Каждую неделю юрист «Комитета против пыток» Сергей Романов садится в свой «Хендэ-Солярис» и едет из Краснодара в станицу Тбилисскую. Прямо сейчас юристы Комитета ведут в одном только Тбилисском районе три дела по обращениям с жалобами на истязания полицейскими. Один из пострадавших умер, по делу второго Романов сегодня должен встретиться со следователем, а с третьим — Алексеем Динисенко, 19-летним спортсменом, — у меня назначена встреча, и Сергей подвозит меня в Тбилисскую.
«Начали выражаться и дальше бить»
Тихая и неторопливая тбилисская жизнь для Алексея Динисенко, студента четвертого курса юридического колледжа, чемпиона Краснодарского края по пауэрлифтингу и обладателя множества наград, кончилась 4 октября. Днем во двор его дома явилась полиция на гражданской машине. Приехавший представился сотрудником уголовного розыска и сказал, что Алексея нужно допросить как свидетеля преступления. «Свидетель преступления» сел в эту машину, поехали в местный отдел полиции. По пути Алексей спрашивал, в чем именно дело, но ему ничего не говорили, обещали, что в участке все станет известно.
В ОМВД, рассказывает Динисенко, его били, выламывали и выкручивали пальцы.
— Трое меня завели, один зашел, двери закрыл, сразу ударил меня в живот и сказал: «Либо ты сейчас подписываешь документы, что ты был свидетелем, как твой друг крадет [телефон], либо мы тебя будем избивать и [кражу] тоже припишем тебе». Я сказал, что ничего подписывать не буду. Им это не понравилось, они начали выражаться и дальше бить. По голове, по почкам, по ногам.
Речь шла о старом устройстве iPhone, которое Динисенко с другом якобы украли у своего знакомого (телефон с разбитым стеклом потерпевший в уголовном деле оценил в три тысячи рублей). По словам Алексея, тот уже несколько месяцев был ему должен шесть с половиной тысяч рублей. Алексей с другом пошли к этому знакомому требовать возвращения долга. Тот сам предложил свой телефон в счет долга — разблокировал и отдал вместе с зарядным устройством. Но через неделю написал заявление в полицию, что у него украли ручную газонокосилку и телефон, и указал друга Динисенко в качестве подозреваемого.
«Посмотрите, кого вы лишили здоровья!»
В России все счастливые семьи счастливы одинаково — пока не столкнутся, например, с полицейским произволом. Семья Динисенко гордится своими сыновьями — их у хозяев дома Натальи и Павла пятеро. Двое старших, которым чуть за двадцать, работают на побережье. С родителями живут Алексей и двое младших, тринадцати и двух лет. Дом строили сами — Павел с женой и старшими сыновьями.
— Муж и старший сын — сварщики, муж делает мебель, заборы кованые, навесы. У нас пацаны без дела не сидят, — говорит Наталья. — Не пьют, не курят, ни один ребенок на учете не состоял, приводов не было.
— Дочка, я тебе вот что скажу: такими внуками гордятся, — вмешивается дедушка Алексея. Вся семья собралась за большим столом, Наталья хлопочет по хозяйству — поит всех чаем и собирается жарить котлеты. — Спортсмены, наград у них — я тебе покажу сколько: по тяжелой атлетике… медалей сколько! У одного только Леши — районные, краевые. Первые места занимал. И вот это все можно навесить [на грудь] и сказать: посмотрите, кого вы лишили здоровья!
Дедушке так нравится придуманная им фраза, что он предлагает ее мне в качестве заголовка. Я обещаю подумать.
Но «лишили здоровья» — не выдумка: после случившегося у Алексея сильно испортилось зрение.
«Ты деньги готовь суду платить»
— Забрали меня где-то в пять [часов дня], а отпустили в час ночи, — вспоминает Алексей.
