Система захлопывает двери. Из-за чего общественник Антон Рубин лишился работы

Частная компания «Т Плюс», в которой Рубин работал руководителем одного из IT-подразделений, занимается электроэнергетикой и теплоснабжением. Ей принадлежат десятки тепло- и электростанций по всей стране. За все время своего существования «Т Плюс» поставила услуги по госконтрактам на сумму более 140 миллиардов рублей.

Антон говорит, что нисколько не жалеет, что лишился этой работы. Даже если бы он заранее знал, что это произойдет, то поступил бы так же: пошел бы осенью 2020 года на муниципальные выборы от «Яблока», а потом стал бы вести на местном «Эхе Москвы» радиоэфиры, куда однажды пригласил главу самарского штаба Навального. По его мнению, именно последнее стало причиной увольнения.

«Власть не хочет ни с кем конкурировать»

Кандидатом на выборах самарский общественник Антон Рубин выдвигался не единожды: в 2016 году он шел по спискам от «Яблока» в Госдуму, партия не прошла 7-процентный пороговый барьер. На местные выборы он пошел тоже в надежде поменять систему изнутри: по его словам, работать в рамках НКО власти толком не дают — решать проблемы удается в лучшем случае точечно. Причем добиваться перемен Антон хотел не только для некоммерческого сектора.

— Работая в сфере благотворительности, через эту призму видишь весь ****** [кошмар] текущей политики во всем — и в медицине, и в образовании, и в благоустройстве, и в сиротской теме, — говорит Антон. — Один «антисиротский» закон чего стоит, после него пришло, кажется, окончательное осознание невозможности всего.

В 2020 году местный избирком до последнего отказывался регистрировать Антона кандидатом из-за того, что на подписных листах не было приписки «Самарской области» после слова «Самара». На борьбу с избирательной комиссией ушло три месяца: Рубин прошел несколько судебных инстанций и выиграл только в последней. Избирком зарегистрировал его кандидатом за три дня до голосования. Время для агитации и проведения полноценной кампании было потеряно, и Антон, естественно, проиграл соперникам.

По дороге из избиркома домой он публиковал в соцсетях видео с итогами своей борьбы. «Власть не хочет ни с кем конкурировать, — говорил он в одном из видео. — Она понимает, что в честной борьбе ей мало что светит <…>. Я воспринимаю это скорее как градусник, с помощью которого мы измеряем, не изменилось ли чего-нибудь в лучшую сторону, стоит ли пытаться, не стоит. Сейчас, очевидно, нет». 

Одно из таких видео увидел Максим Курников (заместитель главного редактора и совладельца «Эха Москвы» Алексея Венедиктова). Тогда на Антона и вышли продюсеры радиостанции.

— Курникову почему-то понравилось, как я непринужденно говорю на камеру, — вспоминает он. После выборов Рубина пригласили вести передачу «Персонально ваш» на самарском «Эхе Москвы» с 12:00 до 13:00. На эфиры он ездил в свой обед на основной работе, но там об этом никто не знал.

«Рубин у вас работает вполне зря»

Историю своего увольнения Антон рассказывает, не называя имен бывших руководителей. Он до сих пор связывает случившееся с интервью на самарском «Эхе Москвы» 1 февраля. Гостьей передачи Рубина в той передаче была глава самарского штаба Навального Марина Евдокимова.

После эфира Марину арестовали на 28 суток за призывы к акции (в эфире она анонсировала, что подробности акции можно найти в соцсетях), а Антона Рубина вынудили уволиться с основной работы.

— В один прекрасный день в феврале мне позвонил один из моих руководителей компании, — вспоминает Антон. — Сказал, что, в общем, все плохо и мне надо искать новую работу. Что к руководителю самарского филиала «Т Плюс» пришли люди в погонах и сказали, что «Рубин у вас работает вполне зря» и «надо как-то этот вопрос решить».

Столкновения с руководством компании бывали и раньше, но тогда политическую свободу Рубину снисходительно прощали. Еще при прошлом руководителе филиала Антон написал в свой блог статью, как прошла встреча жителей с предыдущим самарским губернатором Николаем Меркушкиным. Упомянутая в блоге цитата губернатора «Это вы сами сделали так, что мы для народа ничего не сделали» стала мемом: статью Рубина перепостил Алексей Навальный. Это, считает Антон, стало страшным триггером для власти: в самарский филиал «Т Плюс» пришли сотрудники ФСБ, и директор попросил Рубина «быть аккуратнее».

— Тогда никаких последствий у меня не было — прошлый директор очень лояльно отнесся, — вспоминает Антон тот инцидент. — К сожалению, директор сменился. А новый не захотел, видимо, вникать. Даже общаться не стал — я узнал все через третьи руки: мне звонили и говорили, в основном намеками. 

После февральского звонка от руководства на Рубина обрушился шквал «служебок»: то с обеда на две минуты опоздал, то утром задержался, пока детей в школу отвозил. Объяснительные приходилось писать каждый день. 

