Две правды в Алтачейском заказнике

«Мы видим желание Красикова уйти от вполне законных претензий со стороны, пусть, да, виноватого, пусть, да, виноватых, — подводит итог адвокат одного из героев ролика. — В чем-то провинившихся людей, совершивших преступление небольшой, средней тяжести. Никто ему не дает действовать на свой страх и риск, тем более подвергая жизни опасности причинения вреда здоровью… [Вреда] человекУ (!), а не животным, — акцентирует адвокат. — И я в полной мере согласен, <…> что как-то среди ночи стрелять по живым людям, обнаружив там… Возможных нарушителей закона об охоте… это несоизмеримые вещи».

Как именно приятели, захотевшие попить чая ночью в лесу, нарушили закон, из ролика не ясно, если не знать контекст.

Сергей Красиков вместе с братом и отцом (тот самый «главарь» в машине), охраняющий Алтачейский заказник, с начала марта — главный герой многочисленных публикаций в СМИ. По словам инспектора, задержанные им браконьеры пытались сбить его на машине, и потому новость о том, что в отношении самого Красикова возбудили уголовное дело из-за превышения должностных полномочий, возмутила и профессиональное природоохранное сообщество, и простых граждан. 

По словам коллег, Сергей — один из лучших инспекторов особо охраняемых природных территорий в России. В 2017 году он стал победителем конкурса «Лучший по профессии» в номинации для специалистов до 30 лет, который Минприроды проводило в честь 100-летия заповедной системы России. В 2019-м прошел обучение на базе концерна «Калашников», где в том числе отрабатывались ситуации задержания вооруженных нарушителей. Любители природы знают Красикова как талантливого фотографа, который делится в социальных сетях снимками обитателей Алтачейского заказника.

Петиция «Прекратить преследование госинспектора, выполнявшего свою работу!» набрала на сайте Сhange.org больше 120 тысяч подписей.

«Я был удивлен, что я опубликовал этот призыв — «Спасти Красикова», и он был переопубликован 6 тысяч раз. У меня за всю историю моего блогерства такого не бывало», — говорит фотограф и основатель заповедника «Брянский лес» Игорь Шпиленок, один из первых написавший на своей странице в фейсбуке о деле против инспектора.

В защиту Красикова либо с требованиями разобраться в ситуации высказались полпред президента на Дальнем Востоке, губернатор Республики Бурятии, министр природных ресурсов и экологии РФ. После этого уже задержанные в ту ночь решили заявить об информационной кампании против них.

Защитники инспектора считают, что только благодаря широкой общественной поддержке Красиков может надеяться на справедливое расследование.

Чудесное спасение

Бурятия. Степь. Пустая дорога. 

Неподалеку от села Подлопатки в кустах у трассы одноглазый бурят нарезает круги, пытаясь поймать тарбагана — монгольского сурка. В кремовых «жигулях» его поджидает товарищ. 

На двух горах по разные стороны от дороги живут две семьи тарбаганов. Весной молодые сурки выходят из нор, чтобы поселиться отдельно от родителей, и часто бегают туда-сюда через проезжую часть.

— Здравствуйте! Что это у вас происходит? — из подъехавшего пикапа с надписью: «Байкальский заповедник» выходят два инспектора. 

В одинаковой форме, почти одного роста, они очень похожи. Жилистые лица, будто высеченные из дерева. Между бровей и у одного, и у второго проходит глубокая вертикальная морщина. На четко очерченных подбородках — ямочки. К мужчине обращается тот, кто выглядит старше.

— Тарбагана гоняем, — отвечает нарушитель. 

— На каком основании?

— Мяска хотел. [Он] через дорогу перебегал.

Инспекторы представляются: оба Сергеи Красиковы. Предупреждают, что ведется запись разговора — у них на груди видеорегистраторы. Под маты не готового к такому развитию событий незнакомца осматривают «жигули», но внутри только черный лом на сдачу.

Мужчина спешит оговориться, что насчет мяса пошутил. 

— Да я же не убил его! Он убежал! — бурят сплевывает себе под ноги.

— Мы вас предупреждаем, что это территория федерального заказника. Если бы вы сейчас добыли этого зверька… — начинает Красиков-старший.

— Точно! Заповедник здесь! Ну всё. Извиняемся, — мужчина продолжает мельтешить вокруг машины. 

