Наталья и Ирина на прогулке
Текст написан при участии Татьяны Сибирцевой и Полины Щербаковой
У Иры никогда не было своего взрослого, никакого. У нее есть братья и сестры, но она их лично не знает. «Маму свою родную она не видела, по телефону разве что общалась. Были только воспитатели. Представь, у тебя нет никого. Ни одного человека, который был бы твой», — говорит мне Наталья Матушевская. Для Иры она стала первым взрослым другом.
Несколько лет назад Наташа, уже вырастившая своего сына, задумалась: сможет ли она взять ребенка в семью? «Я увидела в соцсетях фото девочки из детского дома. Начала узнавать о ней, прислушивалась к себе. Но пока я взвешивала за и против, ее забрали. Поэтому я решила ездить в детский дом волонтером», — рассказывает Наташа.
Волонтеры проводили в детском доме мастер-классы и полезные тренинги, учили детей готовить. Наташа рассказывает, что дети настолько несамостоятельны, что даже не знают, что в чай нужно класть сахар — в детском доме он сладкий сразу, как оказался на столе. «Однажды они сложили привезенные яйца в морозилку — ну просто не знали, где их место в холодильнике, да и откуда им было знать?» — вспоминает она.
Уже в один из первых визитов в детский дом Наташа познакомилась с Ирой — той поручили встретить гостей и «все показать». С тех пор они виделись регулярно, и Наташе показалось, что именно это ей и было нужно: она не готова была усыновлять ребенка, но хотела быть старшим другом.
Наталья прошла специальное обучение, когда иркутский фонд «Дети Байкала» набирал наставников из волонтеров. «Было знакомство, 12—15 взрослых и детей, — вспоминает Наташа. — Нас спрашивали, кого бы мы хотели в подопечные, и ребенок тоже выбирал. И Ира сказала: “Пусть Наташа у меня будет”».
Когда они стали парой, Ире предстоял сложный этап в жизни — время определяться с профессией. Тут надо сказать, что наставница Наташа может накормить пятьсот человек. И это не шутка: «Готовить я люблю — за счет этого и зарабатываю. Сначала я занималась обедами и развозила их. А потом как-то пришел заказ на банкет на пятьсот человек. Я решила, что это судьба, и занялась кейтерингом».
Ира, глядя на Наташу, решила было стать поваром. Вроде бы ей нравилось готовить, и даже получалось. Однажды зимой Наташа договорилась со знакомыми в общепите, чтобы показать Ире внутреннюю кухню заведения. Когда Наташа заехала за Ирой в детский дом, та уже ждала ее на пороге в летних кроссовках. Рядом стояла директор, которая сказала, что Иру никуда не отпустит, пока она не переобуется в зимнее. Ира вспылила и вообще отказалась ехать.
Наташа не стала делать вид, что ничего такого не происходит, и сказала: «Мне очень жаль, что ты сейчас так подводишь меня, ведь ты сама попросила, чтобы я обо всем договорилась. Я очень огорчена, это наши с тобой отношения, имей честь беречь их. Я думала, ты ими дорожишь». Ира остолбенела, а потом подбежала, обняла Наташу и попросила прощения.
«У нее же не было никогда близких людей, и она не умела строить отношения, — объясняет Наташа. — А тут она проверила меня, увидела, что со мной такое не сработает, и пошла спокойно переоделась».
Но с поварской карьерой в итоге не задалось. Как-то Наташа приехала к Ире в гости и увидела, что все Ирины подружки ходят с красивыми косами. Оказалось, что это Ира всех заплетает.
«Она заплела и меня, и я тогда спросила: “А какого фига ты тогда повар? Ты же можешь на парикмахера-стилиста выучиться и на этом зарабатывать”. Она согласилась, а я начала узнавать, где у нас этому учат», — говорит наставница.
Ира, считает Наташа, «немного оторва», но в колледже на дне открытых дверей, куда привезла ее наставница, выглядела напуганной. Ей было страшно, что колледж находится очень далеко от детского дома. Чтобы успокоить ее, Наташа показала, как доехать до детского дома от общежития. И потом они несколько раз репетировали этот путь, чтобы Ира точно освоилась. Сейчас она уже оканчивает колледж и подрабатывает в парикмахерской.
