Современные акции протеста больше не нацелены на то, чтобы собрать большое количество людей в определенном месте и тем самым выразить свое недовольство властью или социальными проблемами. Главная задача — сформировать правильный инфоповод и транслировать его на огромную аудиторию с помощью СМИ и социальных сетей. Митинг уже не так важен как событие в реальном мире — он куда важнее как сообщение, которое адресуется через виртуальную реальность.
В Сахаровском центре прошла дискуссия «Старые и новые формы протеста», участницей которой стала Александра Архипова — антрополог, член исследовательской группы «Мониторинг актуального фольклора» РАНХиГС. «Такие дела» узнали у Архиповой, что вообще можно считать протестом, как интернет изменил способы выражения недовольства на примере последних акций в России и за рубежом.
Протест — от анекдота до бунта
Наиболее яркая, категоричная форма протеста — это бунты и революции. Но пока уровень недовольства в обществе не стал критическим, оно выражается с помощью hidden messages — скрытых сообщений, завуалированных или анонимных форм передачи информации. К примеру, в СССР такими скрытыми сообщениями были многочисленные анекдоты про советскую власть, а в современной России — изображения уточки на митингах против коррупции или надписи на уличных предвыборных плакатах с призывом не голосовать на выборах.
У скрытых сообщений есть весомый плюс — те, кто ограничивается ими, гораздо меньше рискуют свободой и безопасностью, чем участники прямого протеста. Они не выходят в публичное поле, им не приходится сталкиваться с полицией или агрессией идейных оппонентов. Но благодаря интернету и социальным сетям даже акции в физическом пространстве могут быть гораздо безопаснее для их участников — чтобы передать определенное сообщение огромному количеству аудитории, достаточно нескольких секунд реального участия в митинге, а сам протест может проходить в безлюдном парке или вашем гараже.
Интернет в протесте, протест в интернете
Роль социальных сетей в акциях протеста обычно сводят к возможности привлечь как можно больше людей к митингам, а также быстро координировать их действия — с такой позиции исследователи изучали события «арабской весны» или российских протестов 2011-2012 годов. Интернет помогал в организации митинга как конкретного события: под ним мы понимаем собрание определенного количества людей в одном месте и в одно время, а окончательно это событие как митинг часто фреймирует появление сотрудников полиции.
Но сегодня акция протеста — в первую очередь определенное сообщение для людей, которые являются его наблюдателями не в реальном, а в виртуальном пространстве. Именно там они получают это сообщение через СМИ или социальные сети. И для самих участников митинга эта аудитория важнее, чем реальные наблюдатели. Простой пример — на московском пикете против реновации 14 мая 2017 года женщина при виде телевизионщиков с камерами тормошит своего ребенка с плакатом, чтобы он поднял его повыше — потому что знает, что одна секунда в кадре на видеоролике может приблизить протестующих к цели гораздо ближе, чем просто несколько часов, проведенных на виду у прохожих в центре Москвы.
На тот митинг против реновации пришли более 20 тысяч москвичей, которых скоро должны были выселить из своих домов. Людей было так много, что на рамках возле входа скопились огромные очереди. Некоторые протестующие просто фотографировались со своими плакатами на фоне толпы, выкладывали снимки в социальные сети и возвращались домой. Именно эти фотографии первыми начали расходиться в интернете, хотя их авторы по факту даже не стали участниками реальной акции протеста.
Подобных примеров можно привести много: допустим, молодой человек проходит мимо администрации президента, разворачивает плакат, его фотографируют, после чего акция заканчивается. В реальном мире она длится одну секунду, ее замечают несколько случайных прохожих. В виртуальном пространстве она за несколько дней охватит тысячи человек. Все это еще раз доказывает: митинг как сообщение в мире глобальных коммуникаций становится гораздо важнее, чем митинг как событие.
Сообщение без события
У любой акции есть две категории наблюдателей — те, кто является непосредственным получателем сообщения в момент ее совершения, и те, кто смотрит через экраны. Сейчас те, кто присутствует при событии только виртуально, оказываются важнее. На самом деле для достижения протестных целей событие может вовсе не происходить в реальности — как, например, виртуальная акция феминисток у Кремля 8 марта 2017 года. В интернете быстро разошлась фотография, на которой активистки демонстрируют плакат «Национальная идея — феминизм» с одной из башен Кремля. Как оказалось позже, фотография оказалась фейком — плакат был сфотографирован в гараже еще до акции. Но до того момента, когда правда раскрылась, снимок уже разошелся тысячами репостов в социальных сетях, попал в десятки СМИ — включая информационные агентства, а общий охват аудитории исчислялся миллионами человек.
«Почему мы не признались сразу? Нам было интересно, как долго это продлится. Как Вояджер, который пролетал по орбите планет Солнечной системы, чтобы получить дополнительное ускорение, мы дали дополнительной раскрутки акции наших коллег. И она летит до сих пор. Мы молодцы! В положительном или отрицательном контексте — неважно — вы продолжаете говорить слово «феминистки» и сейчас. Наглые феминистки, которые забрались на башню! Мерзкие феминистки, которые смогли всех надуть. Отвратительные феминистки, новая сила в нашей стране! Современное общество состоит из вбросов. И вчерашняя реакция медиа показала, что медиа интересуют не факты, а вброс», — говорилось в открытом письме организаторов акции, появившемся в интернете через несколько дней после события.
Могут ли акции протеста в скором будущем вообще перестать нуждаться в физической реальности, неизвестно. Александра Архипова утверждает, что главное отличие «живого» митинга от короткого события, организованного только с целью передать сообщение, — это «дичайший драйв» (так характеризовали свое состояние и мотивацию многие участники масштабных акций протеста). Невозможно сравнить драйв тех, кто лично находится на месте протеста и рискует личной свободой, и тех, кто просто выложил отфотошопленную фотографию в сеть, моментально получив отклик огромной аудитории. Точно можно сказать, что социальные сети уже сильно повлияли на эволюцию акций протеста и будут менять их и дальше. Так, сейчас в социальных сетях возможен и прямой протест — открытые политические высказывания на личной странице могут привести к уголовному преследованию.