— …уголовное дело будет. Вы будете слушать или будете передвигаться? Если бы вы добыли этого зверька, против вас было бы возбуждено уголовное дело, — старший инспектор размеренно продолжает. — Понятно?

— Понятно-понятно. 

Сурок спасен. Приятели уезжают. Красиков-младший объясняет, что тарбаганы ценятся в народной медицине. Считается, что желчный пузырь, вырезанный у только что убитого животного и тут же съеденный, имеет целительную силу. При этом человек может легко догнать тарбагана. Если у нападающих нет оружия, его забивают камнем или просто запинывают.

Свернув с трассы на колею, продавленную в степи, мы едем по заказнику. День ветреный, поэтому животных на открытых местах видно мало. Но стоит заехать в рощу, то с одной стороны, то с другой мелькают табуны косуль, встревоженных автомобилем. Из-за деревьев выходит изюбрь с огромным ветвистым рогом. Второй он уже успел сбросить. 

«Сейчас весна, животные стали отбиваться от полей, больше прятаться в лесу. Начинается период отела скоро у самок, и они разбиваются и уходят: ищут уголки, где будут телиться», — объясняет Красиков-младший.

Алтачейский заказник — это 78 тысяч гектаров лесостепи, которые Красиков-старший с сыновьями Сергеем и Александром охраняют втроем.

Работы у инспекторов много. Каждый год Красиковы засеивают 50 гектаров полей для подкормки животных, причем часть из них, как в старину, вручную: на технике до тех мест не добраться. Делают солонцы — маленькие пруды с растворенной в воде солью, потому что в дикой природе этого вещества обычно не хватает. Развешивают гоголятники — скворечники для уток.

Следят инспекторы и за тем, чтобы на территорию не заезжали посторонние: въезд на машине сюда запрещен, но, если не объявлен пожароопасный период, можно гулять пешком или кататься на велосипеде. Исключение: специально выделенные места для сбора грибов, ягод и валежника, но ездить к ним можно только с официальным разрешением.

Красиковы начеку и на случай, если местные захотят выбросить на территории заказника мусор или пойти выкапывать корни сапожниковии растопыренной. Корешки этого растения со смешным названием очень ценят китайцы, поэтому сельчане выкапывают их и сдают перекупщикам.

Отдельная категория нарушителей — сборщики дикой конопли, которая растет на территории заказника. Приезжают, бывает, сразу с реагентами, чтобы на месте заготовить сырье в промышленных масштабах. Большинство из Иркутской области и Забайкальского края.

По словам директора Байкальского заповедника Василия Сутулы, во многом благодаря Красиковым по плотности косуль «Алтачейскому» нет равных ни в Бурятии, ни в Восточной Сибири, а плотность изюбрей здесь и вовсе самая высокая среди диких российских угодий. Животные непуганые: подпускают машину инспекторов порой на расстояние нескольких метров. Для браконьеров — большой соблазн.

Сергей Гурьянович говорит, как ни была бы важна «биотехния», именно защита этих мест от охотников — главная задача инспекторов. С ней Красиковы справлялись настолько успешно, что последний случай поимки браконьеров на территории был в 2016 году.

Пока не наступила осень 2020 года.

Одна лунная октябрьская ночь

Красиков-младший уже не может сказать точно, скольким журналистам рассказывал эту историю. 

MMS со сработавшей фотоловушки пришла к нему на телефон 4 октября в 2:30 утра. За несколько дней до этого инспекторы обнаружили на том участке следы автомобиля и решили проследить за ним на случай, если нежеланные гости покажутся снова. Сергей позвонил старшему инспектору — своему отцу. За 45 минут они втроем с Александром добрались из Нового Загана сюда.  

Даже днем в машине, скачущей по тем же холмам, что и полгода назад, на небольшой скорости, находиться страшновато. А тогда Красиковы гнали под 90 километров в час с погашенными фарами, чтобы не спугнуть нарушителей.

Сергей Гурьянович остался в машине за 3,5 километра до места срабатывания фотоловушки. Сергей с Александром пошли дальше пешком.

«Мы увидели, что по полю к нам идет человек. Ночь была лунная, и мы хорошо видели, что он спускается к нам. По ощущениям, [судя] по его первым словам, он нас перепутал со своими подельниками. Начал к нам спускаться и (говорить): “Ребята, ребята!” Типа: “Свои, свои!” Потом, когда мы к нему подошли, он был в шоке, конечно. У него глаза сразу забегали, он увидел, что мы в форме, с оружием.

