«Затерянный мир»: как в Приамурье изучают останки последних динозавров

«Это наше ранчо! — говорит Юрий Леонидович. — Ну хороший сарай мы построили. Лет десять ему, наверное, есть».

«Сарай» — это дом для сезонных работ, украшенный резьбой, с просторной верандой, заполненной разномастной мебелью, по словам Болотского, найденной на помойках. Есть еще фортепиано, барная стойка, вырезанная лаборантами, а из углов повсюду выглядывают свертки из гипса и старых газет, там внутри — кости динозавров, уже вынутые из места нахождения, но необработанные. «Рубашки» не дают им рассыпаться.

Достают кости тут же, во дворе. На обычном дачном участке в этом месте были бы грядки. Полномасштабных раскопок здесь несколько лет нет, но среди зарослей виднеется пустырь, обнесенный деревянными рейками. Порода мягкая — глина, поэтому, если сесть и начать зачищать участок обычным кухонным ножом, уже через пятнадцать минут должны показаться кости. Часть и так выпирает из земли — чтобы защитить, их прикрыли полиэтиленом.

Примерно 65 миллионов лет назад на этом месте стадо динозавров накрыло грязекаменным потоком. Он раздробил их скелеты и перемешал, но сохранил под слоем глины и камней для будущих исследователей. По словам Болотского, кости можно найти на протяжении еще двух километров от места, где мы сейчас находимся, но над ними «громадная толща» грунта.

И гаражи, и магазин автозапчастей напротив, и дорога, ведущая к месту нахождения, — целый район стоит на костях динозавров.

Динозавры, которых нет

До начала XX века считалось, что в России динозавров не было. Известный американский палеонтолог Чарльз Марш в 1887 году произнес: «Динозавры России подобны змеям Ирландии и замечательны тем, что их нет».

Любое местонахождение динозавров — результат стечения уникальных обстоятельств, которые позволили костям сохраниться до наших дней: схождение селя, как в Благовещенске, или извержение вулкана. Важно, чтобы к останкам не поступал кислород. На территории России поиски затрудняются тем, что большая часть страны покрыта лесами, полями, болотами, почти нет «бедлендов» — пустынных участков с каньонами, ущельями и оврагами. Поэтому наши динозавры погребены глубоко под землей — и находят их обычно на берегах рек или в местах добычи полезных ископаемых.

Приамурье — важное место для истории поисков «российских» динозавров. В 1902 году штаб-офицер 5-го Восточно-Сибирского стрелкового полка Михаил Манакин заметил, как рыбаки на Амуре ловят рыбу, привязав в качестве грузил нечто похожее на позвонки. Узнав, где они их взяли, Манакин обнаружил огромный скелет. Правда, решил, что это кости мамонта. Позже окажется, что это динозавр, но назвать его первым найденным в Российской империи не получится, ведь лежал он на китайском берегу реки.

Первые кости динозавров именно в Благовещенске нашел в 1949 году школьник Игорь Бастрыкин в карьере, где добывали гранито-гнейс на строительные материалы. Он отнес их в местный краеведческий музей. После этого в город и приехал именитый палеонтолог Анатолий Рождественский. Он подтвердил, что скелеты принадлежат динозаврам, но заключил, что интереса для науки они не представляют, потому что были «переотложены»: то есть кости размыло, и они попали в грунт более позднего периода. Значит, невозможно установить возраст местонахождения и все скелеты, скорее всего, окажутся разбиты.

Но он оказался неправ.

Коллекция дохлятинки

Еще в пятом классе Юрий Болотский написал в школьном сочинении, что, когда вырастет, станет палеонтологом. К выбору профессии располагало место, где он вырос, — Железногорск, город в районе Курской магнитной аномалии. Землей из отвалов карьера железной руды раньше удобряли поля. И там встречались прекрасно сохранившиеся аммониты — вымершие головоногие моллюски, как объясняет Юрий Леонидович, «когда кальмаров впихивают в раковину спиральную».

«В школе у меня уже была коллекция дохлятинки разнообразной собрана», — говорит палеонтолог.

Юрий Леонидович вспоминает, что на деньги от продажи рыб, которых разводил в своем аквариуме, он однажды купил «роскошный» альбом чехословацких палеонтолога Йозефа Аугуста и палеохудожника Зденека Буриана — такие издавали в шестидесятых. Выписывал все журналы, где встречалась информация о динозаврах. В одном из них Болотский прочел статью о благовещенском местонахождении. Она занозой засела в памяти.

