Еще 3 марта, за два месяца до 9 Мая, в школе, где учится мой ребенок, внезапно вышло распоряжение о патриотической акции, в связи с которой все дети и учителя должны были носить георгиевские ленточки.
Не все, конечно, надели, поэтому учителя неистовствовали.
«Видите, вот в 7-м “Б” весь класс поголовно с ленточками! Они — настоящие патриоты!»
Через несколько дней после начала «военной спецоперации» в Украине дети нашей средней школы вовсю обсуждали между собой, кто за кого. За Путина, за Зеленского или за Байдена.
Новости неслись нескончаемым потоком со всех сторон. Одни родители на волне пропагандистского ажиотажа готовились к скорой победе, другие читали и смотрели новости, онемев от происходящего. Детям на тот момент еще ничего не объяснили, но глупо предполагать, что у них нет ушей.
А тут и ленточки подоспели. На школьной мебели мгновенно стали рисовать знак Z.
Я уточнила у учителя: что за новость такая и почему впервые за несколько лет мы подходим ко Дню Победы с такой плотной двухмесячной подготовкой. Классный руководитель молчала сутки, а потом переслала сообщение от директора.
Формулировки были духоподъемные: «…Мы очень трепетно относимся к истории нашего народа, свято храним память о ее героях-освободителях! Ежегодно в нашей стране проводится Всероссийская патриотическая акция “Георгиевская лента”, как символ Победы, невероятной силы и мужества нашего народа! Сегодня это особенно важно! В каждой семье есть свой герой, который навсегда останется в нашей памяти, вечно будет в строю Бессмертного полка!..»
В нашей семье все, кто мог рассказать про Победу и Великую Отечественную войну, уже умерли. Я поняла, что пришло время мне поговорить с ребенком начистоту. Это был сложный разговор. Казалось, все очевидно, но на деле выяснилось, что взрослым с их прожитыми годами, наполненными разного рода компромиссами и эвфемизмами, обсуждать друг с другом все гораздо проще, чем что-то объяснить детям, взрослевшим до последнего времени в относительно свободном мире гаджетов, дополнительных занятий и любимых книг.
Я взяла лист бумаги. Что-то начертила: это — А, это — Б, а это — спецоперация. В ответ получила:
— А на нас нападут?
— А я в школу ходить буду?
— А почему все началось в пять утра?
— А что значит знак Z? Почему он на всех трамваях и автобусах?
Детские вопросы — самые точные. Дети просто не владеют нашим навыком иносказания. Все прямо, все — в лоб.
В конце строго предупредила: никакие политические темы в школе не обсуждать ни с одноклассниками, ни со взрослыми.
— Листок нужно сжечь? Вдруг его хранить опасно?
Сжечь. Листок. Спросил у меня ребенок, выросший в пацифистски настроенной семье, где принято уважать чужое мнение и учить языки.
Как мгновенно этот страх проник в нас, а сквозь нас, как через плаценту, безо всяких барьеров, в наших детей.
Знакомые рассказали, как в начальной школе, где было введено поголовное опыление ленточками, два ребенка отказались их надеть.
Один сказал: «Объясните, почему я должен это делать за два месяца до 9 Мая?» А второй хорошо поставленным голосом сообщил: «Я не могу надеть эту ленточку, потому что мои бабушка и дедушка живут в Одессе».
Этим детям по восемь лет. Почему их вынуждают делать этот выбор? Может быть, лучше вернуть астрономию и ввести уроки шахмат, а спецоперации оставить военным и дипломатам? Пусть эта ответственность будет на них.
В школе тем временем прямо у входа гордо вывесили коллаж с рисунками младших школьников на военную тему: там было все, что дети видят сегодня на рекламных щитах. И знак Z на фоне солдата с ребенком на руках, и стреляющие танки, и надписи «Za наших!» и «Za победу!», и сбивающие друг друга самолеты, и солдат с российским флагом, идущий впереди танка, и танк, ползущий по зеленой траве среди деревьев, а над ним — летящие самолетики (довольно мирная и именно поэтому чудовищная картинка). И голуби летали на этих рисунках.
По радиосвязи завуч сердечно поблагодарил всех, кто написал письмо русскому солдату.
Мне было 25 лет, когда я прочла роман Джорджа Оруэлла «1984», и довольно поздно, в 35, прочла «Атлант расправил плечи».
Я была взрослая, у меня был аппарат, которым можно было размышлять. Я не могла себе представить, что придется объяснять своему еще совсем маленькому сыну примеры и принципы, приведенные в этих книгах.
Но мне пришлось говорить: видишь, это стол, и он белый. Если в мире вдруг скажут, что белый цвет отменен и его больше нет, а все белое теперь надо называть серым, — тебе надо будет запомнить, что ты знаешь белый цвет. А если скажут, что за слово «белый» будет серьезное наказание, — тебе придется, вероятно, подчиниться. Но никто не сможет запретить тебе помнить, каков белый цвет.
