У пятилетней Арины незадолго до новогодних праздников появились охриплость в голосе и кашель. Родители приняли это за обычную простуду — дочка росла здоровым ребенком, и никто не ждал опасности. Но уже девятого января у Арины начались сильные боли в животе и рвота. Когда мама повела ее умываться в ванную, девочка упала и не смогла встать.
— У меня было состояние шока, я говорила ей: «Вставай, ты что! Вставай!» Но Арина не могла, — вспоминает мама девочки Екатерина.
Родители час пытались вызвать скорую, но никто так и не приехал — им ответили, что из-за COVID-19 люди ждут по десять часов.
— Мы с мужем взяли Аришу на руки и поехали в больницу. Помню, что никак не могла надеть на нее колготки — ноги были совсем мягкие. Обуть я ее так и не смогла.
Когда Екатерина с мужем привезли Арину в больницу, врачи не могли понять, что происходит. Исключили аппендицит и полиомиелит, проверили целостность костей. У девочки продолжалась рвота, болел живот, полностью пропала чувствительность в ногах.
— Она не ощущала ни боли, ни прикосновений, не могла отличить горячее от холодного, перестала чувствовать позывы, если нужно было в туалет, — вспоминает Екатерина. — Педиатр смотрела на меня с подозрением: «Что вы делали с ребенком?» Я пыталась оправдаться, что из благополучной семьи: не пью, ребенок одет с иголочки, привит по календарю. Дочка все время плакала. Ей кололи обезболивающее, но хватало минут на тридцать.
За время пандемии в больницах мира в подобном состоянии оказались сотни детей. Без всяких предпосылок у здоровых малышей и подростков быстро развивались критические состояния, характерные для очень редких синдромов и заболеваний.
Сейчас стало известно, что такие состояния провоцирует COVID-19.
— Мы знаем, что чаще дети переносят COVID-19 легко или без всяких симптомов, — говорит детский онколог Санкт-Петербургского государственного педиатрического университета Глеб Кондратьев, который всю пандемию проработал в «красной зоне». — Но это далеко не всегда так.
По данным Центра по контролю и профилактике заболеваний, в США за время пандемии к 19 июня 2021 года от SARS-CoV-2 умерло не менее 461 ребенка. Это меньше 1% от всех заболевших детей. Статистических данных, чтобы оценить ситуацию в России, нет.
— О тяжелых случаях мы узнаем не только из зарубежных научных публикаций, мы видим их ежедневно своими глазами, — рассказывает Кондратьев. — Сейчас у нас полное отделение. Это дети разной степени тяжести, в том числе очень тяжелые. Поражения легких бывают от незначительных КТ-1 до тотальных массивно-диссеминированных. Родители нам говорят: «Что-то не так, мы везде читали, что дети легко переносят».
Бессимптомно — не значит без последствий
Так как у Арины не было ни кашля, ни температуры, врачи не стали брать анализы на COVID-19. Но Екатерина пошла к заведующей отделением и настояла, чтобы у дочки, несмотря на отсутствие симптомов, взяли анализы.
Результаты показали высокий уровень антител — вероятно, легкое недомогание перед праздниками было не простудой, а ковидом. Вирус так повлиял на организм, что через некоторое время у девочки развился острый поперечный миелит — воспалительное заболевание спинного мозга, при котором нарушается чувствительность в конечностях. Одной из причин возникновения заболевания может быть постинфекционный воспалительный процесс.
— Когда Арише поставили диагноз, я стала искать информацию, — говорит Екатерина. — В феврале-марте статистики о детях с такими осложнениями еще не было, но в апреле появились подтверждения, что такое может быть из-за ковида.
Если ребенок перенес ковид в легкой форме, это еще не значит, что организм справился с вирусом до конца, говорит Глеб Кондратьев. Из-за запущенных воспалительных и иммунных реакций риск развития осложнений сохраняется.
В похожей ситуации оказался Адриан, который всегда был здоровым ребенком и даже в садике практически не болел. В январе 2021 года у него поднялась температура до 40 градусов Цельсия, на руках и ногах стала появляться сыпь. Мария, мама мальчика, пыталась сбить жар, но ничего не помогало. Когда она вызвала скорую, врачи сказали, что это обычная ОРВИ и никаких показаний к госпитализации они не видят. К тому же ПЦР-тест был отрицательным.
Но Адриану становилось хуже: температуру удавалось сбить лишь ненадолго до 38—39 градусов, появилась сильная мышечная слабость, а сыпь стала сливаться в большие красные пятна. Мария не выдержала — вызвала скорую повторно и настояла на госпитализации.
— Нас забрали в инфекционное отделение, — вспоминает Мария. — Мы попали в выходные, врачей не было. Чтобы не терять время, у Адриана взяли кучу анализов. Когда пришли результаты, выяснилось, что у него ковид и тяжелейший воспалительный процесс. Тело сына стало опухшим, глаза почти не открывались. Нужно было переводить его в ковидное отделение, но уже без меня. Адриан постоянно кричал, плакал, у него был жуткий стресс.
Особенно уязвимые
Адриану поставили мультисистемный воспалительный синдром, или, как его еще называют, Кавасаки-подобный синдром. Этот воспалительный процесс поражает несколько систем организма одновременно. Такое осложнение провоцирует COVID-19.
— Мы видели целый ряд детей в таком состоянии, — говорит Глеб Кондратьев. — Иногда Кавасаки-подобный синдром возникал у детей на фоне полного благополучия — они переносили вирус бессимптомно, а потом попадали в реанимацию. Заболевание может протекать с сыпью, тяжелыми кардиальными осложнениями.