В Ярославском педагогическом институте, куда по стечению обстоятельств поступил Болотский, преподавали три палеонтолога. Правда, ни один из них не специализировался на динозаврах, так что дипломную работу он писал по лабиринтодонтам — древним амфибиям, появившимся на Земле до них. В то время студент имел копну длинных кудрявых волос, любил эпатировать однокурсников внешним видом: надевал вареные джинсы, которые сам сшил и покрасил на кухне общежития, длинное черное пальто, котелок и завершал образ саквояжем.

Учиться препарировать ископаемые скелеты Болотский поехал в Москву, где случайно и встретился с Рождественским.

По воспоминаниям Юрия Леонидовича, прославленный палеонтолог тогда уже был на пенсии, но зашел в Палеонтологический институт пообщаться со студентами. Речь зашла о Благовещенске.

«Старенький дед говорит, что в юности совершил ошибку. Есть город — далеко, на Дальнем Востоке, через речку от китайской деревни Хэйхэ. И в этом городе есть такая сопка, и из сопки торчат кости динозавров. Тогда он и сказал, что был неправ, это наверняка нормальное коренное местонахождение динозавров. Мне это было жутко интересно», — вспоминает Болотский.

После выпуска по распределению он отправился работать учителем в Амурскую область. Палеонтолог говорит, что поехал туда «почти целенаправленно, прямо как Эжен Дюбуа». Голландский ученый в конце XIX века поехал служить военным врачом в Индонезию, потому что надеялся именно там обнаружить «недостающее звено» между человеком и обезьяной, и нашел останки питекантропа.

Болотский попал в село Угловое, в 300 километрах от Благовещенска.

Первый череп

В 1986 году друг рассказал благовещенскому школьнику Толе Самокрутову, что на сопке рядом с их школой начали «копать динозавров». Самокрутов решил проверить и обнаружил на раскопках палатку Юрия Болотского — усатого дяди Юры.

Быстро организовалась группа детей-помощников. Они искали зубы в грунте, который снимали во время раскопок: допускать детей к самим скелетам Болотский опасался, но они хорошо справлялись с поиском мелочи. Одна из помощниц, Елена Азарова, вспоминает, как они облизывали камни, показавшиеся похожими на зубы.

Позже подростки помогали выкапывать кости и даже находили ценные экземпляры.

К тому моменту Болотский успел год отработать в школе, после чего устроился в аспирантуру в Амурский комплексный научно-исследовательский институт Дальневосточного научного центра АН СССР, но попал в лабораторию стратиграфии — эта наука изучает возраст и последовательность залегания пород.

«Ты Юра — занимайся юрой», — по воспоминаниям Болотского, сказал ему начальник и отправил на раскопки в места строительства БАМа. Он надеялся, что в свежих разрезах молодой аспирант найдет отложения юрского периода.

Болотский ничего интересного отыскать не смог. Зато, когда возвращался в Благовещенск из командировок, потихоньку вместе со студентами-практикантами начал вытаскивать из местонахождения первые кости динозавров: часть большой берцовой и почти полную малую берцовую — это кости голени, два хвостовых и несколько туловищных позвонков, челюсти без зубов.

Потом Болотского забрали в армию. Он смог остаться в городе и продолжил бегать за костями: сначала волок их в воинскую часть, оттуда — домой или в институт.

После дембеля палеонтолог убедил директора НИИ поручить ему заниматься «динозавровым» проектом. Привез из Ярославля на подмогу своего однокурсника и с палаткой без пола и с молочным бидоном, чтобы носить воду с колонки, отправился на раскопки. Спал там же: первую же оставленную на местонахождении бедренную кость за ночь раздолбали «на 86 фашистских знаков».

Болотский вспоминает, что в городской администрации его работе не обрадовались, потому что на участок уже были планы.

«Все восьмидесятые годы это была борьба. Когда я в набат начал бить, что это жемчужина, ее надо сохранить, мэр приходил и говорил: “Ну когда? Сколько тебе давать времени-то, чтобы выкопать? Два месяца тебе хватит?” А там на сотню лет, может, если нынешними темпами работать. Говорю: “Нет, не хватит”. — “Вот сукин сын! Для народа! Народу нужны гаражи! А ты, подлец проклятый, что вытворяешь?!”» — Болотский стучит пальцем по столу.

Юрий Леонидович говорит, что сразу понял: местонахождение не переотложенное, ведь там начали откапывать «челюсти с зубами, сочлененные позвонки». Но чтобы точно определить, что за новый вид динозавра он откопал, недоставало черепа: «Череп — основная диагностируемая часть любого позвоночного. И человека, и какой-нибудь выхухоли или мыши. Основная информация заключена в башке».

