В апреле 2017 года в России было зарегистрировано больше восьми миллионов больных, которым нужна сиделка. В это число не входят пожилые люди: вместе с ними количество тех, кто не способен обойтись без помощи, вырастает в разы. Лежачих больных ожидает несколько сценариев: в лучшем случае, за ними смогут ухаживать близкие родственники или нанятая сиделка, а обычно — санитарки.
Если лежачий больной попадает в палату больницы, он зачастую оказывается лишен минимально необходимых удобств. «Такие дела» поговорили с Еленой Крыловой — автором популярной петиции «О горшках», которая призывает Минздрав обратить внимание на проблемы оснащенности палат для лежачих больных.
История Елены Крыловой
В 2016 году Елена Крылова переехала в Таиланд и попала в серьезную аварию. Последствиями стали переломы голени и бедра со смещением, черепно-мозговая травма и самое страшное — десятисантиметровый разрыв бедренной артерии. В тайской больнице Елене сделали несколько операций на костях и пересадили вены на место порванной артерии.
Реабилитация осложнилась инфекцией и отказом почек, врачи отправили Елену в Россию, и сотрудники Центра медицины катастроф помогли ей добраться домой. В Москве Елену госпитализировали в городскую клиническую больницу №81, где определили в травматологическое отделение. В палате лечились еще четыре лежачих больных. Елена провела в ГКБ всего неделю — дольше с переломами подобной сложности здесь просто не работали, — но именно с этого момента началась ее борьба за достойные условия для тех, кто не может передвигаться без посторонней помощи.
Минимальные удобства, личное пространство и уважение
Состояние палаты в ГКБ повергло Елену в шок. На суднах, которыми лежачие больные пользуются вместо туалета, не было крышек. По словам Елены, при нахождении пятерых больных в палате постоянно сохранялся смрадный запах. Больным предлагали довольствоваться газетой: накрыть судно сверху и ждать прихода санитарки. Персонала на всю клинику не хватает— в каждую смену выходит один сотрудник, который должен обеспечить уход за всеми пациентами отделения.
Координатор проекта «Патронажная служба» в России Юлия Шулус рассказала «Таким делам», что при поступлении в больницах сразу намекают, что персонала на всех не хватает, поэтому кормление, уход, смена подгузников и судна ложатся на плечи родственников. Если следить за больным некому, остается ждать своей очереди: когда она дойдет и дойдет ли вообще, неизвестно.
Кнопки вызова медсестры в ГКБ №81 считались необязательными. Для того, чтобы вне больничного расписания получить таблетки или попросить о любой другой помощи, нужно покричать. И снова подождать. Иногда персонал попросту не подходит: не положено. Никаких других удобств тоже не было — даже розетки не у каждой кровати. Елена провела в палате шесть дней, но другим больным доводится лечиться в подобных условиях месяцами.
По словам старшего преподавателя «Школы патронажного ухода» Екатерины Дихтер, главная проблема больниц — чудовищная нехватка персонала после сокращений.
Лежачих больных из-за нехватки мест приходится класть в непрофильные отделения, где их проблемами действительно некому заниматься, говорит Дихтер: «Лежачий пациент — это всегда повышенная нагрузка на персонал. Когда я бывала в больнице, на одну медсестру приходилось по 25 человек, из которых тяжелых могло быть два-три. Но и этого было достаточно. Потому что один лежачий прямо сейчас идет в туалет и в во всей палате начинает распространяться запах, а второго в это время медсестра кормит через зонд или меняет постельное белье».
Как говорят в «Школе патронажного ухода», больницы находят выход в найме сиделок — но они зачастую не обучены навыкам ухода. По мнению Дихтер, больничные сиделки — это полумера, мера отчаяния для родственников, которые не могут самостоятельно ухаживать за лежачим близким. «Часто сиделки даже не догадываются, что надо что-то уметь. Уход — это не просто сидеть и иногда менять памперс или кормить. Это гораздо больше — это и общение в первую очередь, и правильное перемещение, и умение оценить состояние человека, понять, на что обратить внимание, активизировать его, постараться организовать досуг даже в условиях больницы», — говорит Дихтер.
Из ГКБ №81 Елену перевели в Центральный институт травматологии и ортопедии. По ее словам, эта больница — образец для подражания, и лежачим больным здесь не приходилось час дожидаться медсестру и санитарку. Тем не менее, даже здесь палаты еще не оборудованы ширмами, за которыми можно скрыться от глаз соседей по палате.
Из опубликованных на сайтах клиник прайс-листов следует, что койко-день в стационаре ГКБ №81 обойдется в две тысячи рублей, а в ЦИТО — в две с половиной тысячи рублей. Здесь Елена лечилась несколько месяцев. Последний год она провела дома на реабилитации, время от времени возвращаясь в больницу на плановые операции. Ногу удалось восстановить, и в скором времени врачи должны полностью снять скрепляющий аппарат Илизарова.
Петиция к Минздраву
Побывав в российских и тайских больницах и сравнив оснащенность палат, Елена Крылова решила привлечь внимание к проблеме условий стационара для лежачих больных. По ее словам, это «не столько вопрос конкретного оборудования, сколько дело чести и человеческого достоинства». Сначала Елене казалось, что добиться широкой огласки невозможно, но успех петиции Ольги Рыбковской с требованием разрешить родственникам тяжелых пациентов посещать их в реанимации доказал, что при масштабном информационном распространении дело сдвигается с мертвой точки. 366 942 подписей, собранные на Change.org, в том числе помогли тому, что в Госдуму внесли законопроект, который позволит навещать больных в любом состоянии.
Елена Крылова начала свою собственную информационную кампанию. В январе она запустила «Петицию о горшке», в которой обратилась к Веронике Скворцовой, Дмитрию Медведеву и Министерству здравоохранения. Елена просит обеспечить стационары для лежачих больных суднами с крышками и передвижными ширмами-шторками, а также установить около каждой кровати кнопки вызова медсестры и розетки.
Петиция появилась на Change.org 15 января и за два с половиной месяца собрала 78 тысяч подписей. Через несколько дней после запуска с Еленой связались менеджеры платформы: тема показалась им общественно важной, поэтому они разместили на своих ресурсах ссылки на обращение и рассказали, как можно добиться большего информационного распространения.
Реакция официальных ведомств
В надежде обратить внимание на проблему, Елена сама пытается связаться с журналистами, печатными изданиями и телевидением. Обращения направляли даже в приемную президенат Путина. Запрос Елены переслали в Министерство здравоохранения: представители ведомства ответили, что письмо «принято к сведению».
От комментариев в ГКБ №81 отказываются. На сайте больницы указано, что палаты «оснащены всеми необходимыми условиями для осуществления индивидуальных санитарно-гигиенических процедур». На момент пребывания в стационаре Елены Крыловой (начало 2017 года) из всего перечисленного в петиции в больнице работали только кнопки вызова медсестры.
Помимо основной петиции на Change.org Елена записала видеообращение к Рамзану Кадырову, в котором предлагала жителям Чечни присоединиться к обсуждению и оставить подпись. Она рассказала «Таким делам», что ей удалось связаться с пресс-службой республиканской администрации: представители внимательно отнеслись к ее запросу и отметили, что повлиять на окончательное решение проблемы без общественного резонанса и реакции СМИ не представляется возможным. На момент интервью ролик с обращением к Кадырову посмотрели 27 тысяч раз.
Подписать петицию Елены Крыловой можно по ссылке. Елена рассчитывает преодолеть порог в 100 тысяч голосов. Подписи, собранные на Change.org, не имеют юридической силы, однако платформа помогает придать проблеме большую огласку. Ранее «Такие дела» писали о том, как петиция повлияла на предотвращение массового отлова бездомных животных перед Чемпионатом мира по футболу. Кроме того, активистка Светлана Штаркова инициировала петицию об индексации пособия родителям, ухаживающим за детьми с инвалидностью. В правительстве обещали ей предоставить ответ до 15 марта, а в феврале в Госдуму внесли законопроект с аналогичным предложением.