Работа тут рядом

Это Миша, ему 39 лет. Его точный диагноз не знает ни он сам, ни центр «Антон тут рядом», куда он регулярно ходит. У него либо РАС (расстройство аутистического спектра), либо какая-то другая ментальная особенность. С апреля Миша и двое других подопечных фонда работают в подразделении «Газпром нефти», которое отвечает за сбыт моторного топлива, — они специальным образом размечают изображения с видеокамер на автозаправках, тем самым обучая нейросеть. 

Цифрология

«Газпром нефть» и центр «Антон тут рядом» запустили проект «Цифрология». Ребята работают в Центре компетенций по продвинутой аналитике. Валера, Саша и Миша каждую неделю получают пять тысяч изображений с камер наружного наблюдения автозаправок сети «Газпром нефть». В течение недели их все нужно разметить в специальной программе. Выделить, где заправщик, а где посетитель. Определить, что делает заправщик: просто стоит, заправляет машину, протирает стекла и номера или наливает стеклоомывающую жидкость. Отметить в специальной рамке, что за автомобиль — легковой или грузовой.

Они работают над одним и тем же пакетом изображений. В конце недели результаты собираются в специальную программу и сравниваются. Если все трое одинаково разметили фотографию, она отправляется в программу для обучения нейросети. Если у одной и той же фотографии оказываются разные теги, это называется конфликт, и его заново рассматривают, уже с участием их куратора Дениса из «Газпром нефти». Каждый понедельник Денис, трое ребят и Дина, их тьютор от фонда, созваниваются в зуме и обсуждают эти конфликты, результаты прошлой недели и очередное задание на предстоящую неделю. 

Эти размеченные карточки используются для обучения нейросети, чтобы дальше она сама смогла определять нужные объекты на фотографиях и видео. Чем больше разных изображений и тегов к ним изучит нейросеть, тем точнее она будет работать в дальнейшем. Компания будет использовать полученные данные в разных целях: для отслеживания потока автомобилей на заправках, для оценки работы заправщиков и для многого другого. На этом будет построен контроль качества работы заправщиков и оценка их работы: сколько раз сотрудник заправляет машину или просто стоит рядом, или его вообще нет поблизости. 

«Отзывы от “Газпром нефти” очень хорошие, — говорит Дина Шалгуева, тьютор центра “Антон тут рядом”. — Это не просто работа для галочки — ребята занимаются разметкой данных для машинного обучения, это очень важная и модная тема. Пилотный проект был рассчитан на полгода, но, судя по успехам проекта, думаю, у него есть будущее».

«Антон тут рядом» — первый в России центр системной поддержки детей, подростков и взрослых людей с аутизмом. Центр был основан в 2013 году в Петербурге режиссером и издателем Любовью Аркус. Сейчас в программах участвуют 273 семьи, еще 330 семей находятся в листе ожидания. Каждый понедельник Дина, которая курирует работу парней в проекте, присутствует с Валерой, Мишей и Сашей на зум-совещаниях, смотрит, чтобы ребятам было комфортно, оказывает эмоциональную поддержку. Следит, чтобы они правильно распределяли нагрузку: не перегружались, но и не ленились. Отвечает на вопросы, если они у них возникают. Иногда работает вместе с ними, подбадривает — это их мотивирует, и рабочий процесс идет лучше.

«Мы выбрали из нескольких студентов компьютерной мастерской тех, кто смог бы с этим проектом справиться, — говорит Дина. — Для этой работы нужно не только хорошо владеть компьютером, но и уметь общаться на базовом уровне, чтобы понимать задания и воспринимать обратную связь от людей со стороны компании. За четыре месяца проекта у всех троих очень повысилась самооценка и появилось ощущение успешности, что очень хорошо повлияло на их жизнь в целом. У них улучшилась коммуникация с внешним миром, они стали более уверенными. Несмотря на то что работа удаленная, сам факт ее наличия — огромный плюс. Да и деньги, которые они зарабатывают, хороший стимул для них».

Валера

Валере 22 года. Он ходит в центр «Антон тут рядом» с 2016 года с перерывами. С марта этого года живет под Петербургом на даче с родителями. Сначала ходил в мастерскую растениеводства. Там впервые начал читать — книги про растения, а потом и все остальное. «Выяснилось, что у Валеры отличная память: он мог чего-то не понимать, но очень хорошо все помнил, — говорит Дина. — Еще он интересуется политикой и помнит все детали про какие-то саммиты, встречи, их точные даты и всех участников. Потом мама отправила его на курсы ландшафтного дизайна, и он спроектировал семейный участок.