Череп нашелся неожиданно. Уже после окончания сезона Болотский дошел до костей, которые выкопали последними. Сначала подумал, что это позвоночник. Начал очищать — что-то другое. Просидев за работой всю ночь, очищая кости большой стальной иглой, наутро Болотский обнаружил, что у него в руках черепная коробка.

Книжка, с помощью которой Юрий Леонидович мог бы сравнить находку с уже изученными видами динозавров, лежала дома. Он помчался туда. Жил Болотский за железнодорожным вокзалом.

«Паровозы время от времени там ходят, поэтому пробка стоит. Я эту пробку не стал ждать. С мозговой коробкой выпрыгнул из автобуса и поскакал туды [через пути]! Это, наверное, самое яркое впечатление. Тогда окончательно была поставлена точка в заочном споре с господином Рождественским».

Своего первого динозавра Болотский назовет амурозавром Рябинина. Род «амурозавр» — в честь реки, на берегу которой нашли останки. Вид «амурозавр Рябинина» — в память о палеонтологе, который изучал те самые первые ископаемые кости, найденные на противоположном, китайском берегу.

Редкие соратники

По словам Юрия Болотского, интерес к его открытиям у столичного научного сообщества появился не сразу.

«В Москве, когда я приезжал с этими находками: “Братаны, поехали! Все схвачено! С голоду не помрем!” — мне [отвечали]: “Не, мы в Монголию”. — “Ну ладно, я буду один”. Они тогда начинали хихикать хором: какой-то придурошный из провинции думает, что сможет копать один динозавров, без нас, великих и могучих», — вспоминает Болотский.

Советские ученые работали в Монголии с сороковых годов, страна считалась динозавровой меккой и попасть туда, по словам Болотского, было очень престижно: «В Монголии были целые скелеты, и платили тугрики — валюту, поскольку работали за рубежом. На хрен им упала эта Амурская область ротанья».

Доктор геолого-минералогических наук и главный научный сотрудник лаборатории палеоботаники Федерального научного центра биоразнообразия наземной биоты Восточной Азии ДВО РАН Валентина Маркевич отмечает, что молодому Болотскому всему приходилось учиться самому.

«Где он учился, динозаврами никто не занимался. Он просто питался литературой, доставал все, что можно и неможно. А так, чтобы был учитель, как это делается у нас в палеонтологии — у нас обязательно нужно, чтобы был какой-то знающий специалист, который вводит в курс дела начинающих, — у Юры его не было», — говорит Валентина Саввична.

И сегодня палеонтологов, специализирующихся на изучении динозавров, в стране очень мало. Эксперты, с которыми удалось связаться во время подготовки статьи, называют всего несколько человек на всю Россию.

Валентина Саввична — палинолог, специалист по спорам и пыльце, в том числе древним. С конца восьмидесятых Валентина Маркевич начала постоянно ездить в Амурскую область из Приморья. Она и определила возраст захоронений, найденных Болотским.

С описанием первого динозавра Болотскому согласился помочь палеонтолог Сергей Курзанов, один из учеников Рождественского. Он подтверждает, что в конце жизни его учитель изменил мнение о местонахождении, которое когда-то «забраковал». Болотский возил к Курзанову в Москву отрытые в Благовещенске кости. Хоть молодой ученый уже хорошо разбирался в полевой работе, «читать скелеты» точно он еще не умел.

«[Я] помогал морфологическими особенностями строения скелета, моими предположениями о том, чем он питался, каким образом, как передвигался. Но основная заслуга в изучении этого амурозавра — работа самого Юрия Леонидовича», — подчеркивает Курзанов.

Дом, полный костей

Двухэтажное здание лаборатории палеонтологии, которую создал Юрий Леонидович, ломится от костей. Сегодня в коллекции их около 4 тысяч — и это только уже обработанный материал.

Коридоры заставлены самодельными шкафами. Первый стоит сразу у лестницы на втором этаже. Внутри виднеется что-то похожее на слепок отпечатка шин. Но это не очищенные от гипса тазовые позвонки. Есть еще кости «на будущее» в двадцатипятитонном контейнере на первом этаже и кости, над которыми работают сейчас — на столах.

Кости сразу после обнаружения похожи на пропитанные водой куски хлеба. Чтобы извлечь их из грунта, не повредив, сначала их окапывают, пока земля не останется только под костями, оборачивают влажными газетами, пропитанной гипсом мешковиной, потом заливают гипсом, сушат, быстро переворачивают и заливают нижнюю часть. Уже в лаборатории гипс счищают, кости сушат и пропитывают клеем.

