Кровь с молоком

Место боев обнесено забором из профлиста. Вокруг собачники водят щенков — заранее приучают к арене. Сегодня сражается «молодежная лига», до трех лет. Хозяева заводят собак на массивные ржавые весы, распределяя по трем категориям — легкой, средней и тяжелой. Несмотря на юный возраст, встречаются псы под 90 килограммов.

Вокруг безбоязненно толпятся зеваки — несмотря на грозный вид, большинство бойцов к человеку не агрессивны.

— Пес душковитый, с волками дерется, — гордо рассказывает Халид, хозяин рыжего кобеля по кличке Боцман. — Сейчас время спаривания волков, они приходят на кошару из лесополосы. Сучка родила трех щенят, так ей крышу конуры разгрызли. В январе Боцман прошел отбор с насквозь прокушенной передней лапой. Ничего, вытянул.

Собака преданно смотрит на хозяина. Над глазом — черный шрам, уже заживший.

— От предыдущего боя, месяц и неделю назад, — поясняет Халид. — Пять уколов бициллина ему сделал. Член семьи, за ним уход нужен. В мае три года исполнится, а боев уже семь-восемь выиграл. Трудится, хозяина не обижает. Я его Боцманом и не зову. Он для меня Мургул — «мужик» по-нашему.

«Работай, Кавказ!»

После взвешивания начинается жеребьевка — при помощи бочонков для лото. Двое мужчин в черных куртках продают пятидесятирублевые зрительские билеты сквозь узкое окошко в заборе. Любители развлечений рассаживаются по скамейкам. Мужское общество разнообразит единственная девушка с яркими каштановыми волосами. Она приехала на бои впервые, с приятелем.

— Борцы, каратисты, боевики — сюда не заходите! — громогласно объявляет судья. — Если подраться хочется, я номер телефона оставлю, друзьям из UFC спарринг-партнеры нужны.

Наведя порядок, он зачитывает правила. Клацанье зубами, опускание хвоста, поданный голос означают поражение. В таком случае собак немедленно разнимают, поэтому серьезные травмы на чемпионатах бывают редко.

— Протест подается только до выхода с ринга! — зычно разносится из динамика. — Хозяин выпивший — собака снимается. Болельщики заходят сюда разговаривать за собаку — поражение.

Наконец пары определены. Имена хозяев записывают рядом с кличками собак, без фамилий. Бои начинаются.

— Алабай, хозяин Ильмуддин, Гилли! Соперник — Кавказ, хозяин Альберт, Дербент!

Дюжий Кавказ первым заходит на арену, оглядывая публику. Алабай ждет перед решетчатой дверью.

— Умойте собак! — распоряжается судья.

Хозяину Кавказа вручают пластмассовое ведерко, в которое он выливает пакет молока. Обмакивает желтую тряпочку и протирает пса. Тот стоит, не шевелясь. Белые капли стекают по шерсти. Считается, что молоко нейтрализует пахучие вещества, которыми шулеры смазывают собак перед боем.

— Задние ноги! Яйца мой! — слышится из зрительских рядов.

Наконец Кавказ умыт, и ведерко переходит хозяину Алабая. Пегий пес слегка прихрамывает после предыдущей битвы.

Владельцы сводят собак, придерживая шлейками за грудь. На расстоянии около трех метров отпускают, и два огромных пса сливаются в рычащий клубок.

— Давай, Алабай! — орет один зритель, плюясь кожурой от семок. — По ногам его, по ногам!

— Молодец, Кавказ! — заглушает его другой, с надписью Russia на куртке.

— На скамейках разрешено стоять только в носках! — гремит рев судьи из громкоговорителя.

Собаки то охватывают друг друга, стоя на задних лапах, то валят соперника на землю и бросаются сверху. Длинные высунутые языки в крови и шерсти.

— Работай, Кавказ! — вопят болельщики. Но тщетно — Алабай начинает одолевать. Вскоре арбитр в оранжевом жилете деревянным клином разжимает его хватку и объявляет хромого пса победителем.

