«Форс-мажор. Лось упал»

«Велес» — некоммерческий карантинный центр для зверей и птиц, существующий в районе с 2009 года. Его нетрудно найти, идя по размытым дождем дорожкам: большой двухэтажный дом с надписью на воротах: «Тихо, медведи спят». Из-за высокого забора раздается чей-то пронзительный рев. 

У травмированных и больных животных здесь есть шанс на спасение и новую жизнь: их выхаживают, лечат и выпускают обратно в природу. Но постоянно тут находится около двухсот животных и птиц: песцы, лисы, енотовидные собаки, медведи, львы, рыси, северные олени, косули, совы, орлы, осоеды. Они остались тут, потому что уже не смогут жить без своих спасателей. 

Из-за калитки встречает постоянная волонтерка «Велеса» Вероника. С 2015 года она приезжает сюда три раза в неделю в свободное от работы время, чтобы заботиться о парнокопытных центра. По периметру дома стоят вольеры с животными. На улице живут те, кого вылечили, в доме — те, кто проходит реабилитацию.

Веселые глаза Вероники горят — видимо, от предвкушения любимого труда. На ней серый спортивный костюм, черная жилетка. Она предлагает рабочую одежду и отводит в пахнущую опилками каморку для волонтеров, где лежит все, что может пригодиться: бинты, шприцы, одежда. 

«Тут перчатки. Тут сапоги. Бери, что нужно. Сейчас пойдем убирать вольеры у лосей. Мы так поработаем!» — Вероника произносит это так, как будто мы идем пить чай с сушками, а не наводить порядок.

Девушка легко залезает в вольер через отверстие в ограждении, достает оттуда обглоданные ветки — нужно поменять их на свежие, положить новую подстилку, вычистить отходы.

«Шурик мой, соскучился, кушать хочешь? Сейчас, сейчас», — Вероника обнимает продолговатую шерстяную голову лося и целует его в щеки. Ему нравится, фырчит. Он привык к ней: с самых малых лет знакомы.

О том, как правильно ухаживать за лосями, она узнает не только на практике, но и благодаря информационному обмену с американской добровольческой организацией Alaska Moose Mamas, которая также занимается спасением и реабилитацией лосят-сирот. Недавно Вероника договорилась с лесниками о добыче водорослей для лосей.

Животные попадают сюда по-разному. Например, лосенок Люминька оказался в «Велесе» 12 июня 2016 года, на него и его маму напала стая бродячих собак, и отбить малышку удалось рыбаку, он же сообщил о трагедии в МЧС. Люминька была обессиленной, не могла встать, еле дышала, одна из мышц была разорвана целиком. Реабилитация проходила долгие месяцы. В мороз надевали специально сшитую жилетку, потому что ноги промерзали из-за редкой шерсти. Сейчас же она здорова и с аппетитом жует ветки, которые аккуратно раскладывает ей Вероника: каждая палочка поднята и прислонена к забору. 

Других пострадавших привозят после ДТП. Новое животное ставится на карантин и обследуется: в центре есть рентген, аппарат УЗИ. Слабых выкармливают, травмированных лечат. 

Нужно принести сено. На помощь приходит темноволосая девушка Ася. Она отрывается от граблей: «Смотри, вот так собираешь сухое в кучу, а потом накладываешь, сколько тебе надо». Ася тут работает и живет, как делают и другие постоянные сотрудники: с животными в любой момент может случиться все что угодно, поэтому нужно всегда быть на месте. Сегодня у Аси выходной, но она выходит поработать, потому что дела все равно есть и сами себя не сделают. Лосят она называет «младшей ясельной группой» и различает характеры каждого: Яра — задира, Тиль — ласковый хвостик, Садко — баловень.

Приезжает машина с морковью. Ее бегут выгружать двое мужчин — и управляются за несколько минут. Один из них, Володя, молча выполняет свои обязанности, но его густые черные брови периодически хмурятся.

Володя работает с медведями и рысями и знает истории всех своих подопечных. По его словам, часто звери оказываются в центре по вине бывших владельцев. «Человек думает, что взял хомяка, а этот хомяк потом вырастает огромных размеров», — негодует он, вспоминая историю медведицы Тони.

Она попала в «Велес» в марте 2015 года. Истощенная, она весила всего 70—80 килограммов. На шее у нее висели две цепи, одна из которых вросла в кожу. Тоню три раза оперировали, чтобы убрать все кольца. Смогла ли она оправиться от травм до конца, Володя не уверен. Ей все еще тяжело доверять людям, замечает он.

Рядом с животными голос Володи смягчается и становится ласковым: «Рысоньки, мои кисоньки, я вам поесть принес». И медведи не пропускают его просто так: когда он проходит мимо вольеров, встают на две лапы, как будто чего-то просят. Он тут же отвечает: «Маша, ну что ты выпрашиваешь, скоро ужин будет». Но подает медведице морковку. 

Из дома выходит женщина небольшого роста, короткие русые волосы забраны в хвост. Она выглядит решительной, обсуждая что-то по телефону. 

«Понимаете, мне некогда! Форс-мажор. Лось упал», — говорит она. Это Наталья, ветеринар центра, в «Велесе» уже пять лет. До этого она работала с домашними питомцами в частных клиниках, но потом получила дополнительное образование в академии Московского зоопарка, чтобы работать с дикими животными. 

По ее словам, животные во время пандемии немного расслабились из-за того, что стало меньше посетителей. Так, одну лисицу почти никто никогда не видел, но сейчас она осмелела и стала выходить к сотрудникам. Но с материальной стороны проблем добавилось, поскольку центр ни на чем не зарабатывает и живет на пожертвования.

Раньше «Велесу» чаще помогали руками: собирали ветки, мох, убирали территорию, привозили овощи, фрукты, лекарства, древесный наполнитель — список нужного всегда висит на сайте. Особо неравнодушные организации становились опекунами животных: у рыси Хвостика — медицинская компания, у альпаки Мелкой — интернет-провайдер.

Сейчас ресурсов меньше, но варианта прекратить работу нет, говорит Наталья: «Как вы представляете себе закрыть место, где содержится столько животных? Просто закрыть и дать им умереть с голоду?»

С заднего двора доносятся крики и постукивание: так отвлекают львицу Эльзу, чтобы взять у нее анализы для плановых обследований. Непривычная для нашего ареала хищница оказалась в «Велесе» 2 января 2018 года, когда ей было два месяца. Ее привезли из Чечни в подарок бизнесмену, который такого подарка не ожидал и не хотел.  

Кто следит за большими хищниками, заканчивает поздним вечером — в девять, а то и в десять часов. После утреннего кормления начинается уборка, а дальше ужин, и всегда что-то резко случается: то кто-то заболел, то поступил новый. Кормление, лечение и уборка — круглосуточная работа. 

Но зоозащитниками сотрудники «Велеса» себя не считают — наоборот, от них центру достается обычно лишь критика, говорит Наталья и возвращается в дом: «Надо идти делать лосю рентген».