Кабинет Юрия Леонидовича увешан рогами и черепами животных-современников: рыси, кабана, изюбря, лося, волка. Раньше он любил охотиться и даже занимался таксидермией.

«Для любого мужчины характерно иметь трофеи», — говорит Болотский. На вопрос: «А выкопанные им кости — это тоже трофеи?» — отвечает: «Формально-то они мне не принадлежат. Это государственное, но так можно и назвать. Почти как грибники. Тихая охота. Хотя, если взять Коупа и Марша, они действительно постреливали».

Иван Болотский достает из коробки кусочки костей динозавров для гостей. Он очень похож на молодого отца с фотографий, только выше. Говорит, что без подарков от них никто не уходит, и объясняет, что такие мелкие фрагменты не представляют научной ценности. Мне достается кусочек ребра. В руках он крошится, потому что не пропитан клеевым раствором.

Иван ездил с отцом на раскопки с самого детства. Он и не помнит какого-то осознанного решения стать палеонтологом, не помнит, хотел ли стать им, когда был маленьким. Все произошло «органично».

«Палеонтологи все немного сумасшедшие. Заурядный человек палеонтологом вряд ли станет, потому что это выдвигает определенные требования к личности. Это достаточно широкая область знания. Она и биологию затрагивает, и геологию, и географию. Ты должен иметь представление о полевой жизни, как это все организовать. Ты не можешь быть кабинетным ученым. Палеонтологи — это совсем другие люди. Не без тяги к приключениям», — замечает Иван.

Из помещения со столами для препарирования его отец сделал небольшой выставочный зал. В витринах, к примеру, кости, изуродованные опухолями и сросшимися переломами, — жизнь у динозавров была непростой. Под потолком — портреты новых древних ящеров, найденных в Амурской области.

«Благословенное времечко»

Динозавры, описанные Болотским, жили в конце мелового периода — примерно 65 миллионов лет назад. В то «благословенное времечко» в Амурской области не было сильных перепадов температуры, всегда стояла теплая и влажная погода.

«Как “Настоящий детектив”. Первый сезон видела? Вот, штат Луизиана», — поясняет Иван.

Четыре рода и четыре относящихся к ним вида найденных Болотским динозавров принадлежат к гадрозавридам — крайне успешному семейству растительноядных динозавров, обитавших в те времена почти по всей планете. Их называют утконосыми из-за челюстей, похожих на утиный клюв.

Тот факт, что они мало известны обывателям, Юрий Леонидович объясняет так: «На слуху у нас кто? Зубатый, кусатый тираннозавр. Его все дети знают. А коровы, которых он употреблял? У них не было страшных челюстей, зубов, они не сидели на вершине пищевой пирамиды. Коровы бродили под ним, коровы они и есть».

Тем не менее во рту у этих «коров» был изощренный аппарат для пережевывания, вернее, перетирания пищи. Ряды наросших друг на друга зубов формировали «зубные батареи», верхняя челюсть не составляла единое целое с черепом, а могла двигаться в разные стороны.

Два из описанных Болотским родов динозавров — амурозавр, найденный самым первым, и олоротитан — шлемоголовые. У них на головах были полые гребни из измененных носовых костей.

— У шлемоголовых совершенно точно обоняние хорошо было развито во многом благодаря полому гребню. Наверняка вся эта структура была хрупкая, покрыта была обонятельным эпителием, клетками, которые отвечают за улавливание запахов. И там выход сразу в передний мозг из этого гребня — обонятельные луковицы переднего мозга очень большие, — рассказывает Иван.

— То есть это была громадная ноздря?

— Можно сказать и так. Огромная ноздря, очень точная, очень мощная.

Через эти гребни динозавры, возможно, могли издавать различные звуки, практически трубить.

Еще два описанных рода — плоскоголовые: керберозавр и кундурозавр. Иван рассказывает, что они, скорее всего, лучше слышали. Этим можно объяснить, почему в местонахождениях встречаются динозавры разных видов. Они могли объединяться, чтобы успешнее противостоять хищникам. Также динозавры умели заботиться не только о потомстве, но и о раненых животных.

«Динозавр, у которого перелом локтевой кости, продолжительное время, пока зарастала мозоль, ходил на трех ногах, то есть испытывал постоянно боль. Притом что он был небольшой, его не подъели. Это как минимум говорит о том, что в рамках стада он мог себя чувствовать в относительной безопасности. Его не оставили, он продолжал перемещаться в составе группы», — объясняет Иван.

Любитель хищников

У Ивана Болотского в кабинете на подоконнике стоит скульптура тираннозавра. Вместе с отцом он изучает гадрозавров, но в душе любитель динозавровой «классики».