Мы его задержали. Старший его забрал, надел наручники. И самое, почему мы поняли, что это нарушитель: у него было, начиная от лопатки, все в крови. Кровь не его была. Мы поняли, что что-то они добыли», — вспоминает Сергей момент поимки первого мужчины с видео, который, по его словам, потерялся после похода в туалет.

Братья пошли дальше: впереди Сергей — и в 10-15 метрах прикрывающий его Александр. Увидели автомобиль и предупредили отца по рации, что попробуют задержать нарушителей.

«Когда я подошел к автомобилю буквально на 3-4 метра, я прокричал, что работает служба заказника, чтобы они выходили из автомобиля и руки держали на виду. Водитель сразу же включил свет, и одновременно завелся двигатель, машина резко сорвалась в мою сторону. Я, как стоял, начал убегать в левую сторону. Автомобиль за мной стал поворачивать, — рассказывает Сергей. — Я понял, что они меня пытаются сбить, и произвел один выстрел в район радиатора, чтобы остановить автомобиль. Я не успел уйти с линии движения автомобиля, меня задело по касательной. Когда я упал, почувствовал резкую боль в руке». 

Автомобиль поехал дальше по оврагам, и из него на ходу начали выпрыгивать пассажиры. Сергей сказал Александру садиться к отцу, чтобы помочь ему задержать УАЗ, а сам кинулся вдогонку за людьми.

На том месте, где автомобиль нарушителей выруливал с колеи, до сих пор виднеются следы шин. Дальше за деревьями — небольшой косогор. По словам Красикова, два человека в ту лунную ночь, пытаясь убежать, вскарабкались на него. Но нарушители были довольно грузными, вдобавок выпившими — от них шел запах алкоголя, и Сергей быстро их догнал.

Сергей вспоминает, что один из нарушителей развернулся и направил на него оружие. Инспектор предупредил, что работает в службе заказника, и попросил добровольно отдать оружие или положить его на землю. Когда нарушитель отказался, Красиков сказал, что может применить служебное оружие.

По словам инспектора, он успел переложить ружье из поврежденной правой руки в левую и выстрелить в землю в сторону от мужчин. Они замешкались, и тогда Красиков смог выхватить у одного из них ружье, прижав мужчину к земле. Второй хотел прийти на помощь, но Красиков предупредил, что будет стрелять. Тот передумал.

Отец Сергея передал ему по рации, что они догнали автомобиль и задержали водителя; на помощь к брату уже выезжает Александр. Они вместе заковали нарушителей в наручники. После в овраге инспектор нашел еще одного выпрыгнувшего из машины мужчину.

На место приехал участковый и оперативная группа, которых вызвал Сергей Гурьянович. Внутри автомобиля нашли убитую косулю. Еще одно подстреленное животное лежало в лесу неподалеку от того места, откуда шел первый задержанный. 

Следственные действия продолжались примерно до восьми утра. После Сергей поехал в районную больницу, где ему диагностировали сотрясение мозга и перелом лучевой кости. На руку наложили гипс.

Дело в отместку

В показаниях, данных 4 октября, задержанные признались, что компания охотилась методом лучения: фонарем светили в косуль, ослепляли их, и после стреляли. По словам Красиковых, чаще всего в заказнике охотятся именно так. «Еще и прилично выпив», — добавляют инспекторы. Другой частый способ охоты — на лошадях. Конные охотники окружают животное, пристреливают, на месте разделывают и пакуют по мешкам. Браконьеры на машинах обычно вывозят туши целиком.

Красиковы говорят, что нарушители никогда не реагируют на задержание спокойно. Матерятся, грозят связями, говорят, что не обязаны подчиняться каким-то инспекторам, бывает, оказывают сопротивление. Так, один раз Сергея пытались задавить на лошади. В другой — внедорожник в лоб протаранил машину с ним. От перспективы остаться без ног его спас усиленный бампер.

Сбивали и младшего, Александра. Причем даже не браконьеры, а рабочие, обслуживающие вышку сотовой связи, которые решили срезать дорогу через заказник. Инспектор успел сгруппироваться и два метра проехал на капоте. Водитель отделался штрафом, потому что у него была беременная жена. В случае с Сергеем, по словам Красикова-старшего, ГИБДД и вовсе отказалась оформлять ДТП, потому что в заказнике официально нет дороги.