— Алабая уже на кошару отправили, — вспоминает завсегдатай боев. — Думали, не дерется. Но все же решили попробовать. Тут многие собаки чабанские.

Вскоре на арену выходят Боцман со шрамом над глазом и его соперник Тарзан. Схватка длится 18 минут. Наконец обессилевшие псы перестают нападать друг на друга, и судья объявляет конец раунда. Соперников уводят погулять и отдышаться — через полчаса им драться снова.

Дерзкий Сталин

Заводчик Багин Бахулов приехал на собачьи бои в поисках «жениха» для своей суки. Этот худощавый седеющий человек, покуривающий самокрутку с махоркой, не кричит с другими болельщиками на трибунах, а спокойно и тихо общается с нужными людьми. Собачников и перспективных псов он знает всех, с их приемами и чудачествами. Один заводчик души не чает в своих зверях и кормит их деликатесами — от ослятины и баранины до яиц утки породы индийский бегун. А другой выгнал на улицу верного пса, после череды побед проигравшего единственную битву.

— В собачьем мире все равны. Как собаки. Как они нам преданы — мы тоже преданы. Все друг от друга зависим. Когда у кого-то проблемы, пишем в группу: «Щенок заболел». И сразу другие советы дают, пакеты с лекарствами отправляют.

У 59-летнего Багина более десятка псов. Бойцовыми собаками он увлекается с детства. Однажды даже воспитал волчонка, подаренного охотником. Зимой четвероногие спортсмены живут в поселке Семендер, входящем в состав Махачкалы, а лето заводчик проводит с подопечными в пещере недалеко от селения Согратль. Там, в горах, тренируются будущие чемпионы. В рассказах Бахулова о них сквозит что-то библейское:

— Первым в линии был великий Каплан. Его сын Гороч выступал не хуже отца. Буйнак, сын Гороча, стал чемпионом Кавказа. От него пошли Пират, Нельсон…

Клички собакам Багин дает нейтральные, чтобы избежать конфуза, случившегося с коллегой. Тот назвал пса Сталиным.

— Доказано, что генсек Сталин наш, хунзахский. Его настоящий отец был аварцем, — уверенно сообщает Багин. — И пес Сталин такой же дерзкий. Однажды повезли его на чемпионат в Калмыкию. А они же депортированный народ. Как начался бой, все кричали: «Убей Сталина, убей Сталина!» Потом Сталин начал соперника давить — примолкли. Но на следующем круге хозяин его по-другому объявлял. Сталина давно продали, но в горах остался сын. Очень перспективный.

Перспективность щенков Багин определяет, едва они откроют глаза. К полутора годам он окончательно понимает, станет ли подросток бойцом или будет пасти овец. Молодняк до двух лет сводят на притравках — коротких поединках вне зачета, которые на чемпионатах проходят в промежутках между основными боями. Не оправдавших надежды собачник сдает в приют или пристраивает знакомым.

— Трусам везет, — усмехается Багин. — Они обычно массивные, симпатичные. Все есть, душка нет. Их за красоту любят. Продал я одного такого. Прислали фотографии — лежит на диване с детьми, конура роскошная… А чемпион надрывается и зализывает раны.

Не только боль и укусы

Бои собак проводились задолго до революции. Как пишут Игорь Карпеев и Шапи Казиев в книге «Повседневная жизнь горцев Северного Кавказа в XIX веке», поединки устраивали «в аулах, между аулами и между обществами». В советские времена, вспоминает Багин Бахулов, о больших соревнованиях не было и речи — бои пресекались милицией. Любители бессистемно стравливали псов в укромных местах — во дворах, на полянах, в кошарах пастухов. Дрались одни кобели, «женские» бои начались позже, когда потомство боевых сук выросло в цене. А в то время торговля щенками волкодава считалась кощунством. Известный заводчик Шамиль Дотдаев вспоминал: «Отдельные владельцы заявляли, что скорее станут рогоносцами, чем продадут собаку». Ситуация изменилась к распаду СССР.