Когда он оказался в отделе полиции, там уже присутствовала адвокат Кашкарова. Алексей не знал, кто это: ему не сказали, просто «какая-то женщина сидела и что-то писала». В отделе находилась еще одна женщина — следователь Недайвода. Динисенко, по его словам, избивали при ней. Он подписал, что от него требовали.
— Потом они еще меня удерживали и сказали, что поехали за вторым парнем, якобы его заберут. А он в Майкопе (столица Республики Адыгея, в полутора часах езды от Тбилисской. — Прим. ТД) находился. И пока они его не заберут, меня не отпустят, [так они грозили]. Но потом мама начала звонить, и только после этого меня отпустили. Приехал домой, мне очень плохо было, — рассказывает Алексей.
Мама Алексея с младшим сыном и Алексей с дедушкой
Алина Десятниченко для ТД
Он сразу пошел спать, а ранним утром снова приехала полиция — по словам одного из оперов, «обсудить кое-что». Только тогда юноша рассказал родителям, что в отделе его избивали. К полицейским вышел Павел Динисенко и сказал, что никуда не отпустит сына, пусть приезжают с повесткой. Опера вернулись с ней в 09:40. Тогда Алексей поехал с ними в отделение в сопровождении нового адвоката, срочно нанятого родителями, Выгонова. Но и от его услуг они вскоре отказались: несмотря на то, что Алексей рассказал этому адвокату о пытках в полиции, тот, как и следователь, посоветовал клиенту молчать, раз «подписал документы». По словам Натальи Динисенко, этот адвокат сказал ей: «Ты что, Наташа, об этом (пытках в полиции. — Прим. ТД) нельзя говорить, молчи. Это система. Ты деньги готовь суду платить. И все решим».
— Я сказала: понятно, мы с вами работать не будем, — говорит Наталья. — Он мне даже задаток не вернул.
После этого родители Алексея наняли нового адвоката.
Сергей Романов из «Комитета против пыток» объясняет мне, что теперь этим оперирует следствие по уголовному делу о краже: якобы у Динисенко было два адвоката и возможность сообщить о пытках.
— Ну вот такие адвокаты были, — разводит руками Романов, — уже при этом [втором] адвокате, со слов Алексея, его пытали, выбивали явку с повинной, на что адвокат сказал: «Слушай, ты об этом молчи, мы потом об этом будем говорить. Не парься и об этом нигде не заявляй».
Романов добавляет, что дело о краже должно быть переквалифицировано на возможное самоуправство.
«Меньше надо было жаловаться»
Пятого октября, на следующий день после избиения полицейскими, Алексей Динисенко с мамой обратились в центральную районную больницу в Тбилисской. Положили его туда не сразу, сказали, что невролог находится в военкомате. Начали осматривать в поликлинике, потом в приемном покое. Сделали снимки головы и велели прийти на следующий день, когда освободится невролог. Та госпитализировала пострадавшего с сотрясением мозга. Окулист определил отек мозга. По документам — закрытая черепно-мозговая травма и травма правой почки.
Алексей находился в больнице девять дней. В день обращения в больницу, говорит Наталья Динисенко, написали и заявление в полицию об избиении. Наталья позвонила психологу Ирине Голуб, работающей с «Комитетом против пыток». Голуб связала ее с юристом Комитета Анной Коцаревой. Уже 8 октября Анна приехала в Тбилисскую — к ее приезду Наталья собрала характеристики на сына: с учебы, от тренера, «потому что знала: как только за них возьмутся, соберут материал такой, какой им (полиции. — Прим. ТД) нужен». Юрист сняла видео с результатами побоев Динисенко и выложила в сеть.
— И 14-го числа нас попросили из больницы, хотя до этого его не выпускали даже к следователю, — усмехается Наталья Динисенко. — Сказали: выписывайтесь.
Когда Алексея госпитализировали, невролог обещала его матери дать после выписки из ЦРБ направление в Краснодар на дальнейшее обследование и лечение, прохождение КТ и МРТ, осмотр невролога из краевой больницы. Но в день выписки отказала Наталье в выдаче направления.