В этот раз дело о применении насилия в отношении инспектора возбудить отказались. Трижды руководство Байкальского заповедника писало жалобы на это решение в прокуратуру. 

«Такое чувство, что дело заминали, а когда заповедник стал все больше жаловаться-жаловаться, они решили в отместку завести дело на инспектора», — говорит Сергей Гурьянович.

Вскоре после возбуждения уголовного дела Василий Сутула предположил, что нарушителей кто-то покрывает. Он думает так и сейчас.

«Если бы это были крестьяне, они бы заплатили штраф, оплатили иск и смиренно покаялись, не меняли три раза показания, не клеветали бы на государственного инспектора, не чувствовали безнаказанность и вседозволенность. Ведут себя так нарушители только при поддержке определенных структур», — говорит Василий Сутула.

Пятерка на УАЗе

Пятеро не «крестьян» — это: 

Вячеслав Афанасьев — задержанный первым;

Антон Милохов — тот, что сидел за рулем автомобиля;

Александр Бухольцев — мужчина, позвавший знакомых заколоть родительского бычка, позже спрятавшийся в овраге;

Сергей Рандин — тот, который говорит, что ему стреляли под ноги;

Сергей Русин — тот, что обвиняет Красикова в превышении должностных полномочий, он же владелец ружья, из которого застрелили двух косуль. Сегодня он заявляет, что охотился один и никто ему в этом не помогал.

Все пятеро — жители Улан-Удэ. Один уроженец района, где находится заказник, еще трое — соседнего. Афанасьев, Рандин и Бухольцев, согласно их показаниям, безработные. Милохов работает слесарем. Русин — водителем в Сбербанке.

У инспекторов подозрения вызывает Сергей Рандин, который, несмотря на данные показания, работает заведующим гаражом у известного в Бурятии предпринимателя, депутата горсовета Улан-Удэ Вадима Бредния. Бредний опроверг то, что покрывает своего сотрудника, и пообещал уволить его, если будет доказана его вина в браконьерстве. «Он мне кто? Завгар? Так у меня этот завгар уже пятый по счету», — сказал он корреспонденту издания «Взгляд». 

Но это не единственный факт, вызывающий у инспекторов подозрение. В заповеднике говорят, что у инспекторов есть информатор, который утверждает, что именно Рандин организовал охоту в «Алтачейском», занимался сдачей туш. Тот же информатор изначально сообщил инспекторам, что в заказник начали выезжать на охоту. 

«Но он не хочет свидетельствовать официально», — говорит Сергей Гурьянович.

Действительно, узнав, что у него хотят взять комментарий для репортажа, мужчина перестал отвечать на звонки. 

В возбужденном деле о браконьерстве, по словам директора Байкальского заповедника, Рандин единственный из задержанных проходит свидетелем: 4 октября он дал показания, что отказался от охоты, так как знал, что в заказнике это делать запрещено. На предложение об интервью мужчина не ответил.

Вячеслав Афанасьев, по словам Сергея Гурьяновича, тоже человек со связями. В начале этого года знакомый производственный охотинспектор Улан-Удэнского общества охотников и рыболовов Александр Куделин рассказал ему, что составлял акт о наличии признаков нарушения на Константина Афанасьева — судя по имени и фамилии, отца задержанного.

По словам Куделина, мужчина отказал инспектору в досмотре своего автомобиля. Он ехал по участку, где запрещена охота, но Куделин слышал звуки выстрелов и подозревал, что тот все-таки пытался кого-то подстрелить. 

«Они [с пассажиром] спрашивали, ты кто такой, иди отсюда, не мешай, мы поехали по своим делам», — рассказывает Куделин. При этом Афанасьев упоминал имя одного из верховных судей республики. «Типа того что сказал, ничего не подписывай. Отправляй всех подальше. И ничего они не докажут».

Константин Афанасьев комментировать произошедшее отказался и сказал, что никакого судью в разговоре не упоминал. Впрочем, Куделин предоставил запись своего телефонного разговора, предположительно с Афанасьевым, где тот снова ссылался на его советы. 

Инспекторы говорят, что в ту ночь в машине был еще и шестой человек. Он смог уйти — позже Красиковы нашли его след, но, по их словам, этого человека так никто и не искал.