Болотский-младший вынимает из шкафа набор с зубами разного размера: от самых маленьких, с ноготь, до больших, длиной примерно с палец. Все по форме напоминают изогнутые клыки. Ни у одного зуба нет корня, а значит, они были обломаны. Иван предполагает, что, когда стадо гадрозавров погибло под камнями, выедать мясо приходили хищники — об этом свидетельствуют и царапины на костях — и оставляли на месте свои зубы.

По зубам он выяснил, что обитали в Амурской области дромеозавриды, троодонтиды — мелкие хищники — и те самые тираннозавриды. Тираннозаврид — название семейства. Кто именно водился здесь миллионы лет назад, определить только по зубам невозможно. Был ли это знаменитый и самый крупный из семейства тираннозавр Рекс, или, например, его азиатский собрат тарбозавр, неизвестно.

«Почему Иван Юрьевич с детства влюбился в хищников? Почему я не смог его привлечь к изучению гадрозавров, хотя гадрозаврового материала в сто раз больше, на десятки диссертаций?» — жалуется Юрий Леонидович.

«Тут нужно понять: что тебя заинтересует — за то ты и зацепишься, — отвечает Иван. — Я вот за хищных динозавров уцепился, которые у нас есть, и начал копать потихонечку. К гадрозаврам я ровно отношусь, хотя они и интересные, конечно, очень, но они перед глазами постоянно. А вот в хищников было бы прикольно залезть. Они просто не изучены были, я решил не оставлять это без внимания».

Но именно Болотский-младший еще в 1999 году в возрасте четырнадцати лет нашел, наверное, самого главного ископаемого гадрозавра для Юрия Леонидовича. На местонахождении Кундур, в 320 километрах от Благовещенска, он откопал кончик хвоста первого полного скелета крупного динозавра в России, найденного в естественном сочленении. Для палеонтолога это редкость. Большинство скелетов, которые выставляют в музеях, собраны из останков разных особей. 

Название придумала мать Ивана за необычно длинную для гадрозавров шею.

Эту историю Болотский-младший пересказывал журналистам неоднократно. Когда все вечером ушли из раскопа, он решил зачистить рабочее место — немного выровнять площадку, чтобы утром вернуться и продолжить работу. «Ковырнул ножом» — и открылось несколько позвонков. Мальчик сначала подумал, что это палец.

Иван показывает тот самый первый позвонок — самый кончик хвоста олоротитана. Если поставить его на широкое основание, он похож на фигурку сидящего человека, склонившего голову.

Подросток буквально поймал динозавра за хвост.

Настоящий гад

Раскопки в Кундуре были не менее многострадальными, чем в Благовещенске. Кости динозавров нашли еще в 1990 году, во время строительства трассы Москва — Владивосток. Болотский с командой помчался на место.

На следующий год к экспедиции присоединился один из школьников, помогавших на Благовещенском местонахождении, — уже шестнадцатилетний Анатолий Самокрутов. Он устроился на работу в лабораторию.

По воспоминаниям Самокрутова, как раз во время путча 1991 года они выезжали в Благовещенск и на обратном пути, «как глашатаи», рассказывали встречным о госперевороте. Что будет дальше, никто не знал. В итоге это событие на семь лет затормозило раскопки.

Самокрутов, окончив университет, вскоре ушел в дорожное строительство. Детство и юность, проведенные за поиском динозавров, он вспоминает с восторгом. До сих пор у старых друзей он забит в телефоне как Динозавр.

После развала СССР Юрий Леонидович каждую весну уезжал добывать золото. В холодное время года обрабатывал и изучал выкопанные раньше кости. Все самые важные черепа он в тот период хранил у себя в двухкомнатной квартире в шкафах в коридоре и на антресолях: боялся, что однажды вернется в институт, а их на месте не будет.

В конце девяностых масштабные работы в Кундуре продолжились — правда, денег не хватало. Болотский рассказывает, что ему прислал на раскопки 5 тысяч долларов известный канадский палеонтолог Филип Карри. Он растянул их на три сезона. Вкладывал и свои деньги. Болотский смеется, что за жизнь потратил на науку столько, что мог бы купить трехкомнатную квартиру.

Машины не было, поэтому в магазин и за водой Юрий Леонидович ездил на велосипеде, а это 12 километров по сопкам. Когда проезжающие по трассе спрашивали, чем это тут занимаются, Болотский соглашался рассказать про «ужасы жизни в мезозое» и даже дать на память кусок кости за бензин или поездку в город за продуктами и водой.

