Петр Борисович не выходит без маски на улицу уже пять лет — у него рецидив лимфомы и для него опасна даже обычная простуда. Во время пандемии, когда маски стали обязательны для всех, риски Петра Борисовича выросли многократно: коронавирус может вызвать тяжелые осложнения.
Но и прививку Петру Борисовичу делать бессмысленно — из-за терапии, которую получает мужчина, она не сработает. Защитить ему себя нечем. «Стараюсь быть дома, продукты нам приносят, — говорит Петр Борисович. — Надо бы еще пожить немного — дети не выросли».
Так же опасен вирус и для 34-летней Марии из Санкт-Петербурга. У нее тяжелое воспалительное заболевание кишечника — болезнь Крона. Полгода она просидела дома, потому что боялась заразиться COVID-19. «Я изолировалась как могла, — рассказывает Мария. — От этого пострадал мой двухлетний ребенок. Мы сидели в четырех стенах, ни с кем не гуляли, не общались — это сказалось на его развитии речи, на всем».
Несмотря на все предосторожности, Мария все-таки заболела. Вирус протекал очень тяжело и вызвал серьезные осложнения по основному заболеванию. «Я чуть не потеряла весь толстый кишечник, — вспоминает Мария. — Меня госпитализировали, я была на грани сепсиса и смерти. После этого опыта самое страшное для меня — заболеть повторно».
Таких людей, особенно уязвимых перед COVID-19, много. В отличие от остальных они не могут защитить себя прививкой. Это не только пациенты с редкими заболеваниями — до последнего времени никакой защиты не существовало и для беременных женщин.
За время пандемии в России от коронавируса официально умерли 149 беременных, совсем недавно в Симферополе не смогли спасти 26-летнюю Елизавету и ее младенца. Более того, COVID-19 у беременных может провоцировать преждевременные роды, плацентарную недостаточность, преэклампсию (патологическое состояние, провоцирующее гипертензию) и мертворождение.
Многих из этих жертв можно было бы спасти, но в России вакцинацию беременных разрешили только в июне 2021 года — решение принимали с учетом результатов доклинических исследований и накопленных данных в ходе клинических испытаний.
Еще в группе риска — онкологические и гематологические пациенты, люди с аутоиммунными заболеваниями, после трансплантации органов и с хроническими заболеваниями кишечника: все они вынуждены принимать препараты, которые снижают иммунитет и подавляют выработку антител — из-за этого вакцина теряет свою эффективность.
«У пациентов, которые получают иммуносупрессивную терапию, могут быть проблемы с выработкой антител, — говорит врач-инфекционист Первого Санкт-Петербургского государственного медицинского университета имени академика И. П. Павлова
(Первый мед) Оксана Станевич. — Чтобы вакцина подействовала, после некоторых видов терапии нужно ждать шесть месяцев. Но не у всех пациентов есть такие промежутки между введением препарата, а откладывать лечение из-за вакцинации невозможно».
У людей из группы риска не только гораздо выше вероятность тяжелого течения болезни — они также способны задерживать вирус месяцами. Это огромная проблема и для пациентов, и для популяции в целом. Все это время вирус не только жизнеспособен, но и мутирует, приобретая новые опасные формы.
Получается, что существует уязвимая группа, которую защитить, кроме как коллективным иммунитетом, мы пока не можем.
Все вместе
Коллективный иммунитет — это состояние общества, при котором привитые люди своим иммунитетом защищают не только себя, но и тех, кому прививку сделать нельзя или на кого она не действует.
Если в популяции процент переболевших и привитых людей меньше определенного значения, то она остается восприимчивой с точки зрения продолжения эпидемии. По данным исследования Европейского университета, в марте в Санкт-Петербурге было 53,4% жителей с антителами к SARS-CoV-2, из них около 10% — привитые.
«Какой коллективный иммунитет в России на данный момент, сказать трудно, — говорит эпидемиолог кандидат медицинских наук Антон Барчук. — У нас нет точных данных. Но учитывая то, что, несмотря на третью волну, не соблюдаются никакие меры предосторожности, возможно, уже около 70% или даже больше».
При этом Антон Барчук считает, что из-за высокой скорости распространения нового вируса этого недостаточно. «Дельта-вариант настолько заразный, что, скорее всего, для прекращения эпидемии коллективный иммунитет должен быть более 90%, — говорит он. — За счет привитых или за счет переболевших, а значит и умерших, он выработается — это уже другой вопрос».