В целом мультисистемный воспалительный синдром встречается редко и составляет менее 1% от общего числа заболевших COVID-19 детей, но в последнее время стало поступать все больше сообщений о выявленных случаях. Так, 17 июня 2020 года в Москве от этого осложнения умерла двухлетняя девочка, а, например, в Новосибирской области за время пандемии его выявили примерно у 90 детей.
И все же основная часть тяжелых пациентов — это те, у кого есть сопутствующие и хронические заболевания, отмечает Глеб Кондратьев. Например, дети с диабетом, ожирением, сердечно-сосудистыми и другими заболеваниями. Кроме того, что они могут тяжело переносить саму инфекцию, у них бывают осложнения по основному заболеванию.
Еще одна группа риска — дети во время химиотерапии, с аутоиммунными заболеваниями, в иммуносупрессии и после трансплантации костного мозга. У части пациентов именно SARS-CoV-2 запускает иммунную тромбоцитопению (кровотечение, вызванное снижением числа тромбоцитов).
— Такие дети могут болеть крайне тяжело и даже погибать, — говорит Кондратьев. — Иногда из-за ослабленного иммунитета они выделяют вирус месяцами или болеют по несколько раз.
Как защитить
Станиславу Ивенскому четыре года. У него редкое генетическое заболевание — мукополисахаридоз первого типа. Чтобы провести трансплантацию костного мозга, родители привезли мальчика из Рязани в Научно-исследовательский институт детской онкологии, гематологии и трансплантологии имени Р. М. Горбачевой в Санкт-Петербурге.
В больнице после трансплантации Станислав заразился СOVID-19.
— Из-за вируса сыну стало намного хуже, — вспоминает Татьяна. — Началась диарея, истерические припадки, не снижалась температура. По КТ одно легкое было поражено на 40%, другое — на 60%. Ребенок начал угасать, никто не понимал, что делать. Целый месяц мы пролежали в ковидном отделении. Мазки у нас брали каждые пять дней, но они в большинстве случаев были положительными.
Детский онколог Глеб Кондратьев считает, что если бы были подготовлены соответствующие вакцины, то многих можно было бы защитить. Но, пока этой возможности нет, ответственность за детей лежит в том числе и на взрослых.
— Такие дети не ездят в метро и автобусах, — говорит он. — Но они ведь от кого-то заражаются. Как правило, это близкий круг людей и медицинский персонал. Поэтому людям из окружения важно вакцинироваться и реиммунизироваться в нужные сроки.
В Евросоюзе в мае 2021 года одобрили первую вакцину от Pfizer/BioNTech для детей с 12 лет. В июле у этой же возрастной группы появилась возможность привиться вакциной от компании Moderna. Шестнадцать стран, включая Францию и Италию, в настоящее время прививают детей старше 12 лет или планируют это делать, 17 стран приняли решение прививать тех, у кого есть высокие риски тяжелого течения инфекции. В России возраст до 18 лет по-прежнему остается противопоказанием для вакцинации.
По оценке Росстата, доля детей и подростков в возрасте до 18 лет, постоянно проживающих в России, составляет 22,4%. Пока для этой возрастной группы нет вакцин, защитить детей могут только близкие. Более того, коллективный иммунитет начнет работать не менее чем при 80—90% привитых. Это значит, что для эффекта от вакцинации должны быть привиты практически все взрослые.
Наша ответственность
Адриан пролежал в больнице полтора месяца. Его лечили преднизолоном, но он не давал никаких результатов: сыпь не проходила, появилась светобоязнь, мальчик не мог открыть глаза. Но больше всего Мария боялась, что у сына будут сердечные осложнения.
— Самое опасное в этом синдроме — возможное поражение миокарда, — говорит Мария. — Мы очень тщательно следили за сердцем, и впереди у нас еще несколько обследований.
Сейчас Адриан восстановился и вернулся к прежнему образу жизни. Но этот опыт был очень тяжелым для всей семьи.
Весной 2021 года Екатерина вместе с Ариной приехала на реабилитацию в Москву. Девочке оформили инвалидность, теперь она заново учится ходить в ортезах.
— Я первое время плакала, а потом поняла, что это не поможет и надо поднимать дочку, — говорит Екатерина. — На ортезы мы собирали всем миром. Чувствительность в ногах восстанавливается, но очень медленно. Надеюсь, Ариша поправится.
Первого сентября дети вернутся в садики и школы, поэтому сейчас особенно актуален вопрос с вакцинами. Родителям важно оставаться ответственными и не допускать распространения вируса — не отправлять детей в группы и классы с температурой или кашлем. Потому что кто-то заразится и переболеет легко, а для кого-то это обернется тяжелыми осложнениями.
Вирусолог, врач-инфекционист Первого Санкт-Петербургского государственного медицинского университета имени академика И. П. Павлова Оксана Станевич говорит, что сейчас нужно форсировать вакцинацию взрослых и продолжать испытания вакцины для подростков. Если у подростков не будет сильных побочных реакций, то важно как можно скорее приступать к испытаниям и на более младшей возрастной группе. Но требования ко всем документам, сопровождающим проведение испытаний, должны быть очень высокими, говорит она.
Так же как и Глеб Кондратьев, Оксана считает, что, пока нет вакцины для детей, в семьях должны быть привиты все взрослые. Особенно если дети относятся к группам риска.
— Иммунизация взрослых может стать спасением для детей, — добавляет Глеб Кондратьев. — Это ответственность не только перед самим собой, но и перед теми, кто сейчас уязвим.