Притворимся, что всецело доверяем следствию, и попробуем понять: кто он, этот чрезвычайно опасный с точки зрения государства человек, обвиняемый в поддержке экстремизма?
Особенный
«Огромного роста, рыжий, импозантный, в шляпе, кому-то может показаться немного чудаковатым. Он свободно разговаривает на нескольких европейских языках. Веселый, легкий в общении человек и хороший журналист, способный простым языком выразить сложную мысль», — рассказывает о нем Надежда Прусенкова, выпускающий редактор и пресс-секретарь «Новой газеты».
«Когда видишь его в костюме с галстуком-бабочкой, несложно представить, что он попал к нам откуда-то из позапрошлого века, где все еще ценятся такие качества, как честь, достоинство, благородство, — подхватывает еще одна коллега, попросившая не называть своего имени. — Притом что у него компьютер вместо мозга, он никогда не ставит себя выше других людей, никогда не кичится своим интеллектом: мне кажется, многие окружающие до конца не осознают, что имеют дело с большим ученым и невероятно умным человеком. С ним можно запросто выпить кофе или покататься на велике в парке. Он поможет починить смеситель в ванной и привезет из Якутии кучу рыбы, чтобы раздать друзьям».
«Совершенно неординарная личность. Очень умный и очень прямой человек, у которого плохо получается мириться с любой несправедливостью, к какой бы области жизни она ни относилась. И на все, что кажется ему неправильным, он реагирует очень активно», — характеризует Андрея Иван Бабицкий, его друг, эксперт «Диссернета».
Андрей Заякин родился и вырос в Якутске. Приехав в Москву, окончил физфак и аспирантуру МГУ. Физик-теоретик, специалист по теории струн и квантовой хромодинамике. С юности интересовался христианским богословием — сам выучил латынь и древнееврейский, чтобы читать священные тексты в оригинале. И это только одна из многих иллюстраций его удивительной разносторонности.
Заякин легко смог реализовать себя за границей, работая в университетах Германии, Италии и Испании. Для него не было ничего важнее науки. А потом он вернулся в Россию, чтобы заняться тем, что показалось ему еще важнее.
Работа, которую должно выполнять государство
«Когда Госдумой был принят закон о запрете иностранного усыновления, так называемый закон Димы Яковлева, Андрей жил и работал в Италии, — вспоминает Иван Бабицкий. — Это стало толчком для начала его расследовательской деятельности. Возникло желание в меру своих сил показать, кто такие на самом деле эти депутаты. Открыть на них глаза обществу.
Он начал проверять их диссертации на плагиат — благо это можно легко делать в интернете, не находясь в России. Так был сделан один из первых шагов к созданию сетевого сообщества “Диссернет”. Тогда же Андрей стал искать и находить незадекларированную зарубежную недвижимость депутатов.
Его расследования во многом связаны с программным анализом данных. А уж в этом он, имея физмат в бэкграунде, очень хорошо ориентируется: какие нужны базы данных и как к ним подобраться, как перебрать весь массив с помощью скриптов».
Первые публикации Заякина в сети были анонимными. Ученый размещал их под ником Доктор Z — производное от его научной степени (доктор физико-математических наук) и фамилии. Но довольно скоро имя его стало широко известно.
С января 2013 года начинает работать «Диссернет». Первый громкий скандал разразился вокруг РГСУ, там Заякин обнаружил целый конвейер по производству фиктивных диссертаций. Среди прочих работ, в которых присутствовал плагиат, оказалась и докторская диссертация по истории Владимира Мединского, занимавшего тогда пост министра культуры.
Сегодня общее количество научных трудов, в которых участниками «Диссернета» были выявлены некорректные заимствования, исчисляется тысячами. И работа эта продолжается.
«“Диссернет” очень эффективен технически, плагиата мы выявляем много, — говорит Бабицкий. — Есть ли практический эффект? Тут двойственная ситуация. Все с самого начала говорили, что у нас в России институт репутации работает плохо и даже если человека лишат научной степени, это никак не помешает его жизни и карьере. Действительно, есть и такие примеры. Так, по заявлению “Диссернета” в 2016 году ВАК лишила ученой степени сенатора Бату Хасикова, и уже после этого он был назначен главой Калмыкии. Но, с другой стороны, для многих людей подобные скандалы чувствительны и губительны для карьеры. Есть немало примеров, когда после открывшихся обстоятельств чиновников увольняли, а депутаты не переизбирались на новый срок».
