действительно хотелось бы гулять, а в знаменитую «Яму» на Покровке легко и удобно спуститься, чтобы посидеть там часок, наслаждаясь летним солнышком (и бутылкой пива).
Потом, конечно, случилось лето 2019 года, и всерьез вести дискуссию о роскошных столичных тротуарах стало как-то неловко. Какая разница, какой ширины и удобства будет пешеходная зона, если, оказавшись на ней в неподходящий момент, ты рискуешь получить дубинкой по шее или кулаком в живот?
Но в любом случае программа «Моя улица» восторжествовала, прорвала границы МКАДа и ушла на федеральный уровень. Казалось бы, тут спорам о благоустройстве конец. Но в начале весны пришла беда откуда не ждали.
Остров не нашей мечты
Выясняется, что детский «Парк чудес», потихоньку строившийся последние несколько лет в Нагатинской пойме, — вовсе и не парк никакой, а огромный торговый центр с дополнительной зоной аттракционов. Его даже переименовали в «Остров мечты» — назвать парком монструозную постройку язык не поворачивается. И соцсети облетели язвительные фотографии, наглядно демонстрирующие диссонанс «было/стало».
Была — редкая для Москвы, совершенно свободная от застройки зеленая зона, заповедный полуостров, в последний раз преобразованный человеком еще к шестидесятилетию революции. Стала — гигантская асфальтовая парковка и циклопическое сооружение с вырвиглазным дешевым экстерьером.
Нет, местные жители-то давно были в курсе. И даже боролись как умели: подписывали петиции, строчили статьи в районные газеты, обращали внимание на обязательные в таких случаях миграции редких птиц и угрозу для уникальных видов деревьев. Призывали по-настоящему благоустроить ценный парк, навести порядок возле речного вокзала, убрать мусор и обновить пешеходные дорожки. Просили сохранить заповедный уголок или хотя бы не уничтожать его под ноль. На их локальное ворчание, привычно возникающее то в одном, то в другом районе Москвы, молчаливое большинство махнуло рукой. Пожалуй, никто из тех, кто проезжал мимо подозрительных башенок, торчащих из-за строительного забора, не мог представить, насколько чудовищным будет итоговый результат.
По сути, Нагатинской поймы — заброшенной или же востребованной местными жителями — не стало. Взамен пришла третьесортная пародия на Диснейленд с поправкой на «российский дух» — к нему всерьез «отсылал» создатель парка в комментариях к журналистам. Торговый центр за 1,5 миллиарда долларов с отделкой как в китчевых турецких отелях «все включено», с сомнительными детскими франшизами и стоимостью билета 10 тысяч рублей на семью.
Ужас от визуальной дикости заслонил другой, менее заметный сюжет — для нашей страны в целом привычный. Председатель Московской городской ассоциации родителей детей-инвалидов Юлия Камал рассказала, что ее дочка на инвалидной коляске не смогла посетить ни один аттракцион. В общем-то, никакой даже минимальной инфраструктуры в «Острове мечты» для людей с особенными потребностями не оказалось — ни парковок, ни навигации, ни адаптированных развлечений. Получилась мечта для сильных людей, а все остальные подождут.
Отговорки «для бедных»
Когда профильное сообщество зашумело, «парк» поспешил оправдаться, но так, что лучше бы молчал. Оказывается, детей с инвалидностью рады видеть по понедельникам и вторникам, готовы даже продать билеты по льготной цене. Но только «в низкий сезон» (что бы это ни значило) и для тех, кому еще не исполнилось 10 лет.
Мне позвонила пресс-служба «Острова мечты», и я успел обрадоваться: неужели решили выступить с примирительным обращением «за все хорошее против всего плохого»? Но нет: только просили добавить, что в первый день «парк» посетили 80 тысяч человек, сломалось всего два аттракциона, а ожидание в очереди в течение часа — это нормально.
Ближайший к России парижский Диснейленд 15 лет назад внедрил целый регламент работы с посетителями с ограниченными возможностями. Есть специальные карты парка, нацеленные на удобство людей с различными нарушениями здоровья, для них обустроены комнаты, стоянки и мини-автобусы, предусмотрена возможность аренды инвалидных кресел. И когда родительское сообщество выступило с критикой Диснейленда, причиной стало как раз то, что детей с инвалидностью излишне выделяют: прикрепляют к ним сопровождающего, обслуживают в специальной кассе. Это «следующий уровень», до которого нам еще когда-нибудь предстоит дорасти, — дискриминация через избыточную опеку и заботу о безопасности.
Пространства вокруг нас бывают настолько враждебны и неуютны, что даже полностью здоровым людям в них непросто. Повсеместные неудобства, дискомфорт, барьеры и заборы. Человек с ограниченной мобильностью не сможет выйти в подъезд, не спустится в метро, не поедет в автобусе, не отправится на прогулку. Человек с ментальными нарушениями останется взаперти в интернате, на выселках, под неустанным надзором, с выходом во двор по расписанию. Незрячие и слабослышащие каждую вылазку на улицу будут планировать как спецоперацию, запоминая сложнейшие комбинации из опасных участков и особенно неудобных переходов.
Нам останутся асфальтовое поле и бетонные лестницы, высокие подножки маршруток и турникеты, бьющие под колено, если не прочитался билет. Мы как-нибудь справимся, ну а человек на коляске останется сидеть дома. И никто не узнает простую вещь: когда автобус удобен для маломобильного, он удобен для всех, когда в кофейне не боятся налить кофе человеку с умственной отсталостью, в ней всем будет хорошо и спокойно, когда аттракционы будут придумывать так, чтобы ими смог насладиться даже парализованный человек, никому, должно быть, не придется стоять в многочасовой очереди, проклиная всех на свете.
Может показаться, что слова о гуманном пространстве имеют мало общего с конфликтом вокруг бездарного развлекательного «парка». Но если бы на каждом этапе уничтожения парка и подмены его «Парком» кто-нибудь да вспомнил о чувствах другого, услышал несогласного, постарался подумать наперед, как будет удобнее для всех, — не было бы теперь ни издевательских публикаций в соцсетях, ни полной горечи записи Юлии Камал, ни этого текста. А пока «они» лучше нас знают, «что нужно детишкам».
И видимо, вариант, в котором хоть детишкам, хоть взрослым, хоть на коляске, хоть без приятнее всего просто дышать свежим воздухом и гулять в ухоженном зеленом лесочке бесплатно, а не за тыщи рублей, оказался самым неочевидным.