«Как в средневековье проклятые феодалы, сидели на дороге и всех проходящих грабили», — смеется Болотский.

Вскоре о динозаврах в Амурской области узнал бельгийский палеонтолог Паскаль Годефруа. Он стал соратником, с которым Болотский работал на разных местонахождениях до середины 2010-х. В соавторстве с несколькими другими специалистами в 2014 году они выпустят в журнале Science описание первого найденного оперенного растительноядного динозавра из Забайкалья. Журнал включит статью в список открытий года.

Вместе с Паскалем появилось бельгийское финансирование, другие иностранные специалисты, бельгийские волонтеры, работавшие и в Благовещенске. Юрий Леонидович выигрывал международные гранты. Позже присоединился и московский Палеонтологический институт.

Из интервью в интервью Болотские повторяют, что олоротитан оказался «настоящим гадом», потому что улегся не вдоль дороги, как копали палеонтологи, а перпендикулярно. Откапывали его три года, медленно продвигаясь к голове.

«Была интрига. Может, голову 65 миллионов лет назад кто-то оторвал и сожрал. Так оно и было, видимо. Мозговая коробка лежала рядом», — говорит Болотский.

Позже Юрий Леонидович возил скелет олоротитана на выставку в Бельгию. Смеется, что, наверное, тогда у него появилась первая седина: таким бюрократизированным был процесс и такой большой — ответственность за кости. Страховая компания оценила скелет в миллион долларов — и то, как считает Болотский, еще по минимуму. Во время той же поездки была сделана копия скелета. Сегодня она стоит в лаборатории.

На стене в кабинете Болотского множество фотографий всех причастных к поискам динозавров в Амурской области: там и казак Манакин, и школьник Бастрыкин. Но больше всех выделяется портрет Годефруа с подбитым глазом и номером газеты «Амурская правда» в руках.

Юрий Леонидович рассказывает, что на День молодежи палеонтолога побили: «Я его предупреждал: никуды не ходи. Это у него постоянно. Понимаешь, русскому хулигану, даже если он занят, такой шанс упускать не хочется. У него такая рожа — наш гопник мимо Паскаля не пройдет».

Примерно с 2015 года Болотские перестали сотрудничать с бельгийцем. Точно сказать почему, Юрий Леонидович не может. Ему рассказывали, что тот стал крупным чиновником, правда, на сайте Королевского бельгийского института естественных наук он до сих пор значится руководителем управления земли и истории жизни. Связаться с Годефруа для интервью «Таким делам» не удалось.

Почувствуй 65 миллионов лет

Выставочная комната в лаборатории для посетителей закрыта, но есть в Благовещенске и Палеонтологический музей, правда, совсем небольшой. Болотский был его первым заведующим. Попасть туда можно, только если позвонить заранее. Расположен на первом этаже жилого дома. Несколько лет назад его угол украсили маленькими динозаврами — местные жители раскрашивали их в День города.

Постоянные посетители — школьники, которые приходят с экскурсиями. Проводит их Вера Ивановна Чигарских, старейшая сотрудница музея. Ростом Вера Ивановна примерно с собравшихся вокруг нее третьеклассников.

— Похоже на камень? — Вера Ивановна показывает окаменелую кость.

— Да! — хором отвечают дети.

— А если мы вот сюда, вовнутрь, заглянем, пористая порода?

— Да, — неуверенно произносит пара школьников.

— Значит, это уже не камень. Бери в руки! Вот так все смотрим, передаем друг другу. Это была полая кость. Внутри был костный мозг! — Вера Ивановна делает ударение на слове «мозг». Говорит театрально, будто диктор из советского мультфильма.

— А вот эту полосочку видите? Тут нервы и сосуды проходили. Чтобы каждый из вас подержал в руках, почувствовал, что такое 65 миллионов лет! Передавайте, передавайте! Чтобы все-все были в курсе!

Дети передают друг другу окаменелость, некоторые ее обнюхивают.

Заведующая Ольга Сашнина рассказывает, что, несмотря на небольшой размер музея, они с Верой Ивановной возили свои экспонаты даже на научный пикник в Варшаву. Недавно музей выиграл грант, на который Сашнина планирует в сотрудничестве с палеонтологами из других городов отсканировать все имеющиеся в России голотипы — это кости, по которым были сделаны описания новых динозавров.

Всего в стране описали тринадцать новых видов. Это триста голотипов. И двести тридцать из них находятся в местной лаборатории палеонтологии.