До недавнего времени для Заякина это было одно из приоритетных направлений работы, хотя он сам уже технически не искал плагиат, скорее, был на организационных ролях. Может ли его преследование быть связано именно с этой сферой деятельности? Бабицкий в этом не уверен.
«Конечно, возможно, что в дело вмешался кто-то из влиятельных людей, у которого личные счеты с “Диссернетом”. А таких немало. Но особому давлению со стороны государства сообщество никогда не подвергалось. У нас нет с ним институционального конфликта — мы ведь делаем работу, которую оно само должно выполнять. А так как путинские элиты обновляются медленно, самые скандальные случаи, скорее всего, уже выбраны. Так что в этом смысле “Диссернет” стал для режима гораздо меньшей головной болью, чем был раньше.
Авторитет Андрея во многом связан именно с “Диссернетом”, но опасен для власти он, конечно, не этим, а, скорее, своим интересом к выборам и фальсификациям на них. Но главное — он не боится действовать, находясь в России. Да и в принципе не боится. Демонстративно. А государству сейчас важно показать, что нельзя вести себя так, как будто тебе не страшно».
Интересно о скучном
«Анализ больших массивов данных — работа не для каждого, — уверена Надежда Прусенкова. — А у Андрея это отлично получается. Обычно журналистский подход к работе какой? Что-то узнал, получил два, а лучше три подтверждения, и все — материал готов. А у него подход научный, все должно быть обосновано, доказуемо и понятно. Все хвосты должны сходиться. Если не сходятся — значит, где-то ошибка. Он способен находить причинно-следственные связи, неочевидные для журналиста без научной базы. С другой стороны — у него есть журналистский азарт, позволяющий интересно подавать какие-то скучные вещи. А большие данные — это все-таки ужасно скучная история».
Первая публикация Заякина в «Новой газете» появилась в 2013 году. Сначала он сотрудничал с редакцией дистанционно, работая за границей и регулярно поставляя материалы о новых интересных находках «Диссернета». Вернувшись в Россию, получил предложение работать в издании на постоянной основе. И согласился. А в 2018 году возглавил специально основанный «под него» дата-отдел.
Работа нового отдела сразу стала значимой частью деятельности редакции, а публикации, подготовленные Андреем, начали выходить как главные темы номеров. «На газетном сленге это называется первая тетрадка, — поясняет Надежда. — Это может быть обложка и первые пять полос. Словом, козырное место».
Из особо заметных публикаций отдела она выделяет масштабное исследование приговоров российских судов на копипаст, расследование о сверхдоходах экс-министра сельского хозяйства Скрынник, историю про то, как швейцарские прокуроры ездили в гости к своим российским коллегам. А в последнее время главной для анализа стала тема фальсификаций в ходе электронного голосования на выборах в Госдуму 2021 года. «В прошлом году Андрей с присущей ему педантичностью много материалов посвятил критике этой системы. Есть ощущение, что преследование связано именно с этой стороной его деятельности».
Когда «Новая газета» вынужденно приостановила работу, Андрей начал сотрудничать с «Новой газетой. Европа». На следующий день после того, как Заякин был задержан, там вышло очередное его расследование — «Гадаадын агент».
«Вода всегда найдет себе дорогу»
«У Андрея есть редкая черта — он очень щепетилен в деталях. Все его работы обстоятельно документированы, они основываются прежде всего на конкретных данных, а не на заявлениях, мнениях, словах людей. На мой взгляд, он точно входит в десятку лучших журналистов-расследователей, специализируется на зарубежных активах, — считает Илья Шуманов, глава “Трансперенси Интернешнл — Россия”. — Еще одна его сильная сторона — умение быстро выстраивать контакты, работать в команде».
Хорошая иллюстрация тому — его расследование об американской недвижимости депутата Владимира Пехтина, которое получило широкую огласку благодаря Алексею Навальному. В итоге Пехтину пришлось сложить депутатские полномочия, а слово «пехтинг», обозначающее все скандалы подобного рода, стало популярным неологизмом.