Потом окончил ораторские курсы, причем обычные, не для людей с особенностями. В прошлом году он работал в гардеробе в Манеже, это тоже был наш совместный проект с музеем. Уже когда проект закончился, через несколько месяцев мы случайно узнали, что Валера остался там работать сам — без Центра, без сопровождения. Это была отличная новость и большой прогресс для него. Мы не знаем, какой у Валеры диагноз, но похоже на РАС. Валере сложно говорить и формулировать, но делать он может много всего. Поэтому, когда появился этот проект «Центр компетенций», мы сразу про него подумали».

Валера:

Я учился в компьютерной мастерской центра «Антон тут рядом». Мы там учились и в ворде печатать тексты, и в экселе таблицы составлять. До этого я уже умел в ворде печатать, так что все получалось. Потом мне прислали тестовое задание, я с ним справился, и мне предложили работу.

Мы оцениваем, как работают заправщики, а если не работают, ставим ноль.

Пять тысяч фотографий надо разметить. Три часа в день уходит на это, три дня в неделю.

Каждый понедельник в зуме мы обсуждаем конфликты. А так все хорошо.

Они пропускают фотографии через искусственный интеллект. Потом смотрят, какие хорошие, а какие надо отбросить. А потом он их куда-то отправляет, и там уже разбираются — я так думаю.

В прошлом году я работал на книжном складе в магазине музея Ахматовой на Литейном. А потом закрыли магазин. Там надо было книги таскать и сортировать, а тут больше работа с компьютером. Ждем, когда карантин закончится. Надеюсь, в сентябре все откроется и можно будет приходить в «Антон тут рядом» и работать оттуда.

Я откладываю на отпуск. В следующем июне поеду в Грецию. Хотел в этом году, но все пошло не так. Хочу и дальше работать в компании и в компьютерной мастерской.

Очень хорошая работа. Больше стал с компьютером работать. Все получается. Это приятно.

Саша и Миша

Саша и Миша — близнецы, им по 39 лет. Когда в 2014 году умерла их мама, они какое-то время жили самостоятельно, но у них не получалось о себе заботиться: ни готовить, ни стирать, ни мыться. У них есть старшая сестра, но она с ними не общается. Их нашла соцзащита, и им стал помогать районный центр реабилитации инвалидов, он и направил их в центр «Антон тут рядом». У них есть дееспособность и рабочая группа инвалидности, поэтому в интернат их не забрали. Их диагноз тоже неизвестен — ни им, ни специалистам фонда. К сожалению, это очень стандартная для нашей страны ситуация, когда психоневрологический диспансер скрывает диагноз даже от пациента, — мол, это врачебная тайна.

У Саши и Миши даже холодильника до последнего времени не было. Они годами не ели горячей еды, могли целыми месяцами питаться только печеньем. Мы их несколько лет приучали мыться каждый день, стирать свою одежду. Также они годами не платили за коммуналку — у них накопился огромный долг в несколько сотен тысяч рублей, но, к счастью, государство согласилось им списать этот долг. Их квартира в ужасном состоянии, но и тут муниципалитет обещал помочь и сделать им ремонт.

В Центре провели огромную работу по их сепарации — до этого они, как сиамские близнецы, были неразлучны, все время ходили под ручку. До 35 лет никогда никуда не ходили отдельно. Для них был огромный шок даже сидеть и заниматься по разным комнатам. Зато сейчас каждый сам передвигается по городу, они по-разному проводят время: Саша может пойти сам в музей, Миша — в гости к друзьям.

Саша:

Я инвалид второй группы, получаю пенсию. У меня домашнее образование. Я фанат «Линукса» — это операционная система.

Дома учила мама нас с братом. Она водила нас в театр, в библиотеки, мы там читали мировую классику. Потом она купила нам ноутбук — и мы стали по нему обучаться. Мы разное перепробовали, но нам больше всего «Линукс» нравится.

Мама умерла в декабре 2014-го. Было трудновато, но о нас позаботились. Центр реабилитации, собес, наш ПНД и «Антон». Бывают трудности, но они преодолимы.

