Минздрав России разработал и внес в Госдуму законопроект, регламентирующий деятельность волонтеров в медицинских организациях и дающий им льготы при поступлении в вуз. Ранее с аналогичной инициативой применительно к волонтерам в социальной сфере выступил Минтруд. Документы еще не были вынесены на рассмотрение в Госдуме.
На первый взгляд стремление чиновников поддержать волонтеров выглядит благородным. ТД поговорил с руководителем Добровольческого движения «Даниловцы» Юрием Белановским, имеющим за плечами семнадцатилетний опыт организации волонтерских программ, о том, что государство делает в вопросах добровольчества не так.
Фото: danilovcy.ru
Фото: danilovcy.ru
Вопрос льгот для волонтеров обсуждается на том или ином уровне в разных ведомствах и департаментах уже больше года. Идея была выдвинута Путиным давно, министерства тему развили в достаточной степени – и, если говорить о формальной стороне дела, то госучреждения готовы хоть сейчас поддерживать волонтеров . Это предложение хорошее, и лучше пусть так, чем никак.
Но здесь есть две большие проблемы. Первая: каким образом будет определяться, кто и как выполнял работу? Кто вообще будет ее оценивать? Это совершенно непонятно. Самая простая схема – вместе с тем самая коррупционная: договорились с руководителем медицинского учреждения, заполнили бумажки о том, что помогали, и получили свои условные +10 баллов к ЕГЭ.
Решить этот вопрос можно. Как вариант, доверить оценку деятельности не только главе медицинского учреждения, но и руководителю НКО, который заключил с больницей договор. Допустим, вы хотите поработать в больнице, я с вами провожу собеседование, потом вы помогает в медучреждении, а под конечным результатом вашей работы попдисываются двое: я и завотделения.
Вторая проблема гораздо серьезнее. Насколько вообще реально стимулировать людей стать волонтерами? Ведь если задачей будет получение каких-то преимуществ, то участие будет совершенно формальным. Человек будет внутренне не готов к помощи, даже если придет и сделает какую-то работу. Будет ли результат, положительный эффект от такой деятельности?
На этот вопрос может ответить только опытный руководитель НКО. Заведующий в больнице не может и не обязан знать, отдавался ли волонтер своему делу, помогло ли участие добровольного помощника, стало ли лучше тем, с кем он проводил время.
Здесь имеет смысл говорить о двух разных видах добровольной помощи. Первое – это помощь медперсоналу: количественные процедуры, которые легко поддаются оценке: наложили столько-то бинтов, помыли столько-то полов. Иногда такая работа требует особой квалификации, но ее в любом случае легко оценивать. И совершенно другая помощь – это сочувствие, совместный досуг, игры, разговоры, духовная поддержка тех, кому больно, плохо, тоскливо и одиноко. Как оценить эффект от такой помощи, как замерить ее?
Российская власть отбросила эти вопросы просто: сосредоточилась исключительно на технической, профессиональной помощи. И совсем не рассматривает все то, что принято называть словом «реабилитация». А ведь у нас эта помощь самая важная!
В России много людей, которые хотят помогать пациентам больниц и интернатов, которые готовы тратить часть своего времени и сил. Но эти люди неквалифицированы, они не знают, куда идти и что делать, не знают, как накладывать бинт, как использовать оборудование. Чиновники не понимают: чтобы вырастить профессиональных волонтеров, надо сначала помочь этой массе людей, поддержать их желание, а не пытаться получить специалистов на пустом месте. Так должна быть построена социальная система.
Я часто слышу от главврачей и чиновников: у нас тяжелобольные пациенты умирают, не хватает людей, нам нужны волонтеры. Но никто никогда с улицы не пойдет в палату к умирающим онкобольным! Единицы, сотые доли процента.
Государство не умеет работать с обществом. На недавнем съезде ОНФ одна чиновница возмущалась: «Почему говорят, что мы плохо относимся к волонтерам? Мы очень хорошо относимся к волонтерам. Нам нужны рабочие руки!»
Понимаете, да? То есть власть рассматривает волонтеров просто как условных гастарбайтеров, как более дешевую или вообще бесплатную рабочую силу, готовую закрывать дыры в профессиональной медицине за копейки.
Но ведь волонтеры – это каждый из нас. Мы все, у кого есть лишний час свободного времени и желание сделать доброе дело, помочь, не получая специальных профессиональных навыков и не переступая через себя. Хочется спросить у таких чиновников: а вы сами вот так готовы наплевать на себя? Бросить все свои дела, только потому что в какой-то больнице сократили штат и не хватает персонала для накладывания повязок?
Есть и другая крайность: вложить кучу денег, как во время Олимпиады в Сочи. Потом в Росмолодежи рассказывали, что стоимость подготовки, обучения и поддержки волонтеров получилась почти такая же, как в случае найма профессиональных работников. Чиновники оправдывались: волонтеры мечтали попасть в Сочи, а потому отдавались своей работе всей душой. Это действительно так, но на одних государственных грантах искреннюю инициативу снизу не построишь.
Пока государство относится к волонтерам как к потребительскому материалу, ничего не пойдет. Нужно ориентироваться на принцип равноправного партнерства, на уважение к тому, что волонтеры дарят свое время на какую-то помощь. Необходимо создавать условия для того, чтобы человеку было комфортно делать доброе дело.
А лишние льготы при поступлении – это идея пусть и позитивная, но затрагивающая очень тонкую прослойку. Не каждый захочет делать тяжелую работу в больнице, не каждый собирается поступать в медицинский вуз, не в каждом городе будет НКО, готовое стать посредником. Системного же подхода со стороны государства я не вижу.