Специалисты называют местонахождения Амурской области уникальными. Палеонтолог и популяризатор науки Павел Скучас, доктор биологических наук, доцент Санкт-Петербургского государственного университета, называет их крупнейшими в России и отмечает уникальность времени, когда эти динозавры жили на Земле.

«Время формирования этих динозавров близко к точке вымирания большинства динозавров, за исключением птиц, это уникальный пласт информации. Кроме того, когда много костей, можно изучать уникальные вещи. Найти какие-то болезни, какие-то врожденные патологии. Дальнейшие исследования дадут очень многое для понимания биологии утконосых динозавров», — говорит Павел Скучас.

Он добавляет, что в постсоветское время на территории страны не было экспедиций, сопоставимых по масштабу с работами, организованными в Амурской области.

Ведущий научный сотрудник Палеонтологического института имени Борисяка РАН, заведующий лабораторией палеогерпетологии Андрей Сенников рассказывает, что сейчас раскопки чаще всего ведут на гранты, что довольно ненадежно. «Сегодня грант есть, а завтра нет». Стоимость часового полета на вертолете может равняться финансированию на год, а динозавров часто находят в труднодоступных местах. Но ученые продолжают работу.

«Болотский собрал богатый материал, создал музей. Естественно, это дало колоссальный толчок к поискам динозавров в азиатской части России. Сейчас они найдены и в Туве, и в Красноярском крае. Толчок был и в том, что [после распада СССР] прекратилась возможность искать динозавров в Монголии, в Средней Азии. А тут такой подарок судьбы — динозавры наши дальневосточные», — рассказывает Сенников.

В Кундуре раскопок не было уже тринадцать лет. Работы, которые идут в Благовещенске, Юрий Леонидович называет «санитарными»: палеонтологи вынимают кости, которые обнажаются из-за эрозии. 

«Хрустальные башни грядущего музея»

Директор института геологии и природопользования ДВО РАН Андрей Сорокин отсутствие раскопок объясняет тем, что, как сказали бы Болотские, нет «презренного металла, который пахнет независимостью», или просто нет денег.

«Раскопки падают на наш нищенский бюджет. Два года мы практически не можем это позволить себе. Во-вторых, нам некуда складывать кости. Куда мы привезем еще, допустим, пятьдесят ящиков? Куда мы их поставим? Они уже в коридоре стоят. Нам нужен склад. Это нужно препарировать, складировать, собирать. Пока мы все делаем на коленках», — говорит Сорокин.

О раскопках в Кундуре сегодня говорить не приходится. Сорокин считает: чтобы их продолжить, скорее всего, придется переносить федеральную трассу, которая проходит как раз посреди костеносного пласта.

«Если это в ранг какого-то национального проекта [возвести], китайцы это бы уже сделали сто процентов», — добавляет Сорокин.

В Амурской области часто сравнивают себя с Китаем, и не в свою пользу, но с динозаврами действительно есть повод. Страна стала новым мировым центром палеонтологии. Например, именно в Китае обнаружили первые останки оперенных динозавров — еще одно доказательство того, что они были предками птиц. К исследованиям и популяризации открытий подходят с размахом. Например, в уезде Цзяинь, где когда-то нашли первого динозавра на Амуре, стоит геологический парк динозавров.

О своем большом и современном музее мечтают и в институте.

«Мы могли бы сделать его на месте нашего раскопа. Это было бы нечто подобное терракотовому войску: вот они лежат, вот они стоят. [Но] это дорогостояще, реально дорогостояще», — стоимость такого музея Сорокин оценивает примерно в 600 миллионов рублей.

Он объясняет: по современным стандартам, костям для хранения необходима сложная система вентиляции. Да и в простом ангаре для скелетов ученые не заинтересованы. Нужна лаборатория, где останки динозавров можно было бы изучать, собирать из них скелеты, делать 3D-копии, чтобы их выставлять.

«Он не должен быть застывшей витриной. Это должно быть научное подразделение. Где бы могли работать ученые и с нашей страны, и со всего мира. Чтобы эти собранные поколениями геологов и палеонтологов вещи могли быть в научном обороте», — говорит Юрий Болотский.

Сам Юрий Леонидович и не надеется, что при жизни увидит «хрустальные башни грядущего музея». Первый проект музея был создан еще в конце восьмидесятых, но развалился Советский Союз — построить его не успели. Болотский говорит, что каждый новый губернатор, как только вступает в должность, заводит «брачные песни» про музей динозавров.

Сейчас в пресс-службе городской администрации говорят, что музей динозавров станет частью большого проекта «Трибуна-холл», который будут строить на набережной несколько лет. Он войдет в инвестиционный проект «Золотая миля» с гостиницей, канатной дорогой через границу и многофункциональным центром, где хотят разместить музей.