Важно хотя бы помнить. Потом я заплакала. Я бы хотела рассказывать ребенку про шахматы и космос, читать вслух книги и водить его на экскурсии, знакомить с картинами выдающихся художников и показывать культовое кино. А не объяснять, как говорить одно, а молчать о другом.
Дети еще не способны делать собственные выводы. Они для этого слишком малы и недостаточно информированы. Они не умеют спорить — школа не учит их этому, ведь в основе школьного образования до сих пор лежит тотальное подчинение. Они не могут отстоять свою точку зрения — потому что в системе тотального подчинения такое поведение влечет за собой последствия и в отношении к ребенку, и в оценке его знаний.
Дети — беззащитные, у них фактически нет никаких прав. И на этих беззащитных, часто запуганных маленьких людей вываливаются тонны информации, которую они не могут ни осознать, ни критически осмыслить.
Ленточками, конечно, все не ограничилось. В школах провели патриотический урок, который должен был все объяснить. Обещали, что коснется он только 9—11 классов, но потом быстро передумали. Уроки провели по всей школе. Просто включили кино по разнарядке.
Маленькие и побольше, умные, глупые, тихие, громкие — все сели и дружно посмотрели фильм, в котором в начале был лагерь «Артек» и волонтеры, а в конце — украинские фашисты. Родителей о такой политинформации никто не предупредил. Урок физкультуры бодро заменили на кинозал.
Мне пришлось написать учителю по слогам, что школа по-прежнему должна работать в рамках ФЗ «Об образовании» и строго придерживаться учебного плана, а любые внеучебные мероприятия должны проходить с предварительного уведомления и согласия родителей. Школа согласно кивнула и в начале четвертой четверти заменила урок «Финансовая грамотность» на урок «Духовно-нравственные ценности». Слово «ценности» красивое, а особенно если они духовные, но почему вместо грамотности, тем более финансовой?
А вчера стало известно о том, что во многие российские школы была выслана методичка о проведении урока, рассказывающего ученикам 5—11 классов об антироссийских санкциях.
Занятие пройдет в рамках курса по обществознанию. После урока школьники должны будут заполнить анкету обратной связи и ответить на вопросы: «Справедливы ли санкции в отношении России?», «Приведут ли санкции к укреплению экономики России?», «Кто понесет большие экономические потери?» На последний вопрос предлагается три варианта ответов: Россия, страны НАТО, все страны мира.
Интересно, знают ли двенадцатилетние дети слово НАТО? Надо ли им это знать? Добавит ли это спокойствия их детской психике?
Я поинтересовалась у сотрудника регионального министерства образования, разославшего в школы письмо о проведении всероссийских онлайн-уроков, что им известно о таком уроке и является ли он частью учебного плана.
В этом списке было много разного, например занятия, приуроченные к 160-летию со дня рождения Столыпина, к 100-летию Всесоюзной пионерской организации, уроки, посвященные театральному искусству и подростковой литературе. Мы обсудили даты, рекомендательный (!) характер таких уроков, особенно в конце учебного года, и прочие детали.
— А будут ли проводиться уроки об антироссийских санкциях и являются ли они частью учебного плана? — задала я невинный вопрос.
— А вы вообще кто?
Голос в трубке сразу стал каменным и переключил меня на начальника отдела.
— Нет, о таких уроках нам ничего не известно, — ответила чиновница.
Хорошая новость, но ведь это еще не конец четвертой четверти. Школа вполне может переобуться в воздухе и заменить какой-нибудь онлайн-урок о Столыпине на урок о санкциях. Если получилось с финансовой грамотностью, значит можно. Никто ведь не против. А многие и вовсе не заметят.
2 апреля Катя Горобец из Краснодара написала в социальных сетях о том, как ей удалось снять наклейку со знаком Z с части школьных автобусов. К сообщению приложены короткие видео, где несколько физически крепких мужчин окружают ее и пытаются выхватить телефон, обзывают «украинкой» и «диверсанткой». Затем они, по словам женщины, угрожали ей и даже вызвали полицию.
«Я вас не боюсь», — сказала Горобец и категорично потребовала от директора, чтобы тот оградил ее ребенка от политики, символов и спецоперации.
Директор что-то говорил про спущенное сверху распоряжение, с которым даже дептранс не согласен…
«Мне плевать, — сказала мама, — кто что вам спустил, вы обязаны соблюдать закон».
На следующий день наклейки со всех школьных автобусов сняли.
Мы видим, как ненависть в обществе сжимается до плотности черной дыры. И в эту черную дыру одни силой втягивают школьников, а другие абсолютно добровольно отдают своих детей.
Мне хочется, чтобы люди, занимающиеся нравственно-духовным и пока еще математическим и языковым образованием, строго делали свое дело за ту зарплату, которую оплачивают налогоплательщики.
P. S. Недавно мой ребенок рассказал после школы: «Я сегодня недалеко от школы видел человека, который стоял с листом, на котором был нарисован знак “Мерседес”, к нему подошли люди в шлемах и увели его… Странно, при чем тут знак “Мерседес”»…