Организованные бои начались в конце восьмидесятых. В 1992 году прошел первый постсоветский чемпионат Кавказа. Собаки дрались в кисловодском цирке. Чемпионом стал Чингисхан из Карачаево-Черкесии, одолевший в трехраундном бою дагестанского Тарзана. Постепенно выработалась цепочка соревнований. Чемпион республики выходил на чемпионат Кавказа, победитель которого получал право в следующем году драться в Суперлиге. На этот чемпионат в Ставрополь съезжались псы даже из-за рубежа.

В то время записи боев в Дагестане смотрели даже те, кто не имел к собакам никакого отношения. Турниры прославил Рамазан Рабаданов — эксцентричный комментатор, в эпоху DVD выпустивший более сотни дисков с избранными поединками. Теперь он обсуждает в инстаграме проблемы региона и подковерную борьбу политиков, а к прошлому возвращаться не любит:

— Раньше народ был брошен, Ельцин уронил экономику. Надо было хоть чем-то развлечь людей. Теперь я это оставил. Других развлечений навалом.

В отличие от Рамазана сами собачники на своем увлечении почти не зарабатывали, пока в конце двухтысячных на Суперлигу не приехали китайцы. С тех пор они скупали лучших чемпионов для боев в своей стране — денег у них было куда больше, чем у местных и азербайджанцев, тоже неравнодушных к собачьим поединкам.

Многие мусульмане считают собак нечистыми животными, поскольку от соприкосновения с их слюной нарушается омовение. У Багина это вызывает лишь усмешку:

— Нечистое? А чище собаки кто есть? Я ее и с людьми не сравню. Большинство собак в боях дерутся за хозяина. Защищают его от другого пса. Умереть за него готовы. А к соседу постучишь ночью, он и дверь не откроет. Любить надо того, кто тебе предан. Стоит во двор зайти, собака встанет, будет вилять хвостом, тебя приветствовать. А иные люди и со стула зад не поднимут. Грех не с собакой, а с такими людьми общаться. У человека, который не держит собак, половины жизни нет.

Известно, что ставки на кавказских собачьих боях принимались, о чем свидетельствует образец правил из книги «Кавказский волкодав» Шамиля Дотдаева — в книге этому посвящено сразу несколько пунктов. Но, по словам Багина Бахулова, в Дагестане ставки не распространены:

— Миллионеры мы, что ли? Это в Америке бои бультерьеров без правил, с огромными ставками. Чтобы рискнуть пятью тысячами, у тебя должно быть хотя бы 150 тысяч в кармане. Откуда у нас такие деньги? Ставили разве что на Хабиба, но он один такой.

Драться подопечных ни Багин, ни прочие собачники не учат, только добиваются хорошей физической формы бегом и плаванием. Все дело в правильном «душке»:

— Это в природе у них. Недаром про дерущихся детей говорят: «Сцепились, как собаки». Если псы не хотят сражаться, боя не будет. И такое случается.

— Некоторые требуют собачьи бои запретить, называют их издевательством. Но это не так — просто иногда даешь им выпустить дурь, чтобы не вели себя агрессивно, — говорит Бахулов. — Только тот, кто не любит и не понимает собак, видит в боях исключительно боль и укусы. У кавказских овчарок кожа спереди словно рыцарская броня — толстая и прочная. Если боец сдался, собак немедленно разнимают. Какая тут жестокость? Конь, сломавший ногу на скачках, гибнет. А пес восстанавливается. Раны заживают быстро — как на собаке. Я сам им гипс накладываю.

Полиция Багина не тревожит — на бои сотрудники правоохранительных органов наведывались, но быстро оставили собачников в покое. Зоозащитников заводчик тоже не боится:

— Мы же ничего не нарушаем. У нас испокон веков это проводится, как коррида в Испании. Собачьи, петушиные бои. Петушиные я, правда, не люблю. Они жестокие, там глаза выбивают. Раньше в праздник первой борозды еще быков и баранов выставляли.

