Копилка сбывшихся мечт

В интернете Ира увидела фотографии лавандового поля — и влюбилась. Стала ходить, есть, спать с мыслями о них. Повесила на стену картину с лавандовым полем. Скулящее желание чуть успокоилось, но ненадолго. До июня еще надо дожить! Решила сделать на руке татуировку с лавандовой веточкой, чтобы мечта казалась реальнее. Получилось красиво и удобно — посмотрела на руку и вспомнила, ради чего ты торчишь пятый час в очереди онкоцентра.

Но в планы вмешалась пандемия коронавируса. Закрыли границы, отменили авиаперелеты. С замиранием сердца Ира наблюдала, как мечта становится все призрачнее. Но замерла она ненадолго: взяла себя в руки и начала писать письма. Писала главе Республики Крым, главе Бахчисарайского района, президенту России — просила разрешения на въезд в связи с необходимостью осуществить мечту и невозможностью отложить ее на год.

Сработало! Глава Бахчисарайского района позвонил и прислал приглашение погостить у него.

«Реву, блин», — написала она мне в мессенджер и поехала в больницу. Химию ей назначили не так давно (всего три месяца назад), до этого была таргетированная терапия. И это была бы не Ира, если бы она стала сокрушаться по этому поводу: «Всегда мечтала узнать, пойдет ли мне быть лысой».

С того звонка, казалось, Вселенная развернулась — и все стало складываться само собой. С 15 июня в Крыму сняли ограничения на въезд. Оставалось насобирать лекарств, чтобы хватило на недельное путешествие (их выдают в определенном количестве, под запись). Приходилось экономить и терпеть боль — лишь бы хватило на лаванду.

Конечно, Иру отговаривали врачи и родственники. Были сомнения и страхи. Ехать на маленькой машинке две с половиной тысячи километров с четвертой стадией рака легких без подстраховки кислородного концентратора — та еще авантюра. Но сдав очередной экзамен в ГИБДД, Ира помчалась покупать палатку, и уже на следующий день ее голубая машинка, до отказа набитая предвкушением и спальниками, тронулась в сторону моря.

Мы договорились встретиться уже в Крыму — в Щелкино, на берегу Азовского моря. Наш расчет, как ни странно, сбился только на пять минут. После трехдневного автопутешествия, нескольких десятков уколов и трех сотен фотографий в смартфоне всех возможных придорожных цветов Ира наконец добралась до моря.

Не знаю, о чем она думала, стоя в полной звезд бесконечности воды и неба. Она молчала. Где-то вдали светились города, ворчали волны у ног. Ира достала смартфон и через приложение стала рассматривать созвездия, восхищаясь их отражением в море. Потом были ночи под крики совы, рассвет в персиковом саду, серпантин, который она проезжала с закрытыми глазами. Просыпаясь в пять утра на пустынном пляже, Ира доставала мыльные пузыри и наблюдала, как они летят над водой. Увидев цветущий кактус, она бежала его фотографировать. Она высовывала голову в открытое окно машины, чтобы вдохнуть пряные запахи моря и кипарисов. Ей хотелось как можно больше вобрать, запомнить, сложить в свою копилку.

Когда мы наконец добрались до лаванды, она разрыдалась. Фиолетовое море оказалось больше, чем мы ожидали. Больше, чем могло поместиться в ее сердце. «Я же правда не думала, что доживу, что все получится… Сколько меня все отговаривали… И мама, и врачи… Говорили, состояние, пандемия…» В лаванде роились фотографы, позировали нарядные мамы с детьми, у дороги томились обвешанные платьями и шляпами отцы семейств. Для них лавандовое поле не было мечтой, оно им не стоило километров, боли и сомнений.

У Иры дар — радоваться простым вещам. Радоваться так, что и окружающим передается волна мурашек. Глядя на нее, понимаешь глубину и величие жизни. Ее пример вдохновляет меняться, не сдаваться и мечтать.

Она очень здорово написала в фейсбуке о мечте. Лучше и не скажешь:

«Понятия не имею, почему именно лаванда стала мечтой. Полагаю, из-за символичности. Цветет она в июне, а включая кислородный концентратор синим январским вечером, не веришь, что июнь когда-либо придет. Вернее, точно знаешь, что он-то встретит нас, а вот встретишь ли ты его — большой вопрос. Из этого мелкого, подлого страха, наверное, и выросла большая Мечта.

Да и до нее где-то глубоко, под ворохом забот, хлопот хранились, ждали своего часа несколько заветных желаний, от упоминания о которых сжимается сердце. Все откладывала… И страшно сейчас признаваться самой себе, что не было глобальных, категорических препятствий. Кроме тех, которые придумала сама».

Ира точно знает: Вселенная хочет, чтобы человек был счастлив, и готова дать все для этого.

«Готовы ли мы взять, знаем ли мы, что действительно является нашим счастьем, нашим желанием, — другой вопрос. Будешь ли ты идти за своей радостью или предпочтешь построить заборы вокруг нее, остаться на месте, или вообще вдруг поймешь, что эта радость вовсе не твоя, и пойдешь в другую сторону, главное — не жалеть о выбранных дорогах, вернее о времени, потраченном на них.

Ужасно обидно прожить смехотворно короткий человеческий век и обнаружить, что большая часть твоей жизни была вовсе не твоей.

Если это станет толчком кому-то еще, я буду по-настоящему счастлива.

Сделай что-то прямо сейчас. Хочешь? Достижимо в принципе? Есть множество более важных дел и разумных “нет”? Но ты же, невзирая на них, все равно хочешь, пусть полузабыто, полуживо под грудой преград, препятствий, проблем, советов… Может, это значит, что это оно? То самое твое? По-настоящему твое. Узнаешь ли ты об этом, если не сделаешь хоть шаг? Если не откопаешь, не рассмотришь хорошенько? Разве кто-то волен запретить хотеть, думать, мечтать? Попробуй просто перебрать эти желания, никто не заставляет немедленно их осуществлять, жертвуя привычным, бросаться в омут. Впереди много времени на их осуществление, всегда можно отложить действия на потом, сейчас просто смахни с мечты пыль.

И спроси себя: так ли уж много? точно ли можно? будет ли это “потом”?..»

Фотосъемка для этого материала произведена на средства, полученные по гранту имени Андрея Павленко.