«Проект рассчитан на несколько лет — само создание всех запланированных объектов, территорий, поэтому вопрос наполнения предполагаемых элементов пока в разработке. Рано говорить, конкретно каково будет наполнение, кто будет курировать эти вопросы, кто будет руководить. Но, безусловно, это станет центральной частью города, которая будет привлекательна для самих горожан, туристов — и российских, и иностранных», — говорит Екатерина Касимова, пресс-секретарь мэра Благовещенска.

Сейчас Благовещенск находится на четвертом месте в России по количеству въезжающих из Китая туристов.

В институте к проекту относятся с недоверием. Андрей Сорокин говорит, что о планах насчет музея палеонтологи обычно узнают из СМИ. А недавно, по его словам, в институт просто пришел подрядчик и спросил, влезет ли копия скелета олоротитана в выставочный зал.

Барбекю в лаборатории палеонтологии

В лаборатории палеонтологии, кроме громадной коллекции костей, есть свой камин. Зимой в старом здании бывает холодно, и Болотский его топит. С гостями он решает запечь на решетке в камине свинину и сварить к ней картошку. Оказалось, что благовещенское местонахождение ближе к дачному участку, чем я думала, — картофель выращен именно там. На вкус обычный.

Хоть в музей при его жизни Болотский и не верит, он продолжает собирать и готовить экспонаты. Лаборанты вырезают из дерева фигуры гадрозавров. Еще Болотский хочет сделать новую витрину — выложить второй скелет олоротитана так, как он лежал в грунте.

«Слава Аллаху, есть Иван. В своих тощих руках как-то палеонтологическое знамя удержит. Здесь информации-то море. Все шкафы забитые. Сколько еще неотпрепарировано материала. Но я, видишь, уже устарел. Я слепой — надо идти резать этот глаз, мать его перемать, все никак не соберусь. Это на три-четыре месяца я вообще буду слепышонок. Здоровья нет ни хрена. Жизнь была шибко бурная», — говорит Юрий Леонидович.

Палеонтолог шутит, что здоровый образ жизни вел, пожалуй, «только в утробе матушки». Курит с первого класса, сейчас — по пачке в день. На кресле валяется запаска: две упаковки сигарет. В голосе — характерная побулькивающая хрипотца.

Иван регистрирует НКО, которое будет заниматься развитием палеонтологии и исторической реконструкцией — его увлечение помимо динозавров. По вечерам он учит детей современному бою на мечах. Еще одна подработка — изготовление товаров с принтами на средневековую тематику, которые Иван сам и рисует. Отец из-за такого разброса ворчит. Болотский-младший говорит, что у него много интересов.

Два года назад Иван участвовал в программе «Научный стенд-ап» на телеканале «Культура». Сейчас думает, как бы привлечь внимание к амурским местонахождениям через социальные сети, но работы много. Например, недавно они с отцом написали статью о тех самых костяных мозолях, переломах и опухолях гадрозавров вместе с учеными из разных стран. Еще Иван ведет переговоры с китайскими коллегами, чтобы сравнить зубы местных тираннозавридов и тех, что водились за Амуром.

Об амурских гадрозаврах наука все еще скорее больше не знает, чем знает. Какого они были цвета? Почему так много видов обитало в одно и то же время (своих нашли и в Китае)? Хотя Юрий Леонидович и «положил жизнь» на их изучение, многое в жизни древних ящеров для ученых тайна.

«Я рад. Это моя детская хрустальная мечта. Очень многие гадкие дети мечтают о палеонтологической карьере, но не у всех складывается так благоприятно. У меня все получилось», — говорит Болотский, пока мы обгрызаем свиную корейку.

На фоне играет ютьюб-видео про животных и динозавров: он любит смотреть ролики про «всякую живность» и постоянно мониторит последние открытия в области палеонтологии. Громкость максимальная — чтобы было лучше слышно.

Юрий Леонидович рассуждает. Да, чтобы найти материал, подобного которому пока нет в коллекции, нужны масштабные раскопки. Да, денег нет, а обученная вести раскопки команда лаборантов распалась, многие и вовсе умерли.

Но динозавры никуда не уйдут.

«Я только рад знаешь чему? Что я это ротанье болото Амурской области все-таки как-то всколыхнул. Не появись моя харя вот эта вот протокольная — сейчас благовещенского местонахождения бы не было. Там стояли бы гаражи, и где-нибудь в подвале, может быть, кто-то, углубляя яму для ремонта автомобиля, натыкался бы на эти кости».