В коронавирусную пандемию собачьи бои пошли на спад. Зрителей поубавилось. Закрытие границ ударило по финансам — зарубежные гости больше не скупают победителей. Чтобы уберечься от убытков, Багин реже планирует вязки и воспитывает меньше щенков. На обещания скорой победы над эпидемией он не полагается. Лишь повторяет упрямо:

— Никому не верю, ни правительству, ни другим. Только себе и собакам.

Добродушный старичок

Боцман и Тарзан снова выходят на арену. Собаки прихрамывают. Они бросаются в бой, но менее ожесточенно. Псы стоят, прижавшись друг к другу, копят силы для редких укусов. Из пастей валит пар. И все же схватка длится почти так же долго, как первая. По знаку судьи бойцов растаскивают. Впереди короткий отдых и следующий раунд.

— Собачьи бои запрещены, как и бои других животных. Мы готовим письмо министру внутренних дел, чтобы участковые в районах это пресекали, — Виктория Шевцова, руководитель дагестанской общественной организации «Эколайф», настроена решительно.

Виктория ссылается на принятый в 2018 году Федеральный закон № 498, который, в частности, запрещает организацию и проведение боев животных. Объяснения заводчиков, что это не бои, а испытания для селекции наиболее приспособленных к защите стада собак, Виктория отрицает:

— Они говорят: «Мы проводим тестирование». Не знаю. У охотничьей собаки уже заложены охотничьи инстинкты, у сторожевой — сторожевые. И сам процесс — как от этого можно получать удовольствие? Найми кинолога, корми собаку, заботься о ней, и она будет охранять, как надо.

Виктория, зоозащитница из МахачкалыФото: Вадим Брайдов для ТД

Бои Виктория не видела, но предполагает, что сталкивалась с их последствиями:

— От проигравших и постаревших собак избавляются. В районах и пригородах много больших бездомных псов. Бродят по улицам, пугают людей. В нашем приюте есть старичок, которого выбросили на улицу, и он скитался. Добродушный пес. У него купированы уши. Может, он участвовал в боях, но рассказать не может.

Впрочем, и без боев у «Эколайфа» столько дел, что приходится работать без выходных.

— Зоозащитником в Дагестане быть тяжело, — вздыхает Виктория. — Много непонимания. Кошек хотя бы подкармливают, а к собакам отношение непростое. У нас их больше сотни. Один попал под машину, другой облысел, хозяева его выбросили на улицу, а там беднягу забивали камнями. Из приюта берут только на кошару, и это должен быть маленький щенок, обязательно мальчик. Девочек не хотят даже стерилизованных. <…> Недавно туристка забрала пса из Гунибского района. Рассказывала, ей даже рулетку не дали его измерить для перевозки, чтобы не осквернить собакой.

Животных вообще в Дагестане разводят безграмотно, считает зоозащитница.

— Например, скрещивают двух вислоухих кошек, к году у котят проявляются дефекты суставов, и их выбрасывают, — говорит Шевцова. — Волонтеров мало, большинство быстро сливаются. Но я оптимист и надеюсь, что-то удастся изменить.

Собачий город

Третий раунд. Сшибка, обмен укусами. Боцман заваливает соперника на спину, встает сверху, но завершить атаку не может. Тарзан высвобождается и сам нападает на врага. Хозяева и болельщики наперебой кричат, подбадривая псов, но на сей раз четвероногие рестлеры выдыхаются быстрее. Судья прерывает бой. Судьбу выхода в финал решит четвертый, последний раунд. Одна из собак, уходя с арены, оставляет алые следы.