— Было пару дней, когда я целый день занимался только «служебками» и объяснительными. Ни минуты не потратил на саму работу. Ходил подписывал бумажки у начальника, относил в отдел кадров, и так по кругу — херней страдал. 

В пресс-службе «Т Плюс» ТД пояснили, что Рубин принял самостоятельное решение уйти по соглашению сторон. «Со стороны компании к нему нет никаких претензий», — отметили в «Т Плюс».

На редзапрос «Таких дел» в Управлении ФСБ по Самарской области ответили, что «принятие кадровых решений руководством организаций различных форм собственности не входит в компетенцию органов безопасности России».

— Формально они правы: официально они и не вмешивались. Понятно, этот разговор был конфиденциальным требованием от ФСБ. Но все же все понимают, — комментирует Антон Рубин. 

В отличие от эфиров на самарском «Эхе», о благотворительной деятельности Рубина на работе отлично знали. В компании были внутренние гранты, и «Домик детства» несколько раз их получал. Причем инициатива сотрудничества чаще исходила от руководства компании — на поддержку НКО был предусмотрен специальный благотворительный бюджет. 

Благотворительность и редиска

Антон по специальности менеджер, окончил Московский институт экономики, статистики и информатики. До «Т Плюс» работал руководителем подразделений в нескольких IT-компаниях.

В 2008 году через коллегу Антон познакомился с волонтерской командой, которая ходила в самарский дом ребенка и школу-интернат. Так он заинтересовался темой сиротства.

В 2010 году вместе с частью той самой волонтерской команды Антон Рубин открыл благотворительную организацию помощи детям-сиротам и выпускникам детдомов «Домик детства». А еще через три года на базе «Домика» появился «Теремок» — Центр взросления и постинтернатного сопровождения для сирот, детей и молодежи с ограниченными возможностями здоровья. «Домик» и «Теремок» помогают выпускникам детдомов адаптироваться к новой жизни, которая годами была ограничена стенами неродного дома.

Сейчас Центр взросления, он же «Теремок», — это старенький одноэтажный дом с приусадебным участком в Промышленном районе Самары. За забором «Теремка» на контрасте с молчаливой разрухой частного сектора кипит жизнь: я вижу качели, батут, разбросанные детские игрушки, каркас летнего бассейна и даже спортивную мини-площадку. А еще клумбы и теплицы, садовую тачку, хозяйственный инструмент — сезон посадочных работ в самом разгаре. 

За участком следят сотрудники организации, волонтеры и сами подопечные — по будним дням, когда приходят сюда на занятия. Зимой все вместе чистят снег, весной сажают рассаду, а летом и осенью собирают урожай. Антон говорит, что это важная часть социализации подопечных: участвуя в садоводстве, они получают новый опыт, когда результат своего труда можно увидеть и потрогать. 

— Лук, чеснок, редиска, клубничка, всякие баклажаны и огурцы с помидорами, немножко цветов, — Антон по-хозяйски скромно проводит экскурсию по участку.

Помимо грядок, в Центре взросления есть своя швейная и столярная мастерские, куда подопечные приходят учиться и работать. Полгода назад для них открыли проект сопровождаемого трудоустройства: их официально устраивали и платили зарплату, а они выполняли в том числе и коммерческие заказы.

Обе мастерские оборудованы на президентские гранты и пожертвования. Фонд президентских грантов регулярно помогает «Домику» и его проектам: одного из последних грантов на 3 миллиона рублей хватило на полтора года работы. Это и зарплаты, и аренда дома, и материалы в мастерские, и мастер-классы. В виде пожертвований за это время удается собирать еще почти вдвое больше.

Увольнение Антона с основной работы в «Т Плюс», по его словам, никак не повлияло на работу «Домика» и Центра взросления. 

— «Домик детства» уже давно в опале, примерно с 16-го года, — поясняет он. — Когда «Такие дела» написали историю про умершего в приюте ребенка (по официальной версии, он умер от менингита; мать и волонтеры считают, что малыша можно было спасти, если бы ему вовремя оказали медпомощь. — Прим. ТД), власти запретили пускать волонтеров «Домика детства» в свои учреждения — мы тогда еще работали в приютах, домах, пансионатах для инвалидов. Но все разом «захлопнулось», и с тех пор власти с нами практически никак не взаимодействуют. Я имею в виду именно региональные власти.

Последствия сиротства

Сейчас в центре около 50 подопечных и их семей. Для них на постоянной основе трудятся методист, воспитатели, мастер в швейной мастерской, психолог, фандрайзер и грантрайтер в одном лице.

Обычно подопечные приходят в центр после обеда и засиживаются здесь до позднего вечера. Кто-то приходит помочь сам, кто-то — за психологической помощью или юридическими советами, кто-то позаниматься в мастерских, а кто-то просто поговорить или выпить чаю.

Многие выпускники детдомов приходят со своими детьми, иногда грудными. Для них есть отдельный сотрудник-воспитатель, с которым можно оставить детей и поработать в мастерских или заняться своими делами и здоровьем. Помогая вчерашним выпускникам адаптироваться в роли родителей, центр работает на профилактику вторичного сиротства.