Сергей Русин, обвиняющий Красикова в избиении, — единственный из пяти задержанных, с которым удалось поговорить. Трубку берет женщина — спрашивает, кто звонит, зачем, — и только потом передает ее Русину. Он рассказывает, что из-за поднявшейся шумихи потерял работу — попросили написать заявление по собственному желанию.

«Каким бы я ни был преступником — решит суд. Но избивать меня инспектору никто права не давал. Сопротивления я ему не оказывал», — начинает мужчина. Он считает несправедливым, что инспектора «выставляют героем».

По словам Русина, на боль он жаловался еще в лесу, но в отделе полиции на него оказывали давление, обещали, что он отделается штрафом, если даст нужные показания. После он побывал в больнице, «пришел в себя» и решил рассказать о своих повреждениях. 

То, что Красиков — инспектор, Русин до рассвета не понимал: «Когда целится человек, какие шевроны разглядывать? Там испуг! Когда он под ноги стреляет, какие шевроны разглядывать?! Там шок! Не разглядишь это! Если бы у него были светоотражающие жилеты или что-то такое, а тут выскочил человек, направил ружье и выстрелил по машине».

«Нас как обозвали! Чиновники. Мы простые люди. У нас нет такого блата, как у них. Всё, девушка. До свидания», — мужчина заканчивает разговор.

Правды две

Подлопатки — село, в которое, по словам мужчин, направлялись знакомые, один из населенных пунктов, расположенных прямо на территории заповедника. Самый дальний. На вид — все та же желтая степь, посреди которой на дорогу нанизаны аккуратные улицы с деревянными домами. 

Один из них — дом родителей Александра Бухольцева. Того самого, кто позвал знакомых «заколоть родительского бычка».

Открыв калитку, сначала в разговор пытается вступить отец — неторопливый мужчина в куртке камуфляжной расцветки, но его прерывает жена Татьяна Геннадьевна — по ее собственным словам, человек импульсивный.

«Правды две. Только на одной правде — обезьяны с голой жопой, а на другой правде власть!» — начинает разговор мать Александра, женщина с ярко-голубыми круглыми глазами в цвет платка на голове. 

В доказательство своих слов приглашает пройти к ней во двор, к жующим коровам. Разговор так и продолжаем внутри загона.

Татьяна Бухольцева — завуч в алтачейской школе-интернате, педагог с 45-летним стажем. Говорит, что о произошедшем с сыном узнала из того самого видео, когда отрывки из него начали показывать по телевидению. По словам женщины, ее муж действительно в тот день позвал сына заколоть бычка: они собирались сдать мясо на местный мясокомбинат. Тот сказал, что придет с друзьями.

«Ну заехали они в этот заповедник. Может, пьяные они какие были или че. Но если даже стрельнули, то стрельнули. Не человека же убили, правда? — Татьяна Геннадьевна заглядывает в глаза в поисках знаков согласия. — Заплатили 80 тысяч. А че там потом было… Мы ездили потом, с ним разговаривали. Он говорит: “Мама, я хоть остался живой, и все хоть остались живы”».

Женщина добавляет, что в заказнике жители охотились всегда и новость об инциденте явно намеренно раздувают. А семейный подряд Красиковых наверняка что-то скрывает, раз не пускает к себе работать никого другого.

В Подлопатках отношение и к этому случаю, и к инспекторам неоднозначное.

«В деревне нет работы, и люди идут даже не в лес, а в перелесок — копать корни [сапожниковии растопыренной], чтобы продать. Их ловят и штрафуют. Так молодая семья попалась, и их оштрафовали на 8 тысяч рублей, а так как не было денег у них, забрали телевизор», — жалуется пенсионерка Валентина Щербакова.

Воспитательница детского сада Наталья Михайлова, направляющаяся в магазин, считает, что Красиковы занимаются «самоуправством» и «по-зверски» поступают с людьми: «Они не запускают в лес. Нельзя собирать ни грибы, ни ягоды, ни травы какие-то. Если увидели — всё. Руки за спину. С оружием вылетают».

Правда, тут же признает, что природа от их работы стала «очень даже красивая».

Живущий тут же друг Сергея Гурьяновича, бывший заместитель начальника расположенной в районе лечебно-исправительной колонии Николай Алексеев, говорит, что к инспекторам недоброжелательно относились только «по первости», а потом приняли, когда увидели результаты работы.