В полукилометре от места боев, на бывшей свалке, раскинулся «собачий город». Псов здесь около ста двадцати — дюжие бойцы в отставке, дворняжки, хромая собачонка с врожденным пороком суставов… У некоторых конуры из досок, другие просто сидят на цепи. Человеческого жилья нет, только недостроенный хозблок. Заводчики сюда отдают старых псов и бойцов, негодных к арене. Неизвестные люди подбрасывают украдкой домашних собак. Других четвероногих, попавших в беду, привозит сам Али Курбанов, хозяин необычного приюта, — светлоглазый, с тонкими чертами лица, спокойной полуулыбкой и короткой бородой. На ногах кирзачи, поверх кепки надвинут капюшон защитного цвета — зима выдалась холодной. Каждого питомца Али и двое его детей знают по имени. Вдобавок псы-охранники обучены пропускать человека по секретному слову, которое хозяин не сообщает почти никому.

— Здесь какие хочешь собаки есть. Даже питбули. Но в основном чабанские. Вот пес с больной ногой. У меня душа в нем. Его хотели в городе убить, я не дал.

Любовь к животным Али перенял у отца, работавшего ветеринаром. Еще подростком он начал подбирать брошенных собак. Когда псов стало больше пятидесяти, сельское сообщество потребовало убрать их подальше от поселка.

— Я сказал: дайте землю, отойду. Им легче и мне легче. Сперва выделили место в ущелье. А там оказались змеи. За три месяца десятки собак потерял и сбежал оттуда. Новый участок дали здесь. Тут хорошо — овраг, зимой не холодно. Сейчас дома только десять собак держу. В основном хаски. Их дети любят.

Вечером Али выпускает несколько псов, чтобы отгоняли волков. Возглавляет «летучий отряд» небольшая ищейка, которую выбросили с восемью щенками. Щенков собачник выкормил и пристроил, а маму оставил: «Волков тут много. Пастушьи собаки за ними долго не гонятся, а эта преследует. Чабаны в округе радуются, что стада в безопасности».

Для собачьего города ежедневно нужна гора мяса и костей размером с три коровьи туши. Сперва Али, чтобы обеспечить питомцев, ломал и продавал камни. Теперь немалую часть расходов покрывают его подписчики в инстаграме.

— От государства помощи нет, заводчики собак редко помогают. В основном поддерживают животноводы. Неподалеку открылась бойня, я привожу оттуда ножки, головы и требуху. Фармацевтический завод препараты против клещей дает. От них собаки сразу изменились. Раньше высохшие были, теперь как колбасы. Многие пока без домика, но главное — чтобы не голодали.

Хотя крики болельщиков долетают до собачьего города, на бои Али не ходит принципиально. Однако с заводчиками дружит.

— Я к боям претензий не имею. Бойцовские качества надо тестировать. Собака должна выработать технику обороны. Если хозяин о ней заботится, если правила соблюдаются, это хорошо, а ставочные бои я не одобряю. Своих собак я отдаю в добрые руки. Тех, которые барашков не трогают, — чабанам. Других — нуждающимся в охране. А на бои…

Али опускает глаза, улыбается чуть виновато.

— Не даю их туда. У меня чуть-чуть сердце слабое к собакам, вот и не хочу.

Полуфинал окончен. Арена пустеет, зрители разъезжаются. Участникам последних боев обрабатывают раны антибиотиками — до завершения поединков это делать запрещено. На сей раз обошлось малой кровью — без переломов и вскрывшихся вен. В багажнике легковушки сидит усталый Боцман, он же Мургул. Шерсть слиплась, язык высунут, бока часто и мелко поднимаются.

— Монетка! Монетка решила судьбу! У собак так же, как у людей! — горестно выкрикивает хозяин Боцмана.

Когда четвертая схватка завершилась вничью, судья бросил жребий. В финал вышел Тарзан.

— Этот пес отдыхает, а победителю я не завидую, — качает головой Багин. — По мне, так уже после третьего раунда надо бросать монетку. Не стоит доводить до конца. Теперь Тарзан вряд ли восстановится к финалу.

— Да пусти ты его погулять, пусть отдышится, — советует кто-то.

Хозяин помогает псу спуститься и уводит прочь, горделиво бросив напоследок:

— Пусть бы сделали пятый раунд, шестой. Он бы никогда не сдался!

Редактор — Владимир Шведов