Привет, друзья!

С вами сегодня я, заместитель главного редактора Инна Кравченко. Расскажу вам о лучших текстах «Таких дел» последней недели этого жаркого и мгновенно промелькнувшего лета.

Фото: Римма Авшалумова

Большой босс в полях

В разгар пандемии читательница «Таких дел» написала нам, что в ее родной Шуе, небольшом городке в Ивановской области, главный врач районной больницы на своей машине ездит к умирающим пациентам. У нее есть мечта: чтобы в их районе появилась выездная патронажная служба и паллиативное отделение. Но бюджета на такую роскошь нет. И вот, пока больницы вновь не закрыли на карантин, наша корреспондентка Римма Авшалумова отправилась в Шую и написала текст «Ты просто должен быть»: земский доктор для неизлечимых.

— Когда мы только начинали ездить к пациентам, я сразу решила, что буду ездить сама. Дело новое. Мало ли как люди отреагируют. А меня знают. Будет больше доверия, — заразительно смеется Екатерина Кузьмина. — Но на одном из первых визитов пациентка вызвала полицию, решив, что мы мошенники. Вторая приняла за черных риелторов. Звонила, говорила, что совсем она не одинокая, у нее есть родственники и квартира нам не достанется. Народ настолько привык жить с чувством «я никому не нужен», что обалдел от сервиса на дому. Приходилось убегать от пьяных, успокаивать нервных, заходить в квартиры со страшной антисанитарией. Но чудо, что у нас это получилось.

Екатерина Кузьмина — главврач Шуйской ЦРБ. Полтора года назад при помощи патриархии РПЦ она все-таки открыла в Шуе паллиативное отделение на 20 коек, чтобы люди, которых уже нельзя вылечить, не оставались без помощи. А областное руководство, впечатлившись проделанной работой, даже выделило бюджет на выездную патронажную службу. Для российской глубинки такой уровень помощи умирающим и безнадежным — дело исключительной редкости. А на таких людях, как Екатерина Кузьмина, держится не только российская медицина, но и вообще страна.

Фото: Лиза Жакова для ТД

Кошмар конечен

До конца восьмидесятых жизнь героини текста «Неля и ее кошмар» была вполне спокойной и упорядоченной: дети росли, с мужем были хорошие отношения. Стабильность позволяла переносить даже серьезные невзгоды, например ужасный пожар, который уничтожил их дом.

Трагедией, с которой началась черная полоса, стала смерть дочери в конце девяностых. Девушке только исполнилось восемнадцать, она съехалась со своим первым парнем, и он в пылу ссоры жестоко ее убил. А через несколько лет сын связался с плохой компанией и оказался за решеткой. Этого не выдержал муж. Скоропостижно скончался почти сразу после приговора. Вслед за ним ушли и родители мужа, с которыми семья жила в квартире. А потом «черные риэлторы» помогли Неле расстаться и с квартирой…

Женщина оказалась на улице, попала в трудовое рабство. Ее мытарства закончились только пару лет назад — в «Покровской общине», благотворительной организации, которая помогает вернуться к достойной жизни десяткам людей, которым больше не на кого надеяться. Там предоставляют кров и пищу, помогают пройти лечение и восстановить утраченные документы, устраивают в дома престарелых и другие государственные учреждения.

Сейчас помощь нужна самой «Покровской общине». Многие ее сотрудники работают всего на треть ставки, а остальное время проводят в приюте как волонтеры, но даже при таком подходе средств не хватает. И тут надежда только на вашу поддержку!

Иллюстрация: Юля Темная для ТД

Разновидность пытки

Еще один важный текст недели — колонка нашей краснодарской авторки Юлии Рих.

Она рассказывает об одной разновидности унижения, которому мы часто подвергаемся, но редко придаем значение. А должны.

«Много лет назад я прочитала интервью с Вероникой Долиной. Она много рассказывала о песнях, о жизни, о беспросветности и безнадежности, в которых все-таки есть тебе место и можно как-то даже уютно жить… В том числе описала момент, когда зимой зашла со своим пятилетним сыном в какой-то магазин и попросила пустить ребенка в туалет.

— Нельзя! Он служебный! — отрезала продавщица.

— Да хоть золотой! — парировала Вероника Аркадьевна. — Это же ребенок!

Я надолго это запомнила.

Для того чтобы заставить человека страдать, не обязательно пытать его шваброй в тюрьме. Можно не дать воды, не дать согреться, не дать выспаться и не дать возможности сходить в туалет. И делают это вовсе не какие-то чудовища с криминальным прошлым.

Когда в организации, оказывающей населению услуги (МФЦ, поликлиника, налоговая, соцслужба и прочее), нет туалета — это вид унижения. Когда отказывают в кафе — это презрительное превосходство. Когда говорят: „Служебный туалет, не положено“, — это не отговорка. Это вид пытки».

И да, наверное, нам чаще нужно вспоминать о том, что такие простые вещи, как общественный туалет — мерило гуманности общества. Начинать нужно с простого, тогда и в сложном будет разобраться проще.

Оставайтесь чуткими!
До новой встречи.

Инна Кравченко,
Заместитель главного редактора
портала «Такие дела»
i.kravchenko@takiedela.ru

Спасибо, что дочитали письмо до конца!

Чтобы каждый день рассказывать о важных проблемах, мы посылаем корреспондентов в командировки, делаем репортажи и берем интервью, готовим фотоистории и экспертные мнения. Наши тексты помогают собирать деньги для фондов по всей стране. Но сами мы существуем благодаря пожертвованиям. Поэтому просим вас оформить разовое или ежемесячное пожертвование в поддержку «Таких дел», если у вас есть возможность:

Поддержать «Такие дела»

Любая поддержка от вас, наших читателей — это наша возможность планировать работу. И подписывайтесь на нашу рассылку.