— К сожалению, у некоторых наших подопечных появляются мысли отказаться от детей, — рассказывает Антон. — Типа «ну я же росла в детском доме, и они пусть порастут». Они воспринимают это как нечто естественное, потому что другого опыта нет, — они не считают это чем-то плохим. Отсутствие модели семьи приводит к отсутствию навыков воспитания детей, понимания границ, что можно, что нельзя, например что нельзя бить ребенка. Приходится объяснять и рассказывать об альтернативах. 

В день, когда мы разговариваем с Рубиным и его сотрудниками, в Центре взросления поминки. Все по-взрослому: чай, пироги с рыбой и абрикосовым джемом. Поминают волонтера и выпускника детдома из Сызрани 22-летнего Сашу Гольцова — его не стало в марте. Он пришел в Центр взросления несколько лет назад, после перевода в самарский детдом.

Антон делал запрос в полицию, но их официальному ответу в «Домике» никто не верит.

— Он был здоров как лось, слишком здоров, чтобы умереть от остановки сердца, — говорит Рубин. На похоронах друзья и сотрудники центра видели на голове и лице у Саши много телесных повреждений. 

Антон был для Саши большим авторитетом. Вытаскивал его из переделок, помогал решать проблемы с правоохранителями, просто был другом.

— Мы тут, можно сказать, постоянно кого-то хороним, — после долгой паузы говорит Антон. — Социальные последствия. Последствия сиротства. 

«Четверо на одного — это непросто»

Что значит, когда система захлопывает перед тобой двери, Антон знает на личном примере. В июне 2018 года он официально стал отцом для четверых приемных детей.

За шесть лет до этого он познакомился с тремя братьями и сестрой, которые жили в разных детских домах. Власти под разными предлогами не селили их вместе. Антон возил одних к другим, устраивал им встречи, месяцами добывал «гостевые визы» (разрешения на посещение ребенка в госучреждении). Но однажды ему отказали в такой визе — «в связи с отсутствием опыта и навыков воспитания детей». После этого Антон решил оформить официальное отцовство. Тем самым он упростил жизнь себе и детям. Спустя год написал в своем блоге: «В один прекрасный момент забрать [их] оказалось проще и легче, чем не забирать». 

После усыновления на Антона со всех сторон посыпалась критика. Кто-то обвинял его в легкомыслии, кто-то — в пиаре. Самые частые вопросы — «почему сразу четверо» и «почему именно эти». 

Первый год, признается Рубин, был очень тяжелым, изматывающим и напряженным. Расписанным по минутам и рублям. Для тех, кто обвинял его в том, что он «решил заработать на детях», Антон как-то опубликовал на своей странице в фейсбуке пост с подсчетами семейного бюджета. Подробно расписал свои доходы и траты с учетом детских пособий и объяснил, какую жизнь «на широкую ногу» сулит многодетность. Но Антон чувствовал себя счастливым.

«Четверо на одного — это непросто, — вспоминал Антон в блоге. — Адаптация, социализация, мотивация к труду и учебе, огромные усилия на то, чтобы “растопить” этот детдомовский кокон и почувствовать свое собственное “я”. Прохождение конфетно-букетного периода, окончание “медового месяца”. Взросление и сепарация. Зависимости, агрессия, отрицание… Все то же самое, что с любым другим приемным ребенком. Только в четыре раза больше. И тем не менее мы счастливы. Мы вместе. Мы семья».

Сейчас старшие братья уже совершеннолетние — Леше 18, Игорю 19, они учатся в колледже. Младшие — 12-летняя Саша и 13-летний Антон — учатся в школе. 

Рубин говорит, что в воспитании детей самое главное — это любовь и доверие. Поэтому про увольнение отца с работы дети тоже знают — Антон рассказал им все как есть:

— Дома обсуждали, как все нарастало, так что они все достаточно подробно знают. Сейчас спрашивают меня каждый день, нашел ли я новую работу, знают, что я хожу на собеседования, интересуются, как все прошло, какие вопросы задавали. Что меня радует, они не испытывают тревоги и страха на эту тему. 

Пока Антон проходит несколько этапов собеседования в самарской IT-компании, разгребает кучу административной работы и отчетов «Домика». Чтобы компенсировать снижение доходов из-за увольнения, берет больше эфиров на самарском «Эхе» (к дневным добавились утренние, с 7:00 до 8:00).

— Странно, но времени больше не стало, — удивляется он. — Я думал, хоть высплюсь. А нет, сплю по четыре часа в сутки. До увольнения спал по шесть (смеется). Сложно пока понять, что со всем этим делать. 

На майские праздники он с детьми ездил в инклюзивный лагерь во Владимирской области, а потом в горы. После праздников твердо решил вплотную заняться устройством на основную работу. На вопрос о грядущих выборах в Госдуму, не задумываясь, отвечает: не пойду.

— Не хватает времени. На что жить-то? В «Домике» есть ставка, но жить на нее невозможно. А выходного пособия хватит только на пару месяцев. Надо устраиваться.

Материал создан при поддержке Фонда президентских грантов