Оксана Станевич также считает, что шансов не заразиться не осталось ни у кого и выбор стоит такой: или прививка, или болезнь. «Без коллективного иммунитета пандемия может длиться годами и вирус будет продолжать мутировать и становиться все агрессивнее и агрессивнее, — говорит Станевич. — Только если люди возьмут на себя ответственность, взвесят свои риски и привьются, мы сможем хоть как-то защитить уязвимые группы и популяцию в целом».
Нельзя, но можно
Если у вас есть хронические заболевания и вы все-таки сомневаетесь, что вам можно делать прививку, с высокой вероятностью — можно.
Хронические заболевания, в том числе аутоиммунные, не являются отводом для вакцинации, а проведенные исследования показывают, что рецидивов или усиления течения основного заболевания на фоне прививки не происходит.
У 23-летней Анны рассеянный склероз [аутоиммунное заболевание нервной системы, при котором вырабатываются антитела, поражающие собственные нервные структуры]. Но у Анны заболевание скомпенсировано — она проходит более легкую терапию и иммунитет не подавлен полностью. Это значит, что прививка может ее защитить.
«Неврологи строго-настрого запретили мне прививаться, — рассказывает Анна. — Ничем, даже от гриппа. Я стала изучать этот вопрос и через какое-то время волей случая попала на консультацию к Оксане Станевич. Она объяснила мне плюсы и минусы прививки и, самое главное, выписала заключение, в котором написала, что берет ответственность за возможные последствия после прививки на себя».
С заключением Оксаны Станевич Анна отправилась в поликлинику к местному инфекционисту. «Сначала врач очень удивилась: “Если вы принимаете иммуносупрессоры, вам нельзя прививаться!” — но потом увидела заключение, выдохнула и привила меня без всяких вопросов».
В похожей ситуации оказалась координатор программ фонда AdVita Елена Грачева, у которой коллагеноз по типу системной красной волчанки и хроническая почечная недостаточность. В декабре 2020 года, когда появился доступ к «Спутнику V», привиться она не смогла — тогда аутоиммунные заболевания вне ремиссии были противопоказанием.
Терапевт в поликлинике посоветовал ждать убитые или пептидные вакцины, которые считаются более мягкими и безопасными.
«Для меня вопрос не прививаться не стоял вообще, — говорит Елена. — Я изначально понимала, что пандемия не пройдет просто так и, если ты не сидишь дома, ты рано или поздно заболеешь — особенно с учетом того, как соотечественники относятся к маскам, дистанции и прочим рекомендациям. Поэтому речь шла о том, чтобы, во-первых, снизить риск тяжелого течения при моей болезни, а во-вторых, защитить моих очень пожилых родителей».
Только весной, когда появились рекомендации американской Ассоциации ревматологов о том, что пациентам с аутоиммунными заболеваниями нужно прививаться вне зависимости от типа вакцины и ремиссии, Елена смогла убедить врачей сделать прививку. Все это время она могла заразиться ковидом, который при ее заболевании мог вызвать тяжелые осложнения.
«Мне известно довольно много случаев, когда врачи отговаривали своих пациентов от прививки, — говорит Елена Грачева. — Как правило, это узкие специалисты разных профилей — от дерматологов до кардиологов. Их основной аргумент — неизученность вакцины и риски обострения заболевания. Насколько я понимаю, связано это с тем, что узкие специалисты имеют весьма приблизительные представления о том, как работают современные прививки и, если они не сталкивались с этим по работе, почему-то искренне считают, что любая прививка для пациента с любым хроническим заболеванием опасна».
Что известно о прививках и мутациях вируса
На сегодня никаких опасных побочных реакций у «Спутника V» и большинства других вакцин не нашли. В мире привито в совокупности уже два миллиарда человек.
Противопоказания для прививки — это возраст до 18 лет (вакцины для детей сейчас только проходят клинические испытания), отторжение трансплантата — реакция «трансплантат против хозяина» III—IV степени, аллергия на компоненты вакцины (если был отек Квинке на первую прививку, то вторую уже не проводят), активно протекающий инфекционный/воспалительный процесс, иммуносупрессивная терапия (зависит от препарата).
