В Новосибирске художественный совет мэрии разрешил установить бюст Иосифа Сталина у здания областного комитета КПРФ. Об этом сообщает «Интерфакс».
Одиннадцать членов худсовета высказались за, трое — против, один воздержался. Председатель совета Александр Ложкин сказал, что размещение памятника Сталину на огороженной территории обкома КПРФ является своего рода компромиссом для сторонников и противников установки монумента.
По итогам общественного обсуждения, проходившего с 12 февраля по 4 марта, число сторонников и противников установки памятника разделилось пополам. Профильные департаменты мэрии Новосибирска пришли к выводу, что проект «не противоречит действующим правилам благоустройства и застройки».
Глава инициативной группы по установке памятника Алексей Денисюк рассказал ТАСС, что открыть памятник Сталину планируется к 9 мая 2019 года. КПРФ взяла на себя финансовые обязательства. На установку памятника требуется не менее 1 миллиона рублей помимо тех 500 тысяч, которые члены инициативной группы собрали ранее.
Власти Новосибирска трижды отклоняли заявки на установку памятника Сталину в общедоступных местах. По мнению экспертов худсовета, там памятник мог бы подвергаться актам вандализма, а значит, есть риск и у общественного пространства. Более того, монумент может оскорбить часть жителей Новосибирска.
Общественные обсуждения в октябре 2018 года показали, что горожане относятся к установке памятника Сталину радикально противоположно. В начале ноября администрация Новосибирска сообщила, что от горожан было получено 243 отзыва: 155 одобрительных (в том числе 97 с одинаковым текстом) и 85 отрицательных.
Опрос ВЦИОМа показал, что из деятелей начала XX века россияне больше всего симпатизируют Николаю II (54% опрошенных), Иосифу Сталину (51%) и Владимиру Ленину (49%). В 2017 году уважение россиян к Сталину достигло максимума за 16 лет. Также в последние годы россияне стали лояльнее относиться к идее установки памятников Сталину.
При этом 80% граждан России слышали о репрессиях в СССР в 20—50-х годах ХХ века. Более трети (35%) опрошенных рассказали, что в их семье были репрессированные родственники, но только 14% знают об их судьбе.