«Соседний Селенгинский район — всё лес был. Зверья любого было. Там сейчас никто ничего не словит. Там всё выхлестали. Всё вырубили, вывозят. Никакого контроля. А здесь прекрасно. По покосу или еще куда едешь — где-то барашек пробежал, где-то еще кто», — говорит Алексеев.  

Сам Красиков-старший называет Подлопатки криминальным селом. Упоминает, что восемь лет назад тут расстреляли машину наркоконтроля, после попытались сжечь участкового вместе с семьей в его доме. Говорит, что в 2012 году житель Подлопаток — предприниматель, занимавшийся заготовкой леса, — в отместку за протоколы сжег кордон инспекторов. Вместе с ним сгорело 3,6 тысячи гектаров леса.

Старые порядки

Игорь Шпиленок уверен, что большая проблема защиты природы в России как раз в том, что многие жители не видят в браконьерстве ничего страшного.

«Вырос человек в деревне, и отец его стрелял изюбрей, и дед. В это время рядом появилась какая-то золотодобывающая компания, лесодобывающая компания. Мир изменился, а люди хотят жить теми стереотипами, которые пришли из прошлых веков, а этого уже нет. Вместо того чтобы понять, что природа стала для них недоступна, просто потому что люди изменили ландшафты, люди уничтожили дикую природу. Им проще назвать причиной бед Красиковых».

Возможно, поэтому, по словам Шпиленка, в его многолетней практике всего 3-4 случая браконьерства довели до суда, но людей осудили условно. По данным «РИА Новости», с 2016 по 2019 год по статье «Незаконная охота» осудили почти 3 тысячи человек. Большинство получили штрафы и условные сроки. Еще пять лет назад СМИ писали о том, что ущерб от браконьерства в России превышает 10 миллиардов рублей ежегодно. Сегодня это уже 20 миллиардов. 

Василий Сутула считает, что за браконьерство необходимо давать тюремные сроки: «Они заезжают в заповедник, вы понимаете, где даже заезд запрещен, а охота незаконная вообще преступление. И мы считаем, что за преступление человек должен нести конкретное наказание, включая ограничение свободы, потому что нам не остановить этот вал».

По его словам, все трое Красиковых — «отлично подготовленные инспекторы, знающие законы, биологию диких животных» и, что важно, не пытающиеся сами охотиться на территории, которую охраняют.

Игорь Шпиленок познакомился с Красиковыми, когда ездил по стране и фотографировал заповедники России. Его впечатлило, как отличался Алтачейский заказник от «браконьерской Сибири», где он вообще не видел животных. Так, как Красиковы, считает Шпиленок, работают только редкие энтузиасты. И хоть местные жители считают их представителями власти, защищены они совсем не так, как сотрудники Росгвардии или полиции.

Заслуженный эколог РФ и советник генерального директора АНО «Дальневосточные леопарды» Всеволод Степаницкий после возбуждения дела на Красикова в своем «Живом журнале» подробно рассказал о том, в каких условиях работают инспекторы. Больше половины бюджетных учреждений, управляющих ООПТ, не располагают своим оружием, потому что правила хранения слишком трудновыполнимы. Зарплаты унизительно малы. А если инспектор получит травму при исполнении или даже погибнет, семья может не надеяться на страховку. 

При этом инспекторы гибнут не столько от рук браконьеров, сколько из-за суровых условий, в которых вынуждены работать: они поскальзываются и ударяются головой о камни, тонут во время переправы через реки или во время шторма, их накрывает лавинами, они задыхаются, когда тушат лесные пожары.

Красиковы носят на патрулирование личные ружья. Регистраторы, которые были на них 4 октября, выключаются от холода при минус 10, поэтому не осталось записи событий 4 октября, которая могла бы стать доказательством в суде. Зарплата Сергея — 22 тысячи рублей в месяц, старшего инспектора Сергея Гурьяновича — чуть больше 30. По этим причинам в заказнике и не работают люди с другими фамилиями, хотя, по словам Сергея Гурьяновича, еще двух сотрудников им недостает.

В вину Красикова ни Степаницкий, ни Шпиленок не верит. Последний говорит о деле так: «Самое легкое — это поймать браконьера в поле ночью. Самое трудное — выдержать, если задержанный оказался статусным, когда он начнет привлекать своих друзей. А Сергей — один из тех людей, которых я понимаю и люблю. Их очень небольшая часть в человеческой популяции». 