У меня богатая коллекция электронных книг, больше 120 гигабайтов — там несколько десятков тысяч книг. Я люблю читать Александра Дюма, Жюля Верна, Агату Кристи, но больше всего люблю энциклопедии — и бумажные, и электронные. Главное — они должны быть богато иллюстрированы. Увлекаюсь просмотром фильмов. Детективы, боевики. Сейчас смотрим сериал «Миллиарды» про противостояние окружного прокурора с бизнесменом, очень интересно. 

Еще к нам часто приходят друзья, и мы играем в настольные игры. Люблю «Монополию» и «Соображариум». Еще шахматы люблю. 

Мне нравится работать в Центре компетенций. Сначала я просто отмечал людей — оператор, персона. А теперь отмечаю действия. Вторая программа мне больше нравится. Я обучаю искусственный интеллект, учу его распознавать людей. Справляюсь за четыре-пять дней. Но я бы хотел начать заниматься чем-то новым и более сложным. Хотел бы научиться программировать, но это не так уж и просто. Я уже начал читать учебник про «Питон», пока сложновато. Но если проявлять усердие, все возможно.

С появлением работы у меня улучшилось самомнение. Я стал себе покупать что-то и накапливать. Мое положение сильно улучшилось. Сначала я увеличил память ноутбука, а потом купил новый. Еще мы с братом купили офисное кресло домой. Еще нам город должен сделать ремонт в квартире, и мы хотим накопить на новую мебель. Я очень доволен работой. Если бы еще я работал по трудовой книжке, было бы совсем прекрасно. И в штате работаешь, и стаж копится. И считаться сотрудником «Газпром нефти» очень круто. Может, если мы будем справляться, нас и в штат возьмут. 

Мне очень нравится в центре «Антон тут рядом», особенно экскурсии. Или на каток. Еще я помогал с благоустройством «Антона»: таскал вещи из комнаты в комнату, когда был ремонт.

Врачи скрывают от нас диагноз. Я не знаю, что со мной. Трудно сказать. Бывает, плохо соображаю. Еще проблемы с памятью. Еще в детстве была травма на голове, до сих пор след остался, вот. Еще часто слабость. Трудно общаться с незнакомыми людьми. Но по городу я спокойно передвигаюсь. Еще у меня панический страх перед собаками. 

Можно, я вас сфотографирую? Я всех фотографирую и распечатываю фотографии для своего альбома. Я веду альбом событий. У меня есть цветной принтер. Струйный. У меня там накопилось уже больше 300 фотографий. Спасибо.

Миша:

Я по жизни оптимист, который очень активный и общительный. У меня очень много друзей и подруг, я люблю обниматься. Брат у меня хороший, но постоянно меня ругает за то, что я обнимаюсь с девушками. Ревнует, наверное.

Наше детство было печальным, но счастливым. Мы росли без отца, мать была немного больным человеком. Мы постоянно ссорились, и все время не хватало денег. Но в то же время она устраивала нас постоянно в хорошие детские лагеря. В школе мы плохо учились, учителя нами не хотели заниматься, а на репетиторов у мамы денег не было. Поэтому она забрала нас из школы и обучала сама, дома. Я был счастлив — потому что я не любил учителей. Но у нас не было друзей. В общем, было плохо. Но я был счастлив.

Я люблю фильмы — фантастику, триллеры, боевики, особенно их скачивать. Потом я не всегда их смотрю. Мои любимые фильмы — «Интерстеллар», «Остров проклятых», «Начало». Люблю Шарлиз Терон и Марго Робби. Сейчас смотрим сериал «Миллиарды» — про прокурора, который хотел наказать немного жестокого и жадного банкира. Еще люблю «Мир Дикого Запада» и «Убивая Еву». Люблю комиксы и компьютерные игры. Люблю делать подарки друзьям.

Сейчас у меня вообще все шикарно — есть крутая работа, клевые друзья. Это очень важная работа — обучать нейросеть. Работать не скучно — мы общаемся все втроем и с Денисом, и с Диной. С Валерой мы очень сдружились – он звонит мне каждые 20 минут.

Мы просыпаемся в шесть утра и где-то до двенадцати работаем. Потом я ухожу в гости к Кристине, мы проводим с ней по пять-шесть часов в день. Она иногда говорит, что я слишком счастливый и что на самом деле жизнь — боль. Но я все равно оптимист.  