Заезжать в общагу тоже было страшно. Ира с Наташей заглянули в несколько комнат, в одной увидели порядок, в другой — бардак. «Я объяснила, что только от нее зависит, в каких условиях она будет жить», — вспоминает Наташа.
В отношениях наставника и ребенка бывает конфетно-букетный период, за которым следует плато, а затем может наступить кризис. Сперва оба пытаются казаться лучше, чем они есть на самом деле, а потом раскрываются по-настоящему.
Дети в паре могут как будто проверять наставника жуткими историями, произошедшими с ними в кровной семье, пытаясь сознательно или неосознанно разжалобить его, добиваясь таким образом каких-то «ништяков».
Например, Ира в разговоре с Наташей однажды вспомнила родную мать. «Проститутка», — выругалась Ира, а потом наблюдала за Наташиной реакцией. Но Наташа помнила с тренингов, что вестись на провокацию не надо, а нужно внимательно выслушать — так ребенок поймет, что он в безопасности, и впервые в жизни покажет свою боль другому человеку.
В случае кризиса в паре на помощь приходят куратор и психолог, которые помогают наставнику и ребенку разобраться, что между ними происходит. Если сложности непреодолимые — «закрывают» пару, но это случается нечасто.
Наташа говорит и о другой трудности — о том, что подростки далеко не всегда с энтузиазмом относятся к наставнику. Однажды Наташа приехала к Ире с другого конца города, заранее договорившись с ней поехать по их общим делам. Ира просто спала. Когда Наташа разбудила ее, та ответила: «Ну а что такого, проспала и проспала».
Необязательность — нередкая черта выпускников детских домов. Потому что незачем быть обязательным, если в твоей жизни от тебя ничего не зависит.
«Они сами вряд ли позвонят, вряд ли спросят, как у тебя дела. Поэтому, конечно, сложно выстраивать отношения, это игра в одни ворота. Но у Иры нет никого, кроме меня, кому она могла хотя бы просто позвонить, поплакать. Она взрослеет — и теперь заметно, что ей это становится ценнее. Она стала гораздо нежнее, спокойнее. Появилась отдача с ее стороны», — улыбается Наташа.
С Ирой мы поговорили уже после встречи с ее наставницей, по телефону: «Наташа открывала мне глаза на взрослую жизнь. Мне было страшно. Когда я вышла из детского дома, то очень сильно потерялась, боялась выходить в люди. Я не знала, что я вообще хотела, но с ее помощью разобралась в себе. Она познакомила меня со своим другом-парикмахером, и я после этого выбрала профессию».
Ира говорит, что планирует не только работать, но и учиться дальше — на психолога. «Наташа — это тот взрослый человек, который даст мне мудрый совет. И вообще, с ней можно о девочковом поговорить», — поделилась Ира.
Наташа относится к этому проще. «Я не думаю, что Ирина самостоятельность — это моя заслуга. У нее просто нет иллюзии, что есть какая-то мама, которая где-то ждет и любит, просто не смогла бросить пить. А у многих такая иллюзия есть. Кроме того, она категорически отрицает алкоголь, а ведь у них это частая история: наркотики, алкоголь и проституция. А Ира не такая, она очень хваткая», — говорит Наталья.
Но быть хваткой мало. Надо понимать, за что можно ухватиться, а за что не стоит. В том, что у Иры есть эти ориентиры, большая заслуга Наташи, которая остается рядом уже несколько лет.
Кроме Иркутска, проект «Наставничество» (его реализует фонд «Солнечный город» в партнерстве с местными организациями) работает еще в 18 регионах России. С 2014 года 703 подростка из детских домов смогли найти наставников. Чтобы проект продолжался в Иркутске, а еще в Стерлитамаке и селе Петровском, нужно 1,5 миллиона рублей — на оплату работы кураторов и психологов, которые обучают наставников, а еще помогают подбирать и сохранять пары.
Еще десять лет назад до тридцати лет в России доживал лишь один выпускник детских домов из десяти. Остальные спивались, умирали от наркотиков, становились преступниками или кончали жизнь самоубийством. Все потому, что они не чувствовали себя хоть кому-то нужными. Пожалуйста, помогите проекту «Наставничество» — пусть такие подростки, как Ира, обретут старшего друга, который не предаст и в трудную минуту покажет, что такое настоящая взрослая жизнь: ответственность и бесконечные возможности.
Материал создан при поддержке Фонда президентских грантов