Стрельба по ногам

К тому, как велось расследование, и у Красиковых, и у руководства заповедника много претензий. По их словам, нарушителей так и не освидетельствовали на факт алкогольного опьянения, их одежду в крови не изъяли. И главное — до самого апреля не было проведено ни одного следственного эксперимента на месте событий.

По мнению инспекторов, эксперимент доказал бы, что нарушители должны были слышать из машины, как инспектор представился им, видеть в свете фар его форму. И что один из задержанных, утверждавший, что видел, как Красиков бил нарушителя на косогоре, стрелял под ноги, просто не мог физически этого видеть: он лежал в то время в овраге.

«Сергей применял ТОЗ-34 — это дробовое ружье 12-го калибра. У него заряжено мелкой картечью. Какой пулей попали в ботинок? Даже если бы была пуля в дробовом ружье, она превышает 30 граммов веса! Если попасть в ботинок, там полботинка оторвет, не говоря уже про ногу. Где этот ботинок?!!» — возмущается отец.

В первоначальных показаниях ни про избиение, ни про стрельбу по ногам ничего не было. На побои, по словам инспекторов, нарушители во время задержания не жаловались. Хотя на голове у мужчины, который позже обвинил Красикова в избиении, действительно было рассечение.

«Даже участковый спросил, когда увидел, что у него рассечено было на голове, кровь запекшаяся была, он у него спросил: “А это что?” “Да. Так. Неудачно побегал”. Это он отвечал. А потом оказалось, я ему нанес все побои», — добавляет Сергей.

12 октября мужчине было проведено медицинское освидетельствование, которое выявило рану на волосистой части головы, рану нижней губы справа, ссадину на правой голени, кровоподтек на уровне седьмого межреберья. Красиковы считают, что эти травмы задержанный вполне мог получить, когда на ходу выпрыгивал из автомобиля. В постановлении о возбуждении уголовного дела написано, что инспектор причинил пострадавшему «закрытый перелом девятого ребра слева». Откуда появилось такое заключение, Красиковы не знают — по их словам, с материалами дела они еще не знакомились.

Из-за поднявшегося шума председатель СК РФ поручил разобраться в обстоятельствах происшествия центральному аппарату ведомства, возбудили дело о применении насилия к инспектору. Но за превышение должностных полномочий Сергею до сих пор грозит до десяти лет лишения свободы.

«Кто такой господин Красиков?»

В свою очередь, авторы видео о событиях 4 октября настаивают, что биография инспектора не так безупречна, как пишут его защитники.

«По понятным причинам сам Красиков Сергей Сергеевич не упомянул в своих публикациях, интервью, что его персона почему-то привлекает очень много внимания. В 16-м году как так получилось? А именно мальчик-то был парализован, отнялись ноги. И нож, который Красиков ему между позвонков воткнул, был удален хирургами в больнице», — говорит адвокат и добавляет, что людям необходимо узнать, кто такой господин Красиков.

Эту историю описывали в бурятских СМИ. По словам Андрея Поломошнова — того самого подростка, которому было шестнадцать лет, — на дискотеке в Новом Загане он «с пацанами» пошел разобраться с младшим братом Красикова из-за его ссоры с общей подругой. Александр вызвал на помощь Сергея. Между Поломошновым и Красиковым началась драка, и инспектор воткнул подростку в спину нож.

По воспоминаниям Сергея, все было иначе. Пьяный Андрей напал на него втроем с друзьями, с металлической трубой и ножом. В драке ему изрезали куртку, ушибли руку, которой он закрывался от ударов, а брату, который кинулся ему на помощь, разбили голову. В ходе следствия эти показания подтвердил полиграф, действия инспектора признали необходимой самообороной. Он говорит, что и вовсе никаких повреждений в драке не наносил: складной нож, который был у него при себе, выбили из рук в самом начале потасовки.

Сами подростки, по словам Красикова-старшего, тоже были не простыми школьниками, а очередным поколением блатных, собиравших деньги для заключенных.

«Это началось со школы. Школьников заставляли собирать на общак. Бензин у меня потерялся, потом деньги. Спрашиваю Сашку, куда это ты взял? Он: “Меня заставили принести, тому-то тому-то отдать”. Стали разбираться. Сейчас их “ауешками” называют, а раньше блатные ходили смотрящие и со школы заставляли собирать вот это все», — вспоминает Сергей Гурьянович.