С появлением работы я стал более открытым, уверенным в себе, стал проводить много времени с Кристиной, потому что осмелел. Я стал более взрослым. И крутым. Это очень престижно, когда говоришь, что работаешь в такой компании. Даже мой психолог говорила, что не знает никого, кто работает в похожем месте. Она очень впечатлилась. И хорошие деньги — вместе с пенсией это идеально. Пенсия 20 тысяч, и все вместе — это шикарный доход, хватает на все свои хотелки. Хотелось бы откладывать, но я слишком люблю дарить подарки.

Хочу научиться программировать. Сам я не могу, но надеюсь, Наташа, наш компьютерный мастер в «Антоне», позанимается с нами, и мы станем крутыми программистами, устроимся в штат компании, станем получать еще больше денег и станем крутыми. Потому что работа — это очень круто.

Нам с братом живется хорошо. Саша готовит, убирается и моет посуду, а я сижу за компьютером. Карантин я пережил шикарно. Правда, жалко, что магазин комиксов закрылся. 

Предполагается, что у меня какое-то психическое расстройство. Но врачи не говорят нам. Мне кажется, что у меня повышенное беспокойство. Когда я долго не вижу Кристину, я психую. Ужасная тревожность, не могу ни на чем сосредоточиться. Раньше, когда я тревожился, я обнимал брата — это помогало. А потом был упадок сил — я не мог ничего делать.

Никаких сложностей в общении у меня нет. Но мне говорят, что я нарушаю границы. Если я вижу девушку, я хочу ее обнять и, как правило, обнимаю. Но не всем это нравится. Но мне это не мешает. Хотя иногда я держу себя в руках и совсем незнакомых не обнимаю. Нужно поговорить с человеком минуты три, чтобы захотеть обнять человека. Если бы вы сидели тут рядом, я бы вас обнял. 

Мой психолог говорит, что я не должен нарушать границы и всех обнимать, но я не признаю границы. Я люблю всех обнимать. А она говорит, что я должен исправиться. А я не хочу исправляться. Я настойчивый. Я слушаю про все эти правила, но потом сразу забываю. А с появлением крутой работы я еще и более уверен в себе и обаятелен. Так что все шикарно.

Многие мои друзья ленятся и проводят в кровати много часов. Но лучше бы они работали, а не ленились, потому что работа — это круто. Я вот не ленюсь и очень ответственно отношусь к работе. Она наполняет жизнь смыслом и придает ей структуру. У меня шикарная жизнь.

Не благотворительность 

Проект «Цифрология» так же важен компании, как и центру «Антон тут рядом», и самим ребятам. 

«Никаких сложностей в общении с ними нет, — говорит Денис Белов, ведущий специалист по продвинутой аналитике офиса управления данными в дирекции региональных продаж “Газпром нефти”. — Да, они немного странно общаются, видны отличия от нормотипичных людей. Но эти отличия не по смыслу, а по форме: у них немного хромают падежи и конструкции фраз, но по сути они все понимают верно. Каждый понедельник мы все собираемся в зуме и обсуждаем работу. Сейчас они втроем размечают один и тот же набор данных. Чтобы я вручную каждую картинку за них не перепроверял, я проверяю только конфликты. И мы разбираем только их, а не все пять тысяч. Сейчас у нас уже 100—200 конфликтов из пяти тысяч, и это очень хорошо».

Денис объясняет, почему со стороны компании это не благотворительность: «Если бы эту работу делали нормотипичные люди, получалось бы хуже. Раньше разметкой фотографий занимались мои знакомые, да и сам я это делал не раз. Когда выполняешь такую монотонную работу, довольно быстро падает концентрация. Мозг переходит в режим автопилота, и начинаешь делать много ошибок и вообще засыпать. А у них как-то получается этого избегать. Их особенности в совокупности с системным подходом к работе дают такой результат. Они планируют рабочий график и график перерывов. За счет этого им удается выполнять много монотонной работы, не проигрывая в качестве. 

Обычные люди так просто не могут. Валера, Саша и Миша делают очень важную работу, которую не могут выполнять ни машины, ни люди. Эти данные — как вода. А нейросети, которые я конструирую, — это стакан. Одно без другого невозможно. Моя нейросеть бессмысленна без этих данных. Пока технология работает таким образом, что сначала человек должен обучить нейросеть, и только потом нейросеть сможет сама функционировать, — это называется supervised learning. Бывает, конечно, еще unsupervised learning, когда машина учится сама, но для задач компьютерного зрения эти методы не работают. И даже в этом случае в схеме необходим человек. Поэтому за тем, чем занимаются эти трое, будущее».