Уголовное дело против Андрея Заякина, как очевидная часть репрессивной политики в отношении журналистов-расследователей и гражданских активистов, заставляет задаваться вопросом: что будет дальше с этой сферой? У Шуманова есть некоторые опасения на этот счет, но в целом он настроен оптимистично:
«Вода всегда найдет себе дорогу. Неважно, в какие времена мы живем, всегда будет оставаться возможность делать такие расследования. И они всегда будут, пока на это есть общественный запрос. Несмотря на то что сегодня часть профессиональных команд расследователей приостановила свою деятельность в России, нельзя сказать, что эта сфера схлопывается. За пределы страны уезжают специалисты и поодиночке, и целыми командами. Возникают новые проекты, создаются интересные коллаборации, в том числе трансграничные.
Тут ведь не столь важно, где ты находишься, внутри страны или вне ее. Ты можешь работать с открытыми источниками, звонить людям из любого места. Даже закрытие некоторых баз данных не особо этому мешает: различные взломы и утечки происходят практически в ежедневном режиме. И весь этот огромный объем информации — хлеб для журналистов-расследователей и гражданских активистов.
Стимулирует их работу и тот факт, что после 24 февраля интерес ко всему, что связано с Россией, в мире существенно вырос, как и спрос на расследования».
Другой вопрос — качество расследований. Шуманов отмечает феномен телеграма, где в последнее время появляется немало интересных сюжетов, основанных на утечках, анализе и сравнении баз данных. Но анонимный формат многих каналов снижает к ним доверие. Не работает в плюс и планомерное выдавливание журналистов-расследователей из России. Что называется, на земле остаются работать считаные единицы. В этом плане преследование Андрея, по его мнению, полностью вписывается в этот тренд.
Сейчас Заякину запрещено отправлять и получать корреспонденцию, пользоваться телефоном и интернетом. То есть, по сути, он лишен возможности заниматься расследовательской деятельностью. С точки зрения государства вынут из обоймы и нейтрализован. Правда, сама обойма в последние годы, в том числе и его стараниями, увеличилась многократно.
Иван Бабицкий уверен, что сегодня для сферы расследовательской журналистики вынужденное молчание Андрея куда менее болезненно, чем это могло быть еще несколько лет назад. «Уже сложился большой круг людей, которые могут делать такие вещи на довольно высоком уровне. И в этом немалая заслуга Андрея. Кого-то он сам научил работать с открытыми базами данных, кого-то вдохновил своим примером, показав, насколько это эффективно».
«Иногда мы не можем не становиться политиками»
«Есть люди, которые занимаются выборной политикой, выдвигаются, открыто критикуют власть, провоцируют общественную дискуссию. Заякин не такой. У него другая роль. Он предпочитает заниматься тем, что считает важным для себя: добиваться, чтобы не было нарушений в ходе голосования, вскрывать случаи коррупции, лишать научных степеней тех, кто этого не заслуживает. То есть делать вполне конкретную работу. Но при этом он никогда не противопоставлял себя тем, другим, людям — типа, вы все болтуны, а я тут делом занят.
Важность публичной политики он всегда признавал, но никогда сам не стремился стать публичным человеком, не тратил на это ресурсы. Стал он им, пожалуй, вопреки себе».
Иван Бабицкий рассказывает, что в нескольких выборах разного уровня Заякин принимал участие в качестве наблюдателя. «Он просто воевал на участках, требуя с высоты своего двухметрового роста, чтобы голоса были подсчитаны правильно».
Были и попытки реализовать свое активное избирательное право. «…служение науке в чистом виде — лучший жребий, которого может желать человек, и я вполне серьезно утверждаю, что в этом состоит родовое предназначение человечества — понимать, как устроен мир. Однако деятельность “Диссернета” научила меня тому, что иногда мы не можем не становиться политиками, если хотим обеспечить возможность российской научной и образовательной системе функционировать», — писал Андрей в своей колонке в 2015 году, накануне выборов в калужское областное собрание, куда он баллотировался от РПР-ПАРНАС. В 2016 году на выборах в Госдуму он возглавил список «Яблока» на Дальнем Востоке.
Все, что делал и, нет сомнений, продолжит делать Андрей Заякин, укладывается в классическое определение ответственного гражданина, чьи поступки мотивированы не собственными интересами, а интересами общества, как бы избито это ни звучало. Отказавшись от благополучной научной карьеры, ученый полностью посвятил себя работе по выявлению изъянов системы — чрезвычайно ценной работе для любого государства, которое стремится к совершенству. Так что Заякина можно было бы назвать настоящим патриотом своей страны. Если бы слово «патриот» в этой стране уже давно не утратило первоначальный смысл.
* внесен в России в список экстремистов и террористов