— Когда я к ней подошла за направлением, она меня культурно отшила, сказала: «Меньше надо было жаловаться».
Благодаря помощи «Комитета против пыток» Алексея обследовали в краснодарских частных клиниках и теперь он проходит лечение.
Тишина
— Они нам сказали: «Если вы не заберете заявление, мы дело заведем в суд, мы его посадим». Так нам и передали, — говорит Наталья.
— Кто?
— Не могу сказать кто. Знакомые сказали. «Заберите заявление, иначе Алексея закроют». Но мы заявление не забрали, мы пошли дальше. К нам пришли с обыском, перевернули тут нам весь дом, искали «украденный телефон». Пришли причем со своими понятыми.
Наталья позвала своих — соседей, чтобы также присутствовали при обыске. Полиция ничего не обнаружила.
Некоторые знакомые семьи, по словам Натальи, вмешивались в дело — уговаривали ее сына забрать заявление против полицейских, избивавших его. В том числе тренер, который «сам опером работал, сидел четыре года за избиение». Он звонил и Алексею, и даже его старшему брату, интересовался: «А какие у вас знакомые, а кто вам помогает?»
— Аня [Коцарева] везде с нами ездила. Собирали материал. Везде они ходят, все сами собирают, — рассказывает Наталья о помощи юристов «Комитета против пыток».
Чтобы добиться справедливости в деле против полицейских, применявших пытки, Наталья пишет во все инстанции. Пока безрезультатно. Зато дело о «краже» уже дошло до суда.
— Я написала везде: в СК в Москве, Бастрыкину, ездила к [зампрокурора края] Леговцу в Курганинск на прием, потом к прокурору [Краснодарского края] Табельскому — и все, тишина. Никакого ответа ни от кого. Какая проверка ведется по избиению? По уголовному делу буквально за месяц они все сделали, дело зашло в суд, а по факту избиения — ничего, — возмущается Наталья Динисенко.
Написала жалобу президенту, написала в прокуратуру. После этого ей позвонили из местной больницы, вызвали и спросили, какие у нее претензии к ним.
— Я объяснила, что невролог не дала нам направление к нейрохирургу. Справки для техникума не выдала. Не продлила больничный. Со мной беседовала зам главного врача Черных. Я объяснила, почему обратилась в прокуратуру. Если бы ваш невролог дала направление, я бы не жаловалась. А так я еще подам на вас в суд за то, что не оказали медицинскую помощь своевременно моему ребенку!
И после этого невролог выписала направление.
«Не думали, что начнем с ними бодаться»
Рассказывая подробности о случившемся начиная с 4 октября, Наталья постоянно говорит о том, как работают местные полиция и прокуратура.
— Все друг за друга, все у них шито-крыто, все сфабриковано.
— По-вашему, для чего это им?
— Как для чего? Палочку заработали себе, и все. Премию хорошую получат. Вот так они у нас и дела раскрывают в станице. Мы же не одни такие, тут их много таких. Просто люди молчат, никто не жалуется… А они не думали, что мы начнем с ними бодаться. Думали, что мы испугаемся… А это вот мы так подняли, это хорошо благодаря Комитету, [хорошо], что они нам помогли.
Пока Анна Коцарева на больничном, делом Алексея Динисенко занимается юрист Сергей Романов. Каждую неделю он садится в свой «Хендэ-Солярис» и едет из Краснодара в станицу Тбилисскую.
В одном только Тбилисском районе сейчас три дела по обращениям в Комитет с жалобами на истязания полицейскими.
А по всей России таких дел тысячи. Каждый день юристы ведут кропотливую работу по защите прав граждан, которых подвергли пыткам в нашей стране. Нужно собирать доказательства по делам, обращаться в правоохранительные органы, организовывать экспертизы, следить за ходом официального расследования и вести свое собственное. На все это необходимы средства.
Даже совсем небольшое регулярное пожертвование может повлиять на то, чтобы положение дел изменилось и пытки перестали быть реальностью в России. Помогите добиться этого!