Андрей Поломошнов разговаривать с журналистами отказался. Ранее свою принадлежность к запрещенной организации он отрицал, но подтвердил, что его судили за кражу. В том же материале указано, что после полученной травмы ему нельзя поднимать тяжести и долго сидеть.

Жители Нового Загана на условиях анонимности говорят разное. Кто-то — что никакого АУЕ в селе нет, а те подростки, «конечно, не святые, но знают рамки предела и беспредела». Впрочем, после просьбы уточнить, что это значит, разговор прекращают. Кто-то — что потерпевший точно был связан со сбором дани для зон: «Ну да, спокойное село! А копни глубже, и смотрящий есть! Который пару лет как с зоны откинулся!»

После конфликта некоторые местные жители предлагали Красиковым просто уехать из села, но они остались жить на дикой равнине.

Застолье

Новый Заган в 35 километрах от границы заказника называют «семейским» селом. И сами Красиковы «семейские». Так в Бурятии называют потомков старообрядцев, которых семьями в XVIII веке ссылали в эти места. 

На стол Галина Михайловна Красикова выставляет «деревенские блюда»: соленые рыжики, салат из огурцов с горчицей, вареную картошку с жареным домашним салом. Когда-то Сергей Гурьянович в детстве обожал обмакивать в жир от него свежие лепешки, которые в печи готовила еще его бабушка.

Сергей Гурьянович шутит, что они с Алтачейским заказником одногодки. Он образован в 1966 году, тогда же родился и инспектор. Красиков пришел работать в заказник почти тридцать пять лет назад. Пережил вместе с «Алтачейским» трудные времена, когда его передавали из одного ведомства в другое. 

«Я остался один на этой территории. Ни машины не было. Работал на своей машине и на своем бензине, получал только зарплату», — вспоминает Сергей Гурьянович.

После передачи заказника Байкальскому заповеднику в 2010 году туда пришел работать Сергей, а позже и его брат Александр. С детства отец брал их на подкормку животных и даже на задержания браконьеров. Александр больше любил возиться с техникой, а Сергей с детства обожал фотографировать. Оба брата, как и отец, выучились на биологов-охотоведов.

Младшая 19-летняя Анна до девятого класса тоже хотела быть инспектором, но потом решила, что работа для женщины неподходящая: с нарушителями в лесу она может физически не справиться. Да и мать сказала, что четвертого инспектора в семье она не вытерпит. Девушка учится по специальности «судейская и прокурорская деятельность». Не исключает, что пойдет работать в природоохранную прокуратуру. 

Сейчас из-за карантина в университете Анна живет с родителями. Сергею и Александру Красиковы уже поставили в Новом Загане собственные дома из кругляка, как у себя. Старший брат показывает на смартфоне фотографии резных наличников, которые ему готовит местный умелец. 

— Никуда сыновей не отпустил! — смеется Галина Михайловна, а остальные члены семьи подхватывают.

— Мне город не нравится. Эта суета. Здесь я на земле, по земле, а там везде асфальт. Мне такое не по душе. Я, когда учился, пять лет в Иркутске жил, мне не понравилось, — объясняет Сергей.

Галина Михайловна жалуется, что сыновья вместе с мужем вечно пропадают в «Алтачейском» и часто ночуют там же, на кордоне: после пожара уже построили новый.

Внезапно в уголках ее глаз выступают слезы. Все замолкают.

— Ладно. Будешь мокроту разводить, — прерывает паузу Сергей Гурьянович.

— Больше за него переживала, — мать кивает на сидящего за столом Сергея. — То приедет руки все обдерет — ловит этих конников. Не молилась — молиться стала.

— Очень много инспекторов убивают. Даже за прошлый год… Че было? — Красиков-старший спрашивает у сына.

— В 2019-м пять или шесть человек убили, — отвечает Сергей.

— Также при задержании. Неподчинение. Сбивают машиной или вообще применяют оружие.

Рука Сергея, поврежденная во время стычки с браконьерами, до сих пор болит и до конца не сгибается. Врачи сказали, что защемлен нерв и, если это не исправить, она может со временем атрофироваться. 

В начале апреля он лег в больницу.

Редактор — Владимир Шведов