Поэтесса, художница и автор проекта #ТихийПикет Дарья Серенко рассуждает о том, почему главное спортивное событие года стало поводом для гендерных споров.
К чему приводит столкновение разных культур в условиях демонизации различий, ксенофобии, информационного насилия? Улицы российских городов впервые за последние годы заполнены иностранцами, но наш ажиотаж перед лицом «других» — это попытка усидеть на двух стульях за праздничным столом: с одной стороны, мы на последние деньги накрыли стол, достали лучшую посуду и парадные скатерти, натянули гостеприимную улыбку и держим хлеб-соль наготове, а с другой стороны, когда гости выходят в туалет или покурить, мы говорим о них гадости, проверяем, на месте ли наше столовое серебро, и одергиваем своих: «Чего ты ему разулыбалась? Сиди смирно, что о тебе подумают!»
Говоря «мы», я имею в виду в основном мужчин. Чемпионат мира, хотим мы того или нет, — это прежде всего маскулинный праздник, где мужчины играют для мужчин, а женщины-болельщицы все еще составляют меньшинство. Ведь долгое время в разных культурах спорт был закреплен за мужским телом.
Почему же тогда в рамках чемпионата мира самыми громкими скандалами стали скандалы, связанные с женщинами?
Началось все с видео, где бразильские болельщики оскорбляли русскую девушку, пользуясь тем, что она не знает их языка. После этого бразильцы устроили огромную акцию извинений за своих мужчин, отстранили их от государственных постов, просили не судить о своей культуре по этим индивидам и так далее. Сложно себе представить, что пользователи российского интернета так массово извинялись бы за своих болельщиков, если бы те оскорбили какую-нибудь женщину. Более того, это видео вызвало поддержку у многих соотечественников. Если бразильцы писали комментарии, полные стыда за своих ребят, то русские мужчины и женщины писали комментарии, полные стыда за эту улыбающуюся девушку. И вылилось это потом в огромное количество ненавистнических статей и групп во «ВКонтакте», посвященных «русским шлюхам» и обсуждению того, как женщины общаются и занимаются сексом с иностранными болельщиками и как они этим всем попирают русскую духовность. И это очень хорошо показывает отношение наших мужчин к нашим женщинам: женщины в этом дискурсе могут только «давать», но не могут «брать», женщины, их тело и их секс являются национальной собственностью, трофеем, который наши мужчины не намерены «делить» с другими. Но вот только женщины уже давно не хотят жить по таким правилам.
Моя знакомая рассказывала, как на днях она показывала дорогу болельщикам и в этот момент к ней подошел соотечественник, показал на нее пальцем, сказал: «Шлюха» — и сфотографировал ее. Другая знакомая пишет, что вышла сегодня в жару на улицу в майке без лифчика и к ней подошел русский мужчина и отчитал ее за то, что у нее видны соски и что это разврат.
Так отечественная маскулинность превращается в полицейскую институцию: мужчины патрулируют внешний вид женщин, патрулируют их досуг, даже претендуют на то, чтобы патрулировать их вагины. У этого есть свое имя — токсичная маскулинность.
Токсичная маскулинность предполагает агрессивное выражение силы (даже насилие или призывы к насилию), настаивает на доминировании, пристально следит за тем, чтобы настоящие мужики были настоящими мужиками, а настоящие женщины — настоящими женщинами. У гендерной исследовательницы и социолога Рэйвин Коннелл в книге «Гендер и власть» рассматривается понятие гегемонной маскулинности, то есть такой модели мужественности, которая правит сейчас и по отношению к которой уже выстраивается иерархия: где-то наверху у нас «самый настоящий мужчина», а все ниже в цепочке — менее настоящие или вообще уже располагающиеся на шкале феминности.
Например, если ты гей и ты оказался в России, то ты уже не вписываешься в концепцию русской гегемонной маскулинности и должен быть наказан за это более «настоящими» мужчинами. Что мы и наблюдаем на примерах избиений гомосексуалов, приехавших на чемпионат мира.
Что важно, представление о мужественности в разных странах разное. В рамках чемпионата столкнулись несколько вариантов, менталитетов, темпераментов и норм. Токсичная маскулинность всегда будет соревноваться за то, чтобы быть «самой мужественной» (в своем роде). Она не может позволить другим мужчинам из других культур «иметь право на женщину». В рамках такого мировоззрения женщина не рассматривается как субъект права, она рассматривается как объект, как территория военных действий между разными народами.
Отсюда, кстати, и расизм, встречающийся среди русских фанатов. Девушек, гуляющих с иностранцами, называют «чернильницами», «ублажительницами обезьян» и так далее. Причем иностранцев из всех (очень разных) стран объединили временно в одну такую искусственно созданную чемпионатом мира «нацию». Есть мы, а есть они. И наши женщины «предали» нас ради них. Секс в этой системе координат должен быть «патриотичным», ведь маскулинность такая хрупкая.
В целом данная ситуация — сексизм, расизм, гомофобия — говорит о том, что маскулинность в таком изводе более реакционна и менее готова к переменам и принятию другого. В этой системе координат «другим» оказывается любой человек, который отличается от среднего российского мужчины по любому признаку — от цвета кожи до сексуальной ориентации. Социализируя свою мужественность в ситуации мифа о присутствии размытого или конкретного внешнего «врага» (который пытается сбить тебя с твоего особого русского пути) и существуя как бы в постоянной обороне и на «войне», мы получаем и этику войны: на войне все средства хороши, на войне нельзя заниматься сексом с врагом, на войне женщины — это «станция утешения» для мужчин. Но призраки неприкаянной маскулинности не приносят покоя и освобождения. Они заставляют сравнивать. Они выявляют, в каком тяжелом положении находятся наши граждане, насколько мало мы можем себе позволить. Они делают из мужчин нелепых и опасных постовых чужих вагин, а заодно генералов двойных стандартов. Потому что мужской отечественный секс или мужской отечественный секс на чужих территориях (например, измены русским женам) никакому широкому общественному порицанию не подвергается.
Вчера мне в личные сообщения написал незнакомый мужчина. Он поделился со мной своими мыслями и чувствами: утром прочитал мои посты, потом зашел на мою страницу и сразу понял по фото, что я шлюха и что он бы таких, как я, публично убивал и насиловал. Передаю грустный привет этому человеку. Мне действительно страшно представить, насколько нам всем тяжело живется, если мы хотим убивать людей за